Триумф ошибки

 Бывает! Бывает такое... Иногда ошибка или нелепый импульс одномоментно распахива-

ют перед  тобой  дверь  в  совершенно  новую  вселенную, и  неведомые  доселе гра-

ни  бытия  то  сверкают  веселыми  искрами,  а  то  тревожно  позванивают  ледя -

ными  сосульками, предупреждая  о  неких  опасностях. 

 Я  человек по натуре  спокойный  и  мудрый,  если  верить  восточному  гороскопу,

жаждущий  лишь  общения  с  интересной  книгой  в  тихом  уютном  уголке,  но,  то

ли  черт  был  обижен  моими  предками,  то  ли  невмоготу  ему,  что  кто-то

хочет  жить  праведно,  то ли  сам  бог  хотел  от  меня  большего,  чем  я,  по 

своей  лени  собиралась  предложить  миру,  но  судьба  нет-нет  да  и  подстроит

ситуацию, которая  спровоцирует  меня  на  очередное  приключение.

 О больших приключениях  как-нибудь  потом,  а  сейчас  расскажу  об  одной 

ошибке,  которая  обернулась  триумфом.  Маленьким  таким,  крошечным,  но  все 

же  триумфом.

 Выше  я  уже  намекнула,  что  восточный  гороскоп  говорит  о  моем  знаке  в

в  превосходных  степенях,  обещая,  таким  образом,  гармонию  с  окружающим

миром.  Но  в  ракурсе  другого  гороскопа -  я  Близнец (пополам  с  Тельцом), 

то  есть  существо  безумно  любознательное,  причем  загребающее  любые  све -

дения  об  окружающих  ближней  и  дальних  ойкуменах

с  жадностью  питомца  профессора  Выбегалло (" Понедельник  начинается  в 

субботу",  братья  Стругацкие ).  В  благословенные  времена  богатых  разнооб-

разной,  интереснейшей  и,  главное,  достоверной  информацией  журналов "Наука

и  жизнь",  "Наука  и  техника",  "Здоровье"  и  других  в  этом  ряду,  все

прочитывалось  мной  от  корки  до  корки,  изучалось,  запоминалось,  благо  на

память  жаловаться  не  приходилось.

 Училась  я  в  маленькой  поселковой  - Зеленогайской  средней  школе  под 

Харьковом. Зданий  было  два,  оба  деревянные,  но  теплые,  светлые  и  уютные.

Один  корпус  примыкал  к  лесу,  в  который  мы,  школьники, частенько  забегали

на  большой  переменке.  Там  проводились  и  уроки  физкультуры,  и  соревнова -

ния,  и  кашеварить  туда  же  ходили. Наша  вторая  школа  и  третий  дом. 

Школа  тоже  была  домом,  по  крайней  мере  для  меня,  примерной  такой  все-

знаечки,  которая  даже  учителей  поправляла,  к  примеру  любимую  мою  учи -

тельницу  немецкого  языка,  Марию  Григорьевну  Гончаренко,  голубоглазого  и 

золотоволосого  ангела,  добрейшую  и  участливейшую  душу. Поправка  состояла

в  том,  что, когда  учительница  начитывала  нам  отрывок  из  рассказа  на

немецком  языке,  она  произнесла  "господин  майор",  а  я,  не  утерпев, 

подняла руку  и сказала, что  в рассказе  фигурирует  господин  Майер,  так как

читала  этот  рассказ  на  русском.  Мария  Григорьевна  похвалила  меня,  ни-

чуть  не  обидевшись, - мол,  как  смеют  ученики  поправлять  учителя. Кроме

красоты  и  доброты,  она,  несомненно,  обладала  и  умом,  и  мудростью. В  вы-

пускном  классе  она  подарила  мне  на  память  книгу  Ремарка "Три  товарища" -

на  немецком  языке.

