Жизнь словно на экране 56-й томик на русском языке

Присмотритесь — мы, действи-тельно, уже на экране. Одно слово —Интернет. У меня к нему особое отношение, которое я много раз озвучил через свои стихи.

Мировой экран


1.

Мы живём, как на экране,
каждый — на переднем плане.
Каждый — главный сценарист
и, естественно, артист.

Свою жизнь ежедневно —
в Интернет он, непременно.
Что он делает весь день,
показать ему не лень.

Ведь, чем слабее человек,
больше о себе печётся —
славы бы ему на век,
вот и в Интернете трётся.

Если ростом мал и хилый —
это Интернет исправит.
Накачает тело силой,
рост, конечно же, прибавит.
А чтобы человеком стать,
конечно, надо много  знать —
а компьютерный экран,
для кого-то, талисман.

Что там есть — воспринимают
и свой мозг тем забивают.
И находят там «своих» —
начинаются бои.

А они — по интересам,
может, даже, с самим Бесом.
На экране даже Бес —
для них воздух, чистый лес.

И не разобравшись в этом,
делятся они секретом —
если поделился им,
тут же, и прощайся с ним.

В Интернете, на экране,
словно, все в исповедальне —
даже то, что надо скрыть,
вылетает во всю прыть.

Может, времена такие
и мне их не дано понять,
или мы уже другие —
это надобно принять.

Каким бы ни был Интернет,
он охватил уже весь свет.
Но, однако, он не Джинн —
не загнать его в кувшин.

Придётся, видно,
с ним дружить,
душой скрипя,
с ним рядом жить.

*
Сегодня в жизни правда есть?
А как оценивают честь?
Конечно, правда есть у всех,
за честь — поднимут вас на смех.

Мир давно живёт без чести
(от Небес, в порядке мести).
Она и вправду не нужна,
Система с честью не дружна.
Мы в окружении врагов,
где всё понятно и без слов:
мы для них всегда токсичны;
мы — другие; мы — отличны.

Что нас Запад ненавидит,
то всегда опасность будит…
Но как живём в своей Стране —
вот это не понятно мне.

Сотни раз об этом думал
и ответ давно маячит —
нужен нам какой-то стимул,
многое он в жизни значит.

Нынче правду отменили,
её фактом заменили:
и мирной жизни не видать;
и ничего от Бога ждать.

У фейков подлые глаза
и могут многое сказать.
Народы знают, что все врут,
уже, и правды-то не ждут.

Тем пронизана вся жизнь,
то — всеобщая болезнь.
Возмущаться бесполезно,
глубоко в нас ложь залезла.

Упиваемся мы ложью,
придавила своей мощью.
Раньше она была, как гость,
а нынче — вбита в нас, как гвоздь.

Мне в этой лжи придётся жить,
уже, весь мир в ней утонул.
А правда будет лишь блажить…
А ты кого-то обманул?

Коль такое и случалось,
кого-то это удивит?
И нутро не возмущалось,
порядочность давно уж спит.

Воют в стае все по-волчьи,
по-другому в ней не выжить.
Если нет терпенья, мочи —
навостри из стаи лыжи.

2.

Трудна ли твоя жизнь?
На неё обижен?
Может, здравый смысл
удерживает «крышу»?
На судьбу, известно,
дуться бесполезно —
всё же, мы, однако,
тоже не без брака.

Сами напортачили
и, бывает, плачем —
обвиняем жизнь!
Это же болезнь!
Что-то понимаю,
Кое-что и знаю —
всё-таки, откуда
на Судьбу обида?

Через тебя, мой друг,
такой вопрос не вдруг —
всегда, наедине,
он мозг теребит мне.
Спокоен я за курс,
за жизненный ресурс —
но не одной борьбы
жду от своей Судьбы.

Но мы такой народ,
в нас свой законов свод
и тянет он всегда,
где трудности, беда.
Нам тяжело без них,
не пишется и стих.
Так и проживаем,
их одолевая.

Трудности привычны,
тем мы и отличны 
от других народов,
от законов — сводов.
В отсутствие беды,
нам не сплотить ряды
и потому — всегда
у нас своя беда.

Коль трудности свои
(твои или мои) —
кто будет помогать,
чтоб их одолевать?
При капитализме —
все в своём крутизме,
помогать  кому-то —
это уже круто.

Все переживанья —
только от незнанья,
недопониманий,
от крутых желаний.
Коль желанья жадны,
жизнь беспощадна.
Ход не даст желаньям,
даже, упованьям.

Для осуществлений
всех своих желаний —
надо и бороться,
даже, и подраться.
Жизнь не жалеет,
не горит, а тлеет —
если обижаться,
перестанет знаться.

Может быть иначе,
чья-то жизнь скачет —
в тайне не держите,
миру расскажите.


3.

Родился я в СССР
и Родину не выбирал,
а мой отец не пэр, не сэр,
не забугорный генерал.

Сын простого крестьянина,
без особых притязаний.
Лёгкая была кручина —
как добыть побольше знаний.

Богатств несметных не искал,
на такое не способен.
Халявы тоже я не ждал —
значит, Власти был удобен.

Не просил я привилегий
и не искал я тёплых мест.
Для меня из всех стратегий —
достойно пронести свой крест.
Конечно, что-то я хотел
и к мечте всегда стремился —
от этого нутром добрел,
но немного добился.

Хотел я от людей добра
и их светлых побуждений,
но нынче всё из-за Бугра,
мало личных отношений.

Говорят о том и пишут,
что мы у Нового в плену.
Много раз и я простишу,
но этим не спасу Страну.

Горбачёв, потом и Ельцин,
Родину мою сгубили.
Они, словно, как  пришельцы,
под корешок её срубили.

Пусть, видел мало я добра —
виновных в этом не ищу.
Про Погубителей пока —
развал Страны им не прощу.

Всероссийское желанье —
прожить стабильно, без войны,
её волчьи завыванья
постоянно нам слышны.

И у нас волков не мало —
демократия настала!
Открыто разевают рот,
взывают на переворот.

Даже их искать не надо —
все на ВГТРК!
Там из них — большое стадо!
Агитируют пока…

*
Если бы сегодня я родился,
то была бы жизнь мне привычной.
С детства бы привык к ней,
пригодился —
стала бы она не так и скучной.

А мы привыкли трудности искать,
конечно, для того, чтоб побеждать.
Но об этом, будто, все забыли —
чего мы ждём? Чтобы нас добили?!
Трудностей у нас, уже, с избытком,
их Запад добавляет каждый день.
Что творим мы сами — даже жутко,
иное всё покажется, как тень.

Надо срочно над собой заняться
и внутри Страны нам разобраться.
Вряд ли разберёмся нынче с этим…
Что же через десять лет мы встретим?

4.

Страна без силы — не Страна,
будет легко разорена.
Понятно, потому, всегда:
Нет Армии — придёт беда.
Знают россияне плотно —
служба в Армии почётна.
На укрепление рядов
каждый из нас всегда готов.

Служат или же служили
(Армия и Народ дружили).
До того крепки основы —
на защиту все готовы.
был у нас РККА,
проще — Армия народа.
И до сих пор она жива,
до сих пор того же рода.

Служат нынче не дворяне,
а простые россияне.
Сегодня к Армии любовь,
восстановилась уже вновь.
В народе Армия в чести —
рядовые, офицеры.
Им от того легко нести
службу и в Россию веру.

Весь мир в условиях войны,
мы ею все давно больны.
Конечно, это и во мне,
тлеет она в любой стране.
Сегодня мы с большим трудом
подняли  Армию, наш дом.
Пусть, пока мы не богаты —
по плечу нам и дебаты.

