Солнце русской и глушак негатива похождения фиты

Звук "Ф" в русской речи занимает особое место  из-за истории своих входов и выходов в систему. В современной речи его особое положение в том, что в разговорном варианте он более обильно и многосторонне представлен, в отличие от письменной, многочисленными вариантами оглушения окончаний "облаков" - [ф] конечная. Это происходит и в других частях слова, где воздух стремится адаптировать другие согласные под более легкое проникновение струе воздуха, наподобие тока или воды, выбирающих линию наименьшего сопромата. Такое обилие "Ф" в разговорном-голосовом или внутреннем ментальном проговаривании и его отсутствие в графической символике обозначения приводит к тому, что артикуляционный аппарат более адаптирован под уровень транскрибирования, нежели символики, то есть "живая" речь по-прежнему остается скульптором и речевого аппарата, и анатомии ментальности русскоязычных.

Если вспомнить, что ассоциативный ряд со звуком "Ф" в русской речи прошел долгий путь негативного восприятия, вызванного то чувством страха смерти, то стеснением публичного обсуждение эроса, становится понятно,  что позволило "влить" в него негатив с коннотацией качеств "самодовольства", "гордыни", "высокомерия" ("ходить фертом"). Получается, что проявленность и релевантность этого негатива более соответствует разговорному варианту речи, а не письменному. Поэтому формы слов в некоторых позициях могут восприниматься на разных эмоциональных паттернах.

Так, если в слове "облака", открытый финальный слог и [ ;] звука "а" в сильной ударной позиции делает образ и воздушным, и легким (по аналогии воздушного протяжного наполнения в звучании "а"), то в падежных формах эта легкость пропадает, а появляется ощущение "запертости" и некого сопромата во внутреннем восприятии слова "облаков" с "в" оглушенной до пассивного состояния "ф". Такое явление хорошо объясняет и синтаксис. Поскольку форма "облака" существует только в двух падежных формах — Именительном падеже и Винительном, то в первом случае это подлежащее, оно является главным операндом конструкции, действующим лицом, а не объектом воздействия, что позволяет ему существовать в рамках смысловой свободы. В Винительном падеже это существительное является субъектом, с той же видимостью свободы, что и "подлежащее". Это чаще всего констатация того, что с облаками что-то происходит со стороны другого объекта, но при этом сама суть облаков не меняется: "рисовать облака", "видеть облака", "разгонять облака".


В иных падежных формах, скорее всего "облака" вступают в некие зависимые от обстоятельств отношения, которые отражены и в системе построения предложения, например "коснувшись ветром облаков", "барашки облаков", "белизна облаков". В таких конструкциях "облака" в предложении имеют второй уровень подчинения, являясь второстепенными членами предложения (чаще дополнениями, уточнениями). Это отсутствие свободы образа неплохо аккумулирует негатив сопромата в слабой и сильной позиции при оглушении "в" до "ф", его пассивного "облегченного" варианта произнесения. При наличии этого явления в поэтической речи, на основании ее существования на невербальной эмоциональной волне, это чередование "в/ф" наполнено максимальным объемом "разницы потенциалов". Это не чувствует сознание, но подсознательно, там где процессы как правило протекают независимо от сиюминутных фреймов, все это накапливается, найдя свои психологические ниши сложных и конфликтных ситуаций, загнанных в подвалы памяти.


Приведенный пример не имеет прав для обобщения явления, поскольку в других словах, где происходит ослабление "в" до "ф", семантика и лексика смыслового наполнения будет приводить по контексту к иному проецированию процесса перехода негатива из области символьного обозначения речи в разговорную. Но сам факт диспропорции негатива между двумя формами фиксации мысли может стать общей точкой для всех слов, где есть факт оглушения до звука "ф".


Таким образом, уровень волнового негатива "ф" в разговорной речи представлен более значительно, чем в письменной речи. Эта неконгруэнтность и особая роль негатива для проявленности звука "ф" приводит к дисбалансу по позиции негатив/позитив в представлении одного и того же произведения, его печатного образца и читаемого. Получается, что проговариваемый и читаемый заряд слов сильнее заряжен на негатив, чем символьный. Это позволяет файловой системе становиться через волну нейтрального неонового света транзитом отрицательных эмоций через систему артикуляции и ментальных паттернов коллективного бессознательного.


Попытка автора "Сказки о золотой рыбке" натужно избегать наличия звука "ф" в своих произведениях, сделала произносимый при многочисленных чтениях звук в слабой позиции и переход в фонему "ф" в других словах "аккумуляторами" того негатива, который делит настоящего автора (по письмам и в общении с друзьями, женщинами, рогатыми мужьями) на две части, там где мотивация его стихов не совпадает с реальностью, там где царит обман.


По закону металла, из-за того, что автор стал пионером "продажи вдохновений", эта особенность получила право дирижирования "скрытым негативом" в матрице металлических эмиссий на волне желаний — любви, успеха, богатства, которые в авторе "Пиковой дамы" были представлены в экзальтированном  африканском варианте. Так эти дисбалансы "ф", накопившиеся за века и поколения стали вполне ощутимым явлением влияния не только на сознание, но и через него на погоду, по закону больших чисел. Если учесть, что критика по автору и литературоведческие исследования были во много раз обильнее, чем его 10 томов ПСС, то его "влияние" на внешние процессы можно даже посчитать, и они не окажутся мизерными. Если вспомнить, что весь этот дисбаланс "обмана стихами" влился в музыку опер и романсов, кинопостановок и театральных постановок, то влияние "солнца русской поэзии" гораздо сильнее, чем представлялось ранее.