 Немецкий  давался  мне  легко.  Почему - не ведаю.  То ли  потому,  что у  меня

в  младенчестве  была  нянька - немка  с  6  месяцев  до  годика,  пока  сибир-

ская  бабушка  к  нам  не  переехала,  то  ли  еще  где-то  в  родословных

немцы  затесались. Бабушка  по  отцу  - белокурая  и  голубоглазая,  родом  была

из  Новгорода. Ну,  а  там,  известное  дело,  тевтонцы  да  шведы  туда-сюда

шастали.
  Давался  легко  и  любила  я  немецкий  язык.  А,  вот,  поди ж  ты,  хотелось

мне  французский  познать.  И  с  каких  таких  пирогов,  спросите  вы,  возникло

странноватое  для  обычной  поселковой  девочки  рядовой  украинской  школы ?

  Да  с  обычных,  которое  радио  со  стенки  пекло. Радио  в доме  не  выклю -

чалось,  а  оттуда  песни  чудесные  лились,  в  том  числе  французские. Эдит

Пиаф  волновала  душу.  А  на  русском  пелось  об  Иве Монтане,  о  парижских

бульварах. И книжки  французских писателей  были  если и  не  в  числе  люби -

мых (цинизма  реальной  жизни  показано  многовато),  то  в  кругу  чтения  в

достаточно юном  возрасте, чтобы недооценить  глубину  произведений. "Жерминаль",

к  примеру,  в  11  лет так  просто  травма  для  детской  души.  Но,  так  как

контроля  никакого  не  было,  читала  я  все,  до  чего  ручонками  цепкими до-

тягивалась. А  вот  романтика,  хотя  и с элементами  человеческих  трагедий,

Эриха  Марии  Ремарка  покорила  меня  на  всю  жизнь.

 Итак,  я  люблю  французские  песни,  читаю  французских  писателей... Грассиру-

ющее "р"  туманит  голову. И  тут  в  седьмом  классе  к  нам  переводится  де -

вочка  из  соседней  южанской  школы (поселок  "Южный"),  в  которой  учат  фран-

цузский!  Я  выпрашиваю  у  нее  учебники  и  пытаюсь - без  самоучителя  даже -

чего-то  учить. Девочка  мало чем  может  помочь, так как ,  судя  по  остальным

предметам,  ученица  она  из  "слабых".  Интересное  это  было  изучение: запо-

минание  написания  и  "сочинение"  произношения.  В  дневнике,  который  я  вела

некоторое  время  -  с  6  по  10  класс - отражены  некоторые  перепетии занима-

тельного  процесса. Вот  этот-то  порыв  моей  неуемной  любознательности  и явил

ся  первой  ступенькой  к  тому  самому  маленькому  триумфу,  вызванному  ошиб

кой,  нечаянной  оговоркой,  которая  впечатлила  в  институте  заведующего  ка

федрой  иностранных  языков.

  Дорогая  моя  Мария  Григорьевна  обратила  внимание  на  то,  что  я  с  каким

-то  учебником  обращаюсь  на  перемене  к  новой  ученице  и  поинтересовалась,

в  чем  же  дело,  почему  отличница  что-то  выспрашивает  у  новенькой,  кото

рая  знаниями  явно  не  блещет.  Я  объяснила.  И  тут  учительница,  узнав,

что  я  проявляю  интерес  к  другим  иностранным  языкам,  причем  выбрав  явно

бесперспективный  путь,  почему-то  не  порекомендовала  записаться  в  кружок

при  Доме  пионеров (разумеется, в  городе, до  которого  всего  лишь  полчаса

на  электричке)  или  брать  уроки  частным  образом,  а  предложила  позанимать

ся  с  десятиклассником,  сыном  нашего  преподавателя  физкультуры,  Мишей  Пар

хоменко,  который  как  раз-таки  изучал  иностранный  язык  с  преподавателем,

занимался  английским.  Английский - не  французский,  изучить  который  мне

хотелось (но  не  настолько,  видать,  чтоб  я,  со  своей  ленью,  сделала

лишние  телодвижения  в  разумных  поисках  желаемого),  но,  все  же  что-то

новое,  и  я,  конечно  же,  согласилась.  Итак,  десятиклассник  Миша, учившийся

отлично,  приобщил  меня  к  языку  великих  литераторов,  к  языку  Шекспира

(которого  я  тоже  перечитала  немало,  и  пьесы  до  сих  пор  почитываю  с 

удовольствием.  Эсхил,  вот  сейчас  рядом  на  диване  валяется.  Пытаюсь

отыскать  невиданные  смыслы  в  "Просительницах"  и  в  "Персах". И  нахожу

твердые  аналогии  с  днем  сегодняшним.  В  экстазы  впадаю  редко,  котом  уче

ным  не  являюсь,  так  себе,  рядовой  читатель,  но  некоторыми  фразами не

прочь  поделиться  с  публикой  сродни  мне,  любознательной  и  некичливой.