То, что в интересах мира,
всё-таки, не меч, а лира.
И мы готовы говорить,
и акты мирные творить.
Но сегодня, отношенья
потеряли стиль творенья —
их Запад в клочья разорвал,
словно, в безумие попал.

У нас мощнейший есть Оплот,
а это — Армия и Флот.
Если мы имеем силу,
рановато нам в могилу.
Везде унизили Закон,
в ничто не ставят и ООН —
только силы и боятся,
этим нам пора считаться.


*
У любого государства
есть, конечно же, Система.
Где-то честность, где коварство,
что для власти не проблема.
Смотрит Власть на всё чуть косо,
чтобы не остаться «с носом».

Важен для Страны порядок,
без него наступит хаос.
Это — множество оградок,
мутный от него осадок.
Власть о том, конечно, знает
и шаги предупреждает.

Так бывает в идеале,
мы живём совсем иначе —
нынче послабленья дали,
вседозволенность вкруг скачет.
То, как Власть воспринимает —
меня сильно напрягает.

А Власть она на то и Власть,
чтоб на себе нести Страну.
Здравое действо, а не страсть —
и только это на кону.
Помним горькие уроки —
это годы Перестройки.

Отношенья с Государством —
от взаимопониманий.
В них, конечно, есть и барство,
отнимании и взиманий.
Недоимки и кредиты —
Властные то атрибуты.

Если должен Государству,
я обязан рассчитаться.
Долг Небесному же Царству…
Вечным должником остаться.
У Небес другие счёты
и особые учёты.

Небеса, земные Власти,
для меня — большие снасти.
В них с рожденья трепыхаюсь,
выскользнуть и не пытаюсь —
ибо их вечное дитя,
именно, ихнего литья.

На Земле, со своей Властью,
я смогу договориться —
удержаться, не упасть бы
и с дороги бы не сбиться.
буду на Земле в долгах,
но это не вгоняет в страх.


5.
Слепые,
любящие
люди —
во мне
одно и то же
будят.
По-своему
они всё
видят,
как чувствуют
и так же
судят.

Они
не схожи
друг на друга,
но любящий —
слепой
по жизни.
Нервы
натянуты
упруго
и, в чём-то,
схожие
болезни.
Слепой
почувствует
опасность,
ослепнет
от любви
влюблённый.
Такая
жизненная
разность —
каждый
судьбой
обыкновенной.

Не всегда
судьба
способна
одаривать
большой
любовью.
Об этом
пишут
так подробно,
что можно
повести
лишь бровью.
Но почему,
почти
любого,
любовь
буквально
ослепляет?
Да, ладно
один раз,
ведь снова
судьба
такое
повторяет.

Она
играет
беспощадно,
коль, даже
слепнуть
заставляет.
Вот так и
слепнут
многократно —
такое
чувство
притупляет.
Бывает, что
открыто
видят —
тут нет любви
и быть
не может,
а слепоту
тогда
что будит?
И действия
иные
тоже?

Придёт пора,
когда
вопросы,
даже,
созреть
не успевают —
ведь чувства
тонкие,
не тросы,
сопротивляться
не
желают.
А у любви
один
сценарий —
влюблённый
слепнет
непременно.
И молодой,
и, даже,
старый —
в сетях любви
всегда
как пленный.

Ох, как меня
уже
прорвало —
ослепнуть мне
причин
не стало.
От старости
причины
эти —
зрячим
проживу
на свете.
Поэты всякие нужны


1.

Трудно мне назвать
себя поэтом,
ибо и ответственность
есть в том.
Сам себе и планку
поднимаю,
под ничей стандарт
не выступаю.

Господи! Прости меня
за всё,
может быть, не то я
вытворяю —
часто не туда
меня несёт
и не раз такое
повторяю.
Пред законом я,
как белый лист —
просто, перед ним
всегда я чист.
Сыновье отношение
к Стране —
с самого рождения
во мне.

Ненавижу я врагов
Страны,
а эти чувства
с детства мне даны.
И об этом я пишу
в стихах —
осознанно всегда,
не впопыхах.

А жизненные темы
из меня,
каждым днём
сильнее всё звенят.
Мне больно самому
о том писать —
лучше бы не видеть
и не знать.
Не могу ничто я
починить —
отсутствует в руках
игла и нить.
Залатать, подшить
я не смогу —
игла и нить
утеряны в стогу.

Я не пишу
об ужасах войны,
писать о ней права
мне не даны.
Не был я в окопах
Сталинграда,
но жалеть о том
мне и не надо.

Бог не дал войну
мне испытать,
но о той войне
обязан знать —
и какую жуть там
претерпели,
как писали о войне
и пели.
Я бы, даже будучи
поэтом,
не могу осмелиться
пред Светом —
что-то написать
о той войне,
о тех людях,
просто, о Стране.

Но, зато, я ею
и рождён,
чувствую и радость,
её стон —
вот об этом
я могу писать,
чтобы все могли
об этом знать.

Трудно нам сегодня
чрезвычайно,
даже мыслить мы
должны глобально.
Наступит счастье
лет через полста —
вижу это
со своего поста.
2.

О чём писать поэту?
И на какую тему?
Нести ли всему свету
серьёзную проблему?
Конечно же, романтик
мир чувствует иначе —
как Божий одуванчик
и по-другому зрячий.

Ведь для него Природа
совсем другого рода —
как любящая мама,
только, никак не драма.
И дождь, и снег, и ветер,
коль обобщать — все вместе
они в словах поэта
в прекрасном переплёте.

Романтику всё ясно
и мир всегда прекрасен —
и лава не опасна,
и кратер не опасен.
Если Страна родная,
к тому же, и богата —
поля, леса без края,
конечно — это свято.

Но ведь Страна, как бочка —
брожение бывает.
Но тут застыла строчка…
Романтик не вскрывает.
Поэт в Стране широкой,
давно уж, не хозяин
и в жизни однобокой —
от центра до окраин.

Всё, что нам жить мешает,
романтик и не видит.
Он это сам решает
и ни о чём не судит.
И я, не раз бывало,
в романтику впадал —
мне, значит, грустно стало,
а может, и устал.

Увидев недостатки,
в стихах их отмечаю.
Не от того, что хваткий —
Россию защищаю.
Как будем жить в дальнейшем —
только от тех, кто выше.
Романтикой утешим
тех, кто на ладан дышит.

Романтика, конечно,
всех за душу цепляет —
серьёзно и беспечно,
но свою роль играет.

3.
Депутату
Мне жалко на тебя смотреть,
когда ты на телеэкранах.
Тебе лицом бы подобреть,
не плавать в безнадёжных планах.

Ты, на сегодня, депутат,
но партия твоя в закате.
А ты чему-нибудь-то рад,
или всегда в анти формате?

Россия на ноги встаёт!
Скажи, ты это замечаешь?
Пренебреженье не даёт
и в ненависти утопаешь?
Чем-то вечно не доволен,
лицом, как после перепоя —
в рассуждениях спокоен,
но все они из перегноя.

Что ты хочешь доказать
совсем несвязными словами?
Чем умного изображать,
подумал бы о своей драме.

Твои пустейшие слова
людей лишь только раздражают.
Словно сгоревшие дрова,
пустое место оставляют.

Ты ещё молод по годам,
но, кажется, зря годы прожил.
Оценку я тебе не дам,
а ты как сам всё подытожил?

Вешали лапшу народу
не месяцы, а десятилетья —
через сито лили воду
и до сих пор её вы льёте.

