в том-то всё и дело

Корпеть над книгой больше не могу,
полно страниц, не хватит переплёта,
чтоб их держать, и всё ж в моём кругу
бумажный дух, обрезов позолота
привычны, как табак и чёрный чай.
Из прОжитой реальности подвальной
выныривает, будто невзначай,
смешной мальчишка с новой готовальней,
готовый всё чертить и рисовать -
на стенах плесень, в кухнях керогазы,
корыта цинк, скрипучую кровать,
и дворик, словно в рытвинах проказы.
Да бог бы с прошлым... Книжник, буквоед,
бумажный червь, изъев макулатуру,
я всё же не избег привычных бед,
умел в любую вляпываться сдуру,
и жить с любой из них в любой из книг -
такая странность - память извинила
за то, что я в реальность не проник,
остался в мире плёнок и винила,
хотя их и не слушаю давно.
Вот книги жалко - детская обида
на то, что всё уже предрешено,
а выбор если дан, то лишь для вида.
Сегодня чай другой, табак другой,
но тот же сбой на загнутой странице,
и тот же том скучает под рукой,
никак не хочет самоустраниться.
И та же готовальня... Мой чертёж,
в котором так немало было скрыто,
заброшен где-то в детстве. Ну и что ж,
ещё звучит с винила Рио-Pита,
но в записи. Все книги раздарив,
забыв про все измены и любови,
оставлю только сердце на разрыв,
и старый шрам, белеющий под бровью.
А что ещё? Как пошлый анекдот
звучат слова - на полках поредело.
И ждёшь - а что ещё произойдёт?
Не происходит, в том-то всё и дело.