 (Тень  Дария: "Войной  на  греков  не  ходите  в  будущем,
 
  Каким  бы  сильным  войско  наше  не  было:
 
  Сама  земля  их  с  ними  заодно  в  бою."


  Предводитель  хора: "Но  как  же  может  бой  сама  земля  вести?"


  Тень Дария: " Голодной  смертью  тьмы  и  тьмы  врагов  казня."

     "Персы",  Эсхил  )


  Да,  да,  да,  возвращаюсь  к  нашим,  обещанным,  так  сказать,  событиям.

Освоив  с  помощью  строгого  учителя  Миши  самые  азы  английского,  дальше

я  продолжала  самообразование  с  помощью  самоучителя,  больше  для  собствен

ного  удовольствия,  чем  для  реального  освоения  языка,  который  мне  не

пойми  для  чего  и  нужен.  Дипломатов  и  журналистов - международников  в

семье  не  водилось,  вздрючить  было  некому,  и  так  мое  знание  английского

осталось  на  уровне  пятого  класса  средней  школы,  а  то  и  того  меньше.

  В  институте,  конечно  же,  я  была  зачислена  в  группу  немецкого,  кото-

рый  изучала  в  школе.  И  здесь  с  преподавателем  повезло,  Майя  Сергеевна

была  добродушной  и  никого  не  гнобила.  Понимала,  что рядовым экономистам

(тех  времен)  иностранные  языки  вряд  ли  пригодятся.  Пятерки  ставила  мне

спокойно,  без  излишней  экзальтации.  Да  и  меня  технические  тексты  осо

бенно  не  вдохновляли. Так  и  сосуществовали  мы  тихо,  мирно,  в  меру

дружелюбно. Зачеты  мне  ставили  "автоматом",  а  об  экзамене  заранее  как-то

не  задумываешься.  Не  до  того  студентам.  Но  тут,  джокером,  явился

непредвиденный  случай.  Майя  Сергеевна  заболела  и  занятия  у  нас

начал  вести  завкафедрой.  И,  вот,  пересказывая  некий  текст,  я,  вдруг, 

вместо  "атлантише  оцеан"  вдруг,  ни  с  того,  ни  с  сего, выдаю "этлэнтик

оушен".  Как,  какими  таинственными  путями  пробился  в  сознание  и  был

озвучен  английский  вариант  названия  атлантического  океана,  сие  мне  неведо

мо.  Не  иначе,  чертенок  озорной  вмешался.  Неподдельное  удивление  завкафед

рой  выразилось в  коротком: "Откуда  английский?".  Я,  слегка  прибалдев  от

собственной  оговорки,  тоже  коротко: "Сама  немного  изучала...".

  Завкафедрой -  мужчина  суровый,  но,  видимо,  его  так  потряс  тот  факт, 

что  нашелся  студент,  который  - добровольно! - изучает  сам  иностранный

язык  сверх  обязательного,  который  тоже  учить  не  ленится, что  лично  поста

вил  мне  "отлично"  за  экзамен  "автоматом", то  есть  автоматически, без  сда-

чи.


  Так  вот  любопытный  мой  нос  облегчил

мне  тяготы  учебного  процесса,  пусть  и  на  самую  малость.  Да  и  просто

симпатичный  лично  мне  факт  моей  биографии,  тем  более,  что  стандартным

зубрилам  никому  не  удалось  совершить  ничего  подобного.

   "Ось  і  казочка  уся!" - посміхнулось порося.


    
                10 августа 2021 г.  - г. Харьков