А своим косноязычьем,
ты как командовать собрался?
Старческим как быть обличьем,
давно во всём ты уже сдался!

Пока ты, правда, депутат,
но больше им уже не будешь —
не даст тебе народ мандат,
ты, в принципе, его не любишь.

Что предназначено Судьбой,
ты это тоже испытаешь.
Пытаешься дать Власти бой,
но ты слабак и это знаешь!

Везде ты чистым хочешь быть,
права, законы соблюдаешь?..
Политиком ты можешь слыть —
пустое место представляешь.


4.

Как летают облака —
я уже писал.
Начал так издалека —
видимо, устал.
Интересно самому —
тянут небеса.
Звёзды с неба не сниму —
ноют телеса.

Они, всё же, иногда
полетать хотят
и стихи мои тогда
мысли осветят.
То, что надо, я сказал,
не в обиде я.
Никого не обижал,
жил-то не тая.

Говорил и о любви,
звёзды доставал.
Прошлое, как ни зови,
для меня провал.
Вдруг романтика во мне
голос подаёт
и сегодня, как во сне,
душу достаёт.

Просыпается душа,
вдруг мятеж в крови
и несётся, всё круша,
ураган любви.
Он, хотя и ураган,
силою не тот —
не в то время мне он дан,
много в нём пустот.

И года уже не те
от любви гореть —
видно, жизнь в пустоте
ожидает впредь.
Но романтика во мне
будет вечно жить,
а любовь чуть в стороне
будет круг кружить.

Прошлое мне не вернуть,
я же реалист.
У мозгов другая суть —
словно чистый лист.
В них мечты до крайних дней
будут зажигать.
Жизнь кажется бедней,
если не мечтать.
Коль романтика уйдёт —
трудно будет жить.
Неприятное грядёт
и начнёт блажить.
То предчувствие моё,
всё сигналы шлёт.
Далеко мне до краёв —
продолжаю взлёт.


*
Скучно жить нам без чудес,
без загадочных завес,
без секретов и без тайн —
не получится дизайн.
Чтобы ярче выражать —
нужно что-то загадать.

Люди думали веками,
окружались чудесами —
схожи, может быть, на сказки,
но у них другие краски.
Загадки и до нас дошли
и в нас, как чудеса вошли.

Мы разгадываем их,
лишь отсюда и до сих.
Что не сможем отгадать —
внукам можем передать.
Коль так жили мы всегда,
по пути и мы туда.

Считаем — чудо в наши годы —
то явление Природы.
Разгадываем мы одни,
немало их в другие дни.
Жизнь так разнообразна —
от загадок не пролазна.

На суше, в океане
чудеса на первом плане —
Атлантида, пирамиды,
как загадочные виды.
Столько на Земле чудес!
И любой имеет вес.

Навалилось, словно груда,
климатическое чудо.
Кто его на нас направил,
с ним наедине оставил?
Тут ещё коронавирус,
будто чёрт рогатый вырос.

В принципе, вся жизнь — чудо,
Богом данная нам ссуда.
Кто что может разгадать —
только Он и может знать.



5.

Тяжело идти не только мне,
не легко сегодня всей Стране.
Что за цель маячит впереди?
От того и трудно мне идти.
Видно, я от массы отошёл
или же другим путём пошёл —
прост, как оторванный листок.
Как идти — на Запад, на Восток.

А какая польза от листка,
если он покинул свою ветку.
С сединой густющей у виска
я давно ношу такую метку.
Не взываю Бога мне помочь,
грусть-тоску давно прогнал я прочь.
Мне мой путь сегодня по плечу,
недуги, надеюсь, излечу.

Трудные задачи у Страны,
я уверен — всё от Сатаны.
Продолжают ястребы кружить,
не дают нам нынче мирно жить.
То к нам Дьявол вирусы зашлёт,
вихрем продолжают свой полёт.
Неужто на проказы Сатаны
Богом разрешения даны?

Люди разучились размышлять,
фейкам стали больше доверять.
Неразумно все мы стали жить,
откровенно стали мы блудить.
Не скрывают ненависть к стране
и как будто сами все в броне.
А закон таких лишь пожурит
или же поставит их на вид.

Унижают многие свой род,
ни во что не ставят весь народ.
Западу продались с потрохами,
уже вся Россия в этой драме.
Со славянским обликом нацист —
он, по сути — копия фашист.
Очень даже не понятно мне —
как его растят у нас в Стране!

Мы в своих движениях вольны,
но стабильно тяжело больны.
Мы не видим внутренних врагов,
сами им даём еду и кров.
Опять мы долго запрягаем
и о последствиях не знаем.
А, видно, ждём мы потрясений,
больших и страшных преступлений.

Уже сегодня их не мало,
а что же Власть, она устала?







Сатанинские идеи


1.

Сатанинские
идеи
охватили
нынче мир —
на переднем
плане геи,
Сатана для них
кумир.
Как Сатир из
мифологий,
гей идёт
на свой парад —
не совсем, но
козлоногий,
голым походить
он рад.

В полном здравии,
конечно,
люди голым
не идут —
это  издревле
известно,
но идеи Чёрта
прут.
Как в России
получилось —
стали Геям
подражать.
Их идея к нам
вломилась —
Власть не может
наказать.

Нынче дали им
свободу —
это нечего
скрывать.
Строгости нужны
их роду,
а не волю
им давать.
Такие вольности
вредны,
к сложностям
они ведут.
Законы сильные
нужны,
пока Геи
их не ждут.

Но у нас найдутся
люди,
сдёрнут с места
Сатану —
геев быстренько
осудят
и освободят
Страну.
Это всё — моё
желанье,
только не бывать
тому —
как воздушное
созданье,
даже ясно
самому.
А идеи-то
живучи,
продолжателей
полно.
Надо их давить
покруче,
видно, Власти
всё равно.
Я о том
прокукарекал —
впрочем, даже
их не счесть.
Есть же опыт
с того века —
как оберегали
честь…



2.

Мне бы уснуть,
проспать лет тридцать,
проснуться
в середине века.
Не выйдет, видно,
мне не скрыться —
это не способ
человека.

Если усну — усну
навеки,
уйти на время
не возможно.
Мои мечтанья
и намёки
пока исполнить
очень сложно.

О чудных снах мы
с детства знаем,
конечно же, из
разных сказок.
До конца дней
мы их читаем
и думаем — они
подскажут.

Желанью спать лет
эдак тридцать,
ведь в жизни что-то
побуждает.
Аж хочется
переродиться —
реальность,
всё-таки, мешает.

Все годы поднимают
цены —
на всё, что нужно
человеку.
Вздуваются от злости
вены,
но мы уже вошли
в ту реку.

А цены назначают
люди —
хозяева сетей
торговых.
А слово «сеть»
в вас что-то будит?
Для русских — слово
не из новых.

Давно в сетях мы
забугорных,
богатства крупные
имея.
Для них — законы
рукотворных —
живём, тревожить
их не смея.

Они живут, как
паразиты,
давно считая
нас рабами.
Пути-дороги
им открыты
и как нам жить,
решают сами.

Я вряд ли выйду
из сетей,
придётся долго
трепыхаться.
Мы все другие,
а не те —
над нами могут
насмехаться.
Не отвечаем мы,
а терпим —
меня такое
убивает.
Мы что-то
«правовое» лепим,
в Запад наглостью
сбивает.

Мне так обидно
это видеть
и за Страну
переживать.
Я за себя-то
не в обиде,
родных-то мне
куда девать?

