Окна вольности

1.

По пути - кипарис.
Кто же знает, насколько он первый
Или последний?
Сколько времени в топливном - теплится?

Впереди - окна, бриз...
Не гадаю, позволят ли нервы
Силой рассветной
Любоваться, как в прошлые месяцы.

Я иду. Что ж, отчасти из чувства протеста, отчасти
По вере - лет двадцать:
Там - сознательно, тут безотчётно...

И всё жду разрешенья вопроса, возможно ль средь счастья,
Что светит всем, братцы,
Здесь ещё, на Земле - быть свободным.


2.

Как отворяется калитка, створка, рама -
Да начинается молчание дорог.

Сколько же?
Откуда, а?

Как разгоняемся по пыльным, несвободным...
Там начинается молчание дорог.

Зачем, эх!
Много ль-то?

А вдоль лесов, под небесами-парусами
Распростирается молчание дорог.

Грандиозные.
Доколе вы?

Там, в синем небе, предвечернем синем небе
Переливается молчание дорог.

И существа, существа в морях
Под самым южным крестом

Светятся.

И существа-существа
Вдоль узких палуб -

Уплывают...
Уплывают...


3.

Здравствуй, женщина. Кто ты?
Не отвечай мне. Я знаю лучше.
Назову кем угодно,
Любую тебе попридумаю жизнь.

Эх, какие с тобой упустили мы годы!
Ты себя не кори, не мучай,
Видишь - небо свободно,
Отправляйся в его океанскую высь.

А где-то - давний балкон.
И заоблачный стрелочник возится в грустной постели,
Ищет заспанно - боты,
Готовясь в них рельсы от рельсов навек отвести.

Прыгайте, дети, в вагон!
Но стоят. Не сомкнутся. Вослед им века зазвенели...
Стало быть, пошутил - как узнаю я, кто ты?

Не думай.
Лети.


4.

Первый друг произнёс:
- Я сожалею,
Что в тот сон не проник.

За калиткой - поспевшие смоквы,
За калиткой напитки и цитрус.
А дирижёры - неестественно добры.

Сказал - и поправил вилкой спагетти,
А потом добавил:
- Я устал.
Я жажду вольности.

Второй откашлялся
И прошептал шепеляво:
- Я сожалею,
Да, сожалею,
Что не пригласил стюардесс
На свой праздник...

Они летели-летели,
Подавали нам морс да ужин,
А затем разом скрылись.

Они были красивы -
По одной хризантеме
Горело в их тёплых руках.

Произнёс - и заплакал.

Говорил за ним третий.
Потом - четвёртый.

И вырастал вдали
Огромный простой бородатый образ.
И был снисходителен к ним.

Но стояла пустая тарелка
Подле наполненных.

И лежали недвижно приборы
Около неё.

Не отодвинут был стул,
Не мялась скатерть,
Не пришёл друг на встречу.

Не пришёл - оттого ли,
Что не знал о ней?
Оттого ли,
Что боялся её?
Оттого ли,
Что не сожалел ни о чём?

Несчастен ли он?
Безволен ли он?

Кто - он?


5.

Дорогая мама,

Напишу тебе письмо
Следами кроссовок - по ежевике.

Напишу тебе письмо
Россыпью светил - над каштаном.

Напишу письмо -
Сквозь года и ковиды,
Сквозь квартиры и шрамы,
Сквозь сухие отбойники
Сизых шоссейных дорог.

Дорогая мама,

Синеет день над обрывом,
Молодеет море, а это значит,
Что каждый
Может быть здесь - кем угодно,
Способен стать - кем угодно,
Звенеть - кем угодно,

И притом возвышаться над скалами
Одним ликом и словом простым - человек.

Кричит по ночам тетерев у пруда.

Добродушные люди
Выгружают свежайший хлеб из фургона
На квадратных дощатках.
Помнишь?

Да ведь и хлеб может быть
Кем угодно,
Способен стоять, лежать где угодно.
И одинаковой будет радость ребёнка
О том, что на кухне есть - хлеб.

О, хлеб всего мира!
О, фургоны - восьмидесятых годов...

А пишу - и не знаю,
О чём распросить, что поведать,
Ведь только по тихом отбытии
Становимся крепки умом,
А главное - сердцем.

О, фургоны...

Что ж, отправляюсь-ка - быть.
Да. Кем угодно.
Где, как угодно,
Иду -
В мир ежевики и синих обрывов,
В мир заснеженных сосен
И молодого моря.

И не только ты,
А сам в этой жизни не знаю,
Кто я таков.

Но шершавыми, да потом - пожилыми руками
Снимая с полки простой, магазинной - Хлеб
Буду всегда помнить
Квадраты наших дощаток...

А разламывая  рогалик над блюдцем,
Стану там, в пути,
Уж и ладен, и старческой мыслью крепок,
Не переставать дописывать -
Строчку за строчкой
В этом давнем
В этом трудном моём письме.

В письме, что, как вижу,
Не судьба мне видать - завершённым.


6.

Навстречу вольности, навстречу. Босиком.
В скачках - по травам, в перебежках и припрыжках,
В полях раскидистых, по распростёртым книжкам,
Что ждут, оставлены, друзей своих - тайком.

По спинам труб, по водосточью, по хребтам
Дорог железных с их сухой и тёплой шпалой,
Вдаль - по макушкам пешеходов запоздалых,
В разнос - по кухонным ухватам да свисткам.

Без слов отталкиваясь от столбов бетонных,
С разбегу прыгая в гружёный дрязг вагонов,
Благословляя тёмный грохот, скотный вой.
А там - разгон. И выше - снова по прямой.

К беспечной вольности - беспечно. Босиком.
Ногам не больно от вершин и пиков снежных,
Ногам не страшно вырастать в разгоне пешем
До величин, где шаг сгребает целиком

Залив, пролив, мыс, полуостров и страну,
Смешно вспыливший под ногою лунный кратер...

Вперёд - орбитами! Вперёд, покуда хватит
Нахальства - бредить. И раскручивать струну!


7.

Мы будем бросаться тёплыми комьями Земли.
А если повезёт, то и светлыми шарами
Раскалённого воздуха.
Над нами будет расти
Прохладное небо.
Мы будем кричать, как ненормальные.
Радоваться до сумасшествия
И будем спокойны, как никогда.

Нас будет много.
Много-много.
Мы будем спать на вершинах,
А выспавшись, находить по стенам скал
Комнаты с жёлтыми торшерами
И коричневыми спинками стульев.

У нас будет всё получаться.
Для нас всё будет игрой.

Мы будем - вечны.


02.07 - 10.08.2021 (Op. 251)