Уже не много
мне осталось —
я терпелив
к любым обидам.
Старость она на
то и старость
и будет мне
в дальнейшем — гидом.
3.

Нынешний
«рабовладелец»,
как финансовый
умелец.
Кредитор,
арендодатель —
как на прииске
старатель.

По натуре —
беспощаден,
потому что
очень жаден —
у него одна
задача,
чтоб всегда
была отдача.

Почтенный имидж
у него,
ведь внешний вид,
прежде всего.
Обычно, за таким
фасадом
может быть
злодей из ада.

Под большущие
проценты
он гребёт доходы
(ренты).
Мы теперь
в капитализме,
в кредиторском
романтизме.

Взаймы давали
и дают,
все ищут
выгоду свою.
Конечно,
и другие есть,
что не теряют
свою честь.

Во многом, помощь
их другим
относится к делам
благим —
только не из-за
наживы
выделяются
активы.

Очень жаль, таких
не много —
миллионам
не поможешь.
Но вот бедность
у порога —
если слабый,
крылья сложишь.

Вот и пользуются
люди,
предлагая
микрозаймы —
критикуют их
и судят,
сплошь
финансовые тайны.

Каждый знает,
что обманут —
всё же, в кабалу
залезет.
Их потом жалеть
не станут,
но должник
об этом грезит!

Долги-то трудно
отдавать —
сотни, тысяча
процентов!
Но взыщут,
нечего скрывать —
тут не до
аплодисментов.

Если сами,
добровольно,
вы становитесь
рабами —
крикнуть хочется
невольно:
— Виноваты
только сами!

Процентщикам же
всё равно —
олухов для них
хватает.
«Многая лета»
им дано —
сама жизнь
их питает.

*
Биткоин — что за
это зверь
и кто ему открыл
тут дверь?
Что это —
новый МММ
и из каких он
скроен схем?

Он многих крепко
облапошит,
в этом я почти
уверен.
Кого-то в винегрет
покрошит,
кто хапнуть куш
большой намерен.

В этом двадцать
первом веке,
все мы в Дьявольском
отсеке —
ведёт нас хам
и лицемер —
это американский
СЭР.

Он плюёт
на все законы,
правила,
иные нормы —
в мире всюду
лишь их зоны,
всюду флаги их
и формы.

«Не всегда коту
сметана»…
Янки, умерьте
аппетит!
Больше повторять
не стану —
ваше присутствие
претит.

Вы открыто,
а не вкратче,
творите
чёрные дела.
Долго не боялись
сдачи —
шоры действительность
сняла.

Вдруг увидели,
есть сила —
сломает запросто
хребет!
И прыть вашу
укротила…
В свидетелях —
весь Белый Свет!

Доллар или же
биткоин —
ни один для нас
не воин.
Потрепыхайтесь
вы пока,
сунетесь —
намнём бока.



















Не верь всему…


1.

Всё, что первый раз
услышал —
ты сразу
не воспринимай.
Если светится
и пышет —
нутро для  слухов
закрывай.

Но в этом
нового и нет —
это не тайна,
не секрет.
Перешло от наших
предков,
только следуем
их редко.
Если были бы
послушны,
хоть чуток меж собой
дружны —
жили бы
лжи не зная
и друг-друга
уважая.

Я, может быть,
и перебрал —
чистой жизни
не бывает
и предок вряд ли
её знал —
вера свою роль
играет.

О советах предков
знаем,
кое-что и
соблюдаем.
Иван, не помнящий
родства —
как прошлогодняя
листва.
Коль не следовать
советам
и жить лишь
нынешним умом,
одолеем скорость
света —
останемся
в себе самом.

И никто нам
не поможет,
из колючек путь
нам сложат —
продвигались
чтоб не ровно,
нам суют в колёса
брёвна.

Так мы жили
и в Союзе,
и нынче Западу
враги.
Давящая при
таком грузе —
и передышки
нам благи.
Давит Запад
непрестанно,
было бы иное
странно.
Напрягают и
с окраин…
Как бы поступил
тут Сталин?

Поприжать бы
хвост нацистам
и кнутом слегка
погладить —
отлетели бы
со свистом,
перестали бы
нам гадить.

Всё равно нам,
рано — поздно,
надо выразиться
грозно —
без показа
грозной силы,
доведут нас
до могилы.
Мир о нашей
силе знает —
это многих
отрезвляет,
но нацисты
под угаром —
нужно их
сломить ударом.

Нутро и нервы
сохранив
и до земли их
наклонив —
заставить Богу
помолиться,
всем потом
на небо взвиться!

2.

Окружение своё
осветил со всех сторон.
Всё, что жизнь мне даёт,
от неё — короткий сон.
Что приснился мне во сне,
вот об этом и пишу —
то, как рыба на блесне,
то куда-то я спешу.
Разные бывают сны,
только не во всём ясны.

Если чёрно-белый сон,
то у них такой же фон.
Может быть, от черноты
во сне много пустоты.
Почему-то в моих снах
сыплется всё в пух и прах,
без сюжета, невпопад,
сон — то дождь, то водопад.
Кажется, всё это бред
и картины общей нет.

О себе лишь говорю,
как могу, в стихах творю
и живу всегда во сне —
ночью и при ясном дне.
А в пустотах есть места,
где рождается мечта.
Если не было бы их —
не дожить бы мне до сих.
Сожалею о мечтах —
им не сбыться и во снах.
Я начерчиваю круг
только около себя.
Ежедневно, а не вдруг,
жизнь, всё-таки, любя.
У таких людей, как я,
каждая мечта — своя,
но вот многие из них,
не вмещаются в мой стих.
Только в собственном кругу,
полетать в мечтах могу.

О мечтах что слёзы лить,
коль нельзя осуществить —
много у простых людей
замечтательных идей.
Только по себе сужу,
много лет в мечтах брожу.
Расплываются во сне,
остаются днём во мне.
Так во мне и будут жить
и в моём кругу кружить.

Много странного у нас,
убеждался сам не раз.
Вдруг сбывается мечта!
Важная, именно та —
это подтвердит любой,
вспоминая случай свой.
Кто-то скажет: я во сне
увидел о счастливом дне!
Это почти как чудо!
Я возражать не буду.

Когда в мечтах летаю,
не хочется проснуться.
В счастливого играю,
а что мне остаётся?
Не торможусь в мечтах я,
даже с Судьбой играя.
Что утро наступает,
уже не угнетает.
Пока живу, мечтаю
и в облаках витаю.

Коль выразить все страсти —
и к жизни, и к власти…
Нелепейший сценарий!
Куда несёшься, старый?!
Всю жизнь я с Россией,
всегда к ней, как к Мессии.
Смертельно пусть устану —
противником не стану!
К ней отношусь, как к маме,
она сегодня в драме.

Мы все болеем долго,
хоть лечат нас — нет толка.
Вот и живём в тумане,
почти все россияне.
Нам надо бы встряхнуться,
пора бы и проснуться.
Враги давно проснулись,
как индюки все вздулись.
И как на полигоне,
в благоприятной зоне.

Когда я это вижу,
их просто ненавижу.
Боже, усмирь их страсти,
не допусти их к власти.
Мне это не по силу,
лучше уйти в могилу.

3.

Нынче можно ли
подняться —
без ума
или таланта?
И не стоит
удивляться —
сей вопрос
для дилетанта.

Если есть талант —
прекрасно,
но не всем
такое ясно.
Дают таланты
Небеса
и служат словно
паруса.

Есть ветер —
понесут вперёд,
безветрие
несёт застой.
Но жизнь, как
цунами прёт,
любой попутчик
не простой.

Своеобразные
они,
особо
в нынешние дни.
Все, как скрытые
таланты,
на подбор все
коммерсанты.

И вся Россия —
как базар,
а по-нынешнему —
рынок,
где нужен всем
особый дар,
где людские
чувства стынут.

Там не только их
теряют
и всё, что можно,
продают —
в демократию
играют
и даже
Родину сдают.
В рынок без ума
не входят,
но он всех
не осчастливит —
кто-то в шоколаде
ходит,
у кого-то всё
отнимет.

Мы пришли к чему
стремились
в веке в том —
в восьмидесятых,
но теперь,
все убедились —
был тот путь
отдельно взятых.

Наступил ли
коммунизм,
к чему стремилась
вся Страна?
Сама жизнь
стала кризом —
не многим
по плечу она
Кто-то своего
добился —
высоко по жизни
взвился,
но без таланта,
без ума —
нам только
по плечу сума.

На рынке всё
поделено
и место
определено —
США
определили
и они же
поделили.

Мы своим умом,
талантом
заслужили быть
гарантом —
о намереньях
сказали,
даже силу
показали.
Быть добрым —
это не порок,
не ежедневно,
лишь в свой срок.
Гарант без
пряника, кнута —
походит больше
на шута

Излишне, нынче,
мы добры,
к оскорбленьям
добродушны…
И до какой же
той поры,
нам терпеть
такое нужно?








Уклад



1.

Всегда меняется
уклад,
семейный тоже
вносит вклад —
постепенно
слепнет, глохнет,
словно, как гербарий,
сохнет.

Какой-то вдруг
ЛГБД,
не знаю даже
как писать,
привёл весь мир
к такой беде,
пора уж
«караул!» кричать.

Видно, мы
переучились,
в мир животных
возвратились,
где уже
другие нравы
и везде есть
их анклавы.

Как давно уж
отмечалось —
Сатана тут
правит балом.
Низменное
нам досталось,
с человечностью
что стало?

Я верю — нас
спасёт любовь,
не раз спасла,
спасёт и вновь —
российская,
из глубины,
даже из древней
седины.
Пока у нас
такая Власть —
не смогут нравы
низко пасть.
Отрицать того
не надо —
есть у нас
такое стадо.

И они не
психбольные,
не долбанутые
мешком —
слишком смело-
удалые,
а раньше
двигались бочком!

А если времена
придут —
они законы вдруг
сомнут?!
Что ждёт тогда
на этот раз?
Нас завоюет
дикобраз?
Если мы
допустим это —
тогда нам точно
грош цена!
С девяностых
та примета —
была Основа
сметена.

«Коль мужик,
как телевизор,
пульт управленья
у жены —
у обоих
счастья мизер,
лишь телевизор
у стены».

Мы, что теперь,
как тот мужик —
коллективный
телевизор?
Пульт до сих пор
в руках чужих —
ясно, к Вашингтону
ближе.
Янки решают
всё за нас,
санкции
изобретая.
Закинули их
сотни раз…
Только Русь,
она — крутая!

Её снаружи
не возьмёшь,
расшатывают
изнутри.
С собою тайно
не упрёшь —
так что, подумай,
посмотри…

2.

Мы вечно,
что-нибудь
да строим,
о том
раструбим
на весь мир.
Где надо,
реку
перекроем,
после чего
устроим
пир.

Частенько
строим мы
двояко —
со знаком
качества
и без.
А стройка,
без такого
знака,
имеет лишь
воздушный
вес.

По жизни
мы
трудолюбивы,
но нынче,
вдруг,
переменились —
энтузиазм
наш,
активы,
вдруг,
куда-то
удалились.

Когда-то
строили
отлично,
а нынче
вылезла
авось.
Подумать
коль
самокритично —
на совесть
все
забили гвоздь.

Поставьте
сотню
контролёров —
халтурно
строятся
дома!
А иногда
до
новосёлов —
вдруг крыша
рушится
сама!

Может
стена
у новостройки,
как крокодил
разинуть
пасть.
Были
строители
не стойки —
лучше бы им
тогда
упасть!

В чьих же руках
сегодня
стройка —
что плохо
строят
для сирот?!
А где же
штрафы,
неустойки?
Власти воды
набрали
в рот?

Откуда
это
равнодушье?
И нравы
все
уценены.
Но чтобы
завтра
было лучше —
нынче
на что
нацелены?


3.

О себе напоминаю,
я ещё живой.
Свой отрезок доживаю,
надо бы и твой.
Почему-то, очень рано
Бог забрал тебя.
Повторять я не устану —
я виню себя.

И за то, что был бессилен
поддержать во всём.
Я же не был с Древа спилен,
не был унесён.
Жил на этой же Планете,
на родной земле.
В целом так, как все на свете,
в холоде, в тепле.

Перед Богом я обязан
и о том сказать —
почему тот узел разом
мог Ты развязать?
С мамой нас держала жизнь
так же, как и всех.
Пусть на что-то был обижен —
жаловаться грех.

Не просили мы богатства,
брали всё трудом —
хлеб насущный, а не яства,
ели за столом.
С детства я, конечно, это
вряд ли понимал
и семейные секреты
позже лишь узнал.

Но я тут самоуверен —
всё узнать нельзя
и в дальнейшем жить намерен,
на себя грузя.
Много лет уже без мамы
я уже прожил —
всё, что было (больше — драмы),
в свой архив сложил.

Я могу себя утешить
тем, что я живой,
а создавшиеся бреши —
то само собой.
Мама лекций не читала,
не учила жить —
может быть, сама не знала,
некого журить.
Ведь, не только моя мама,
также её род —
претерпели свою драму,
в целом — весь народ.
Того, маминого горя,
я не испытал —
часто плакал, маму вторя,
а за что — не знал.

Были трудности такие —
не желать врагу!
Дни и годы не простые,
все в одном кругу.
Вспоминаю жизнь мамы
с тех далёких лет.
Мне не выйти из тех рамок,
изменений нет.

И нынче очень много бед,
в двадцать первый век.
Всегда так было и не секрет —
стерпит человек.
Моя мама всё стерпела
и стерпел народ.
Жаль, что счастье мало грело
и её, и род.
Я жизнь маме сохранить,
попросту, не мог
и мою жизненную нить
Бог порвал не в срок.
Не для всех я утверждаю,
только для себя —
самоедством не страдаю,
волос теребя.

Мне не кажется, а точно —
мамочка со мной.
Нить соединилась прочно…
Нынешняя — с той.

4.

Со своей
простейшей
колокольни
вопросы я
хочу задать
властям.
Может быть, они
чуть-чуть
крамольны,
как будто я
скучаю
по гостям.

Я не  жду
гостей,
принципиально,
из тех стран,
о чём мои
вопросы.
Все просты
и вовсе
не летальны,
но в мозгах,
они почти —
торосы.

Мы недавно
были все
в Союзе,
но нас вполне
конкретно
развели.
До сих пор мы,
как бы,
в той же позе,
где просто все
друг-друга
извели.

Все живём
давно уже
раздельно —
до сих пор
обиды
предъявляем.
Вроде бы, везде
свой князь
удельный —
друг от друга
что мы
ожидаем?

Раз Россия
в роли
коренного —
должны быть
пристяжные
у неё.
Вот такая
русская
Основа —
она полна
заботой
до краёв.

По сужденьям,
до сих пор мы —
Центр
и, значит, он,
выходит,
должен всем?
Мы во всей среде —
главнейший
спектр —
необходимо
пользоваться
тем.

Я выношу
наивнейший
вопрос —
он не пушком,
а бородой
оброс —
Может быть,
пора нам
примириться
и в Союз
опять
соединиться?

Крым заблудший
к нам уже
вернулся —
может быть,
вернётся
и Украина?
Нынче в ней
нацизм грозно
вздулся!..
Ведь под нами
тикает
та мина!

5.

Господи, до каких пор
намерен помогать убийце?
Благодарен Тебе вор,
криминальные все лица.
Наш российский криминал
спокоен за свою судьбу —
Власть, как истый либерал,
ведёт с ним странную борьбу.
Не прошу четвертовать
и на кол сажать не надо.
Не могу одно скрывать —
мы почти у водопада!
Где воруют и где вор —
это все отлично видят,
а ведь тащат до тех пор —
пока суд их не осудит.

Вор открыт со всех сторон,
только он не вне Закона.
За забором — замок-схрон,
как «невидимая» зона.
Там степенный семьянин,
у него жена и  дети.
А количество машин —
он давно уж сбился в счёте.

В своём деле он — Глава
и таких у нас не мало.
Где-то уголь, где дрова…
Голова бы не устала!
Берут то, на чём «сидят» -
земли, где дворцы построят.
Далеко вперёд глядят —
и на Запад дверь откроют.
Запад терпит их пока,
но любой уклад не вечен —
завтра их, наверняка,
новостями обеспечат.
Даже не хочу гадать,
но богатства их прижучат —
всё придётся им отдать…
Так они урок получат.

Кто оттуда нас бранит
(много там врагов России) —
Запад их пока хранит,
напряженье чтоб вносили.
Но не все там и враги,
просто «бывших» там не мало —
мысли их о нас благи,
Родина чужой не стала.

Я таких и не сужу,
пусть живут, коль там им лучше.
А предателям скажу —
ждут вас грозовые тучи!




6.

Прошёл двадцатый век —
полёт нормальный.
Советский человек —
универсальный.
Покамест, он летал
в космосе прочно —
генсек-универсал
предал нас срочно.

А что, Политбюро
не замечало —
кремлёвское нутро
болезным стало?
Был, может быть, Генсек
сверхчеловеком?
Он, словно дровосек,
рубился с веком.

Союз он разрубил,
почти, мгновенно —
он в нём всю жизнь жил,
даже, отменно.
Всегда был впереди,
жил по уставам
и на его груди
он стал удавом.

Он быстро задушил
Союз в объятьях —
и чтоб он вечно жил
в моих проклятьях.
Не в первый раз пишу,
а многократно —
он скоро к Сатане
уйдёт обратно.

Он изменил судьбу
всего народа —
СССР в гробу,
своего рода.
Похоронив Страну,
без сожалений —
тем самым он рванул
тысячи мнений.

Куски СССР —
в десятках странах
и правит всюду СЭР,
иначе — странно.
Не зря же наш Генсек
ему поддался —
не знаю, но за что
ему он сдался.

Что было, то прошло,
забылись смерти,
но эхо не ушло
той круговерти.
Забыл о том Генсек?
Уверен — вряд ли.
Не скажет он при всех,
что рана саднит.

Я мог бы и понять —
ведь он же русский!
Но гнев мне не унять —
Генсек потухший…
Он очернил свой род
и это грустно…
Может, простил Народ
великодушно???

Жизнь —
как сон


1.

Снится сон — меня пытают,
вопросов много задают.
Будто бы со мной играют,
подумать даже не дают.
На вопрос: «Ты что бы сделал,
если Начальником вдруг стал?»
Тут же я ответил смело:
«Чуть отдохну, пока устал».

«Ведь ты ещё не начинал,
с чего бы вдруг уже устал!
Как же ты работать будешь,
если мозг ничем не грузишь?»
«Коль вопросы задаёте,
значит, и ответа ждёте —
не железный автомат,
да и вопрос — не мой формат.
Конечно же, я не профан,
но и не сказочный Иван —
вот они бы согласились,
тут же в дело погрузились.
Мне необходимо время;
польза от того, иль бремя;
смогу от бремени уйти,
коль встречу на своём пути».

«Какой ты непонятный фрукт,
хотя, пока лишь только пункт.
Нам надо выяснить вопрос —
для того места ты дорос?
А на счёт пользы или бед —
на это исключен ответ.
Ты нужен для отвода глаз,
как говорят — калиф на час.

Не надо никуда вникать,
попроще — ничего не знать.
Станешь тут ты самым Главным,
заниматься делом славным».
Я, конечно же, опешил,
в голове — сплошные плеши.
Девяностые вернулись?
Или черти обернулись?
Кому-то, может быть, мечта —
в каком-то кресле посидеть:
и обстановка вроде та,
но надо и вперёд глядеть.
Стать Начальником на врем —
это русская рулетка.
Видно, в нас такое семя
и природная отметка.

Я, то ли, проглотил язык,
только  хлопаю глазами.
Вдруг, издаю кошачий рык,
непорядок и с мозгами.
Ясно, весь в поту проснулся
и в действительность вернулся.
Для себя я обозначил —
даже сон что-нибудь значит.

Видно, глубоко во мне
затаились те желанья —
обозначились во сне,
требуя к себе вниманья.


 

2.

Мы сегодня
слишком толстокожи,
бесстыжие
у многих рожи.
Хоть кол чеши у нас
на головах —
мы забыли, что
такое страх.

Я боюсь и многие
боятся
и мало кто
умеет драться,
но не из-за трусости
всё это —
то больше от ума
примета.

Если потерялось
чувство страха,
и дело делается
махом —
опасности
не чувствует нутро,
напрочь забывается
УГРО.

Молвить я хочу
о криволапых,
которые привыкли
только брать.
Ведь они живут
не тихой сапой
и на всех им просто
наплевать.


*
Я всегда предупреждал
берущих —
вы стойте на углях
горящих!
Что же в голове у вас
творится,
коль уже с пути
успели сбиться?

Взяткодатели для вас,
как рыбы
и, конечно, вам
приносят прибыль.
Вы тоже постоянно
на виду
и будут вас судить
в одном ряду.

Только вы раскрыли
свои лапы —
там, кажись, сверкают
уже крапы!
Сегодня взяткодатель
сам сдаёт —
стукачество, хотя,
не признаёт.

Ты, конечно, потерял свой
Разум —
не один, а все,
буквально, разом.
Миллионы вы когда
берёте —
на кого надеетесь
и ждёте?
Откроются когда-то
твои глазки,
что друзья помогут —
это сказки.
Как раз они ведут
с тобой борьбу,
определят потом
твою Судьбу.

3.

Ох, Ты и шуткуешь с нами,
кидая то на лёд, то в пламя.
Только Ты перебираешь
и излишне нас пытаешь.

 Но Ты, хотя бы, выбирал —
наказанья кто достоин.
А Ты, как старый генерал —
рапорт выслушал — спокоен.

Ты, конечно, не в восторге —
слишком много мёртвых в морге.
А эту вирусную жуть —
останови Ты, как-нибудь!
Равнодушен Ты к землянам
и в этом, может быть, и прав.
Ставь преграды адским планам,
а Сатану к котлам отправь.

Боже мой, пора вернуться
и к землянам повернуться.
Коронавирус Сатаны,
пуская уходит из Страны.
















Нарушители


1.

Враги

Что делают у нас
открыто
шпионы Киева
в Москве?
Белов и Галкин
боевито
нас обвиняют
в воровстве.

У них «украли» мы
крымчан,
«довели» почти
до ручки.
Теперь «замучили
дончан» —
русские такие
штучки.
Гордей Белов
в ТВ каналах
безнаказанно
поносит —
таких расстреливать-то
мало,
а их на руках
тут носят!

Он, даже, депутат
какой-то,
по их законам —
он нам враг!
Он что же потерял
тут что-то
или в ТВ каналах
брак?

Коль в состоянии
войны мы,
зачем я должен
их терпеть?
Их бреды нам
не выносимы!
Зубами только
и скрипеть.
И Охрименко,
Запорожский —
не на стройке
они пашут.
Их потрясти пора
хоть трошки —
Киев пусть они
«украшут»!

Себя врагами
признавая,
у нас открыто
глотки рвут.
Смотрю я, кулаки
сжимая,
а что же Власти
наши ждут?

Они — ходячие
снаряды,
на ТВ за что
им рады?
Они, что, рейтинг
поднимают?
Власти это
понимают?
Нас унижают —
мы молчим,
их за братьев
принимаем.
Кому-то Киев
побратим…
В толерантность
мы играем.

Нельзя нам трогать
горлопанов,
точно потерявших
разум.
Нацистов этих,
полупанов!
Боже, убери
заразу!

Они, как мелочь
нашей Власти
(может быть, о них
не знают).
Но тут все
разевают пасти,
роль бесстрашного
играют.
На наших же
ТВ каналах,
когда стоять все
перестанут?
Может быть, Властям
встряхнуться,
Органам пора
проснуться…
2.
Внутренние…
Нарушения есть,
никому их не счесть —
чем считать, отмечать,
лучше не замечать.
Существует Закон,
не для всех только он —
но так было всегда
и не в этом беда.

В лодчонке дырявой,
не всякий-то бравый.
Чтоб куда-то доплыть,
надо сильными быть.
А закон, как река,
со своей крутизной.
Главный — он все века
и в холод, и в зной.

А Россия моя,
как большая семья —
и уроды есть там,
всякий мусор и хлам.
Непослушные есть…
Потерявшие честь…
Им порядки претят
и жувут, как хотят.

Но их терпит семья,
от низов до Кремля.
Нарушений — река —
пожурят лишь слегка.
Были — дети Страны,
а теперь — Сатаны.
Но Россия, как мать
и ей трудно понять.

«Только были детьми —
их сегодня плетьми?
Я ведь, всё-таки, мать,
вы должны понимать».
После эдаких слов
отпускают «козлов»!
Столько их набралось!
А для Власти — авось.

Доиграемся мы
и не выйдем из тьмы.
Про Каина страсти,
чтоб помнили Власти.
Пойдут против брата,
в рядах супостата
и наций уроды —
погубят народы.

С простых нарушений —
начало крушений,
а начало начал —
то семейный причал.
Семья же взрастила,
того же Кирилла!
А Яковлев -  папа
мохнатая лапа?

А Никулин чей внук,
чей наследовал сук?
С чего с такой страстью
воюют-то с Властью?
Им жить надоело,
что прут очень смело!
А Власть всё глотает,
но не наступает.

Везут с Забугорья
им «зелень» в подворья.
Сожрёт всё Колонна —
нутро-то бездонно.
Колонна большая,
Россия без края.
Пока Власть спокойна —
растёт и Колонна.

Вдруг решатся напасть,
проберутся во Власть —
знакомы сценарий,
Страну разбазарим?
Сотый раз я сказал,
в один узел связал —
мои Власти молчат,
а в Колонне рычат.

3.

Когда я что-нибудь
пишу,
меня сомнения
берут.
О том ли я
писать спешу?
А мысли впереди
бегут.

Не адвокат я,
не палач
и не нравственный
блюститель.
Но для себя я
точно врач,
когда надо —
и учитель.

В нас настырная
упёртость,
часто и себя
слышим.
Если проявляем
твёрдость —
места нет
и для отдушин.

Мы, допустим,
в чём-то правы —
это доказать
не можем.
Нас принять
не могут здраво,
отношения
к нам строже.

Как бы к нам
ни относились —
уже с пути нас
не свернуть.
В общество уже
сложились —
обратно нас
не повернуть.

Не беспочвенны
сомненья —
общество меня
тревожит:
откровенные
броженья
либералов —
душу гложет.

Пишу, кричу я
на весь мир —
готовится
кровавый пир!
Пока, сегодня
тишина,
но не взорвётся ли
она?

Мы, как кровные
славяне —
украинцы,
россияне.
Многие из нас
забыли,
что в семье одной
мы были.

Но семья не без
урода —
мусор, грязь
своего рода.
Развелись мы,
разделились —
по углам все
разлетелись.

Мы уже теперь
другие —
есть дешевле,
дорогие.
Готовы выколоть
глаза
и хамские
слова сказать.

Часть большая
украинцев
закружилась
с нами в клинче.
Абсурдный
существует вздор —
торгуем с ними
до сих пор!

Если им
Россия — враг,
то наши отношенья —
брак!
Вот я о чём
писать спешу —
я против братства!
Согрешу…

















Скажите, люди!

1.

Скажите, люди,
вы готовы
в девяностые
вернуться?
Опять разрушить
все основы,
к чему-то новому
тянуться?
Такие мысли
слишком мощно
с ТВ каналов
вылетают.
Уже семь лет,
и денно-ночно,
предатели
там обитают.

Одни открыто,
без боязни,
себя с экранов
представляют:
«Мы зря Америку
тут дразним,
он итак нас
подавляет.
У Украины Крым
забрали,
Донбасс им
до сих пор не сдали.
Уже мы, нынче,
как изгои —
надо вернуть
свои устои».

Вы посмотрите
по каналам —
то там, то тут
Борис Надеждин! Никулин, Яковлев…
Вам мало!
Там те же люди,
что и прежде.
Некрасов часто
проникает,
а он — открытый
провокатор!
Скажите,
кто-нибудь-то знает —
в России есть свой
Прокуратор?!

До коих пор
такие люди,
скрываться будут
от Закона?
За провокации
осудят?
Может, ТВ только
их зона?
Да мало нам
своих как будто —
из Киева десант
кидают!
Их имена мне —
нетто-брутто!
Места зачем им
уступают?

Когда-то всех,
вполне законно,
конечно же,
приостановят —
а уж потом,
всенепременно,
в своих правах
их восстановят.
Они науськивают
будто!
Но что ждать
с этих либералов?
Это по времени —
насколько?!
На это кто
ответит здраво.

Много таких
на всех каналах,
их сосчитать-то
не возможно.
Они открыты,
не в забралах —
вот это и для Власти
сложно.
На нас не прут
на поле боя,
но в их руках
ТВ-каналы.
Так, что же, нам
погибнуть стоя?
Такое Власти
не пристало.

Опасность
пренебрегая —
жить нельзя!
Сожрёт нас стая…

2.
Другу
Я уверенно,
без волнения,
выношу на свет
свои мнения.
Возмущаюсь я
у себя, внутри.
Все мои друзья —
со мной рядом — при.

Должен я сказать
другу своему —
легче относись
к слову моему.
Я в стихах своих,
правдою делюсь —
только, всё писать,
иногда боюсь.

Ибо, обо всём
не возможно знать.
А каким путём
что-то избежать?
И в моих мозгах
есть решения,
но мешают мне
прегрешения.

Что мне сетовать,
всё давно прошло —
нечего скрывать,
напрочь всё сошло.
Я себя могу
успокаивать —
поздно уж меня
перестраивать.

Многое, чего
мне не нравится —
кто-то, может быть,
с ними справится.
Но сегодня, все
заняты собой —
вряд ли трудностям
кто готов дать бой.

Если впереди
только пустота —
стоит ли идти,
если цель не та.
Я-то проживу,
даже без идей —
к финишу плыву,
жалко мне людей.

Мы привыкли все
верить и дружить.
Нынче мы не те —
трудно стало жить.
У кого-то — цель
и идей полно,
не страшна им мель,
слезут всё равно.

Для тебя, мой друг,
всё же, напишу.
Для людей вокруг,
даже, простишу.
Не пытаюсь я
жизнь охранять —
пишу не тая,
злости не унять.

А я всё пишу
лишь надеждою.
Трудности пройдут!
Я на том стою.
Долго ещё так
люди будут жить —
жизненный весь брак,
вороном кружить.

Верили всегда,
что заря взойдёт!
Даже не беда,
что лет сто пройдёт.
А моя звезда
пусть горит всегда —
если уж она,
для меня дана.
Пусть стихи мои
не волнуют вас —
все мы устоим!
Ведь не в первый раз.
Впереди — просвет,
солнечные дни
и приятный свет —
мирные огни.

Всё, что нас чернит —
на виду у всех.
Нас мечта пленит,
впереди — успех.
Мы с тобой, мой друг,
проживём ещё —
есть у нас свой круг,
не одно плечо.


3.

Жить хорошо —
конечно, лучше
и любой о том
мечтает.
Коль жизнь
у кого-то круче —
зависть мощно
наступает.

Включите вы
воображенье,
поставьте трудностям
заслон —
и всё изменится
в мгновенье,
и всё покажется,
как сон.

Не на особенных
подводах
счастье к дому
к нам привозят.
В мечтах побудьте
в небосводах —
мрачности мечты
разгрузят.

Всегда себе
напоминаю —
надо немного
потерпеть.
Пройдёт лет сорок,
точно знаю —
в раю я буду
пузо греть.

И что мне зря тут
возмущаться —
тем только нервы
расшатать.
Чем мельницами
тут сражаться —
побольше бодрости
набрать.

Я вижу свет в конце
тоннеля,
со всеми двигаюсь
к нему.
Такой я с детства,
с колыбели —
давно привычен
ко всему.

То, что имею —
мне хватает
и нутро об этом
знает.
А что касается
иллюзий —
на меня их
и не грузят.

Я сам себе давно
хозяин —
себе могу всё
обещать.
Как бы ни жил,
живу, как барин —
против себя
нельзя восстать.

«Найти, искать
и не сдаваться» —
это совсем не мой
девиз.
Всегда готов
с врагом я драться,
где для меня
победа — приз.

*

Если тебе бузить
охота —
то лучшей жизни
и не жди.
Уж слишком
тяжкая работа —
кайфуют в ней
одни Вожди.

Они же всех затянут
в омут,
крутую жизнь
посулив.
Проедет счастье
мимо дома…
Жизнь всегда —
как недолив.

Можно пожить
немного круче,
но это «счастье»
лишь на миг.
И прежде чем,
идти за «Дуче» —
забудьте его сайт
и клик.


4.

Почему всегда брюзжит,
может быть, не хочет жить.
Если жить не нравится —
пусть туда отправится.
Обеспечен он во всём,
трудности тут ни при чём,
он упорно парится,
стать Бугром старается.

Вряд ли ждёт его облом,
точно станет он Бугром.
Нравится — не нравится —
быстро доиграется.
Без брюзжателей таких,
мы живём от сих до сих.
Тут же, Власть отправится
по сусекам шариться.
А для множества бугров
есть начальственный покров —
многим хоть не нравится,
но под ним скрываются.
Слишком много бугорков,
состоящих из песков —
часто рассыпаются,
чудненько слипаются.

Значит, нужен клей такой —
только абсолютно свой.
Им любой приклеится
или перемелется.
Клея мало или нет,
где найти на целый свет!
Коли нет — и так сойдёт,
если выше не пойдёт.

Всё рассчитано давно
и Природою дано.
Всё, что рассыпается,
в клее не нуждается.
Из бугров и бугорков —
то основа из основ,
а без них мы никуда,
одолеет всех беда.
Это не пугает нас,
странный мы какой-то пласт.
Власть, как ни старается —
вечно нам не нравится.
Ясно, что любая Власть —
это от Народа часть.
Только, в том-то и беда —
за неё война всегда.

Власти всем не угодят,
жизнь не переродят.
С делами не справляются —
с поля удаляются.
Вот такой круговорот —
вроде, правит всем Народ.
Коль он возмущается —
что-то поменяется.

Не намерен я брюзжать,
Власть не стану обижать.
Сам её и выбирал
и ни в чём не проиграл.




5.

Долго же въезжаем
мы на новый путь.
Может быть, блуждаем?
Знает кто-нибудь?
Я-то точно знаю
личный свой маршрут
и не заплутаю,
не останусь тут.

Медленно, кусками,
сокращаю путь
и на нём местами
грязи — просто жуть!
Но идти-то надо,
запасного нет.
Впереди награда —
чудный райский свет.

Мы не на курорте,
на Земле живём
и на этом Свете,
все людьми слывём.
Я напоминаю
себе каждый день —
многие кусают,
словно, как слепень.

Что ж, тогда выходит —
не виновен путь?
От людей исходит
вся та грязь и жуть.
Их бы взять на мушку
и спустить курок…
Это же людишки,
но придёт их срок!

Лишь бы не мешали
мне свой путь пройти —
но смогу, едва ли,
с ними разойтись.
Им я не преграда,
не стена-упор.
Власть для них услада,
с ней у них лишь спор.

У пути-дороги
спор ведут они —
словно, воды Волги,
долго длятся дни.
Вот и выбирают,
именно тот путь —
что для них играет
свою роль и суть.

Может, нам не стоит
вовсе горевать —
Власть дорогу строит,
нам ей доверять.
Мы всегда так жили,
Власть была своя.
Даже говорили:
Государство — я!

Власть и нынче та же —
и моя, твоя.
Только сильно блажит
Демократия.
Если разрешает
спорить Власть с собой —
значит, наступает
время, чтоб дать бой.

6.

Жить не можем уже
без экрана,
даже думать
я долго не стану.
Телевизор, конечно,
компьютер —
все они, как
кому-то, Юпитер.

Для кого-то они —
собеседник
и для многих — в работе
посредник.
Часто, многим,
родных заменяют —
одиночество в мир
распыляют.

Я совсем не противник
прогресса,
но компьютер, вот
точно, от Беса!
Не смогу доказать
опасенья —
это, может,
мои заблужденья.

Но я чувствую,
он разрушитель —
он везде и во всём
заменитель:
и родителей он
заменяет;
на экраны друзей
загоняет.

Ну да ладно,
такое не страшно —
это, всё-таки,
мирная жизнь.
Ну а хакеры —
это не важно?
На компьютер
за это обижен.

Коль, всё же, пытаться
мне доказать —
точно придётся
язык завязать.
Так что, я буду
стоять в стороне —
ну и что из того,
что не нравится мне.

Может быть, в мире
один я такой —
компьютер не близкий,
вовсе не свой.
Я же войной не иду
на него
и не держу
за слугу своего.

Считайте меня,
хоть, мракобесом —
ну не согласен
я с этим Бесом!
Если же я
кого-то обидел —
простите меня…
(Это предвидел).

Компьютеры, с нами
и интернет —
у них мы в плену
и, даже, весь Свет.
Куда доведёт нас
прогресса дитя —
скоро увидим,
на экраны глядя.















Май 2021 года