Яссы - Дон. 13

ГЛАВА 13

Чем ближе дроздовцы подходили к Дону, тем больше они слышали жалоб от местного населения о бесчинстве большевиков и разного рода банд.Грабёж, сплошной грабёж везде и всюду, но все, и большевики, и "самостийныки", и другие всякие разные прикрывались "борьбой за дело трудового народа", обирая этот самый народ до нитки.Еланец в этом смысле ничем не отличался от других городов и сёл.

     *          *          *

ДЛЯ СПРАВКИ
По состоянию на начало 1894 года Еланец являлся торговым селом Елисаветградского уезда Херсонской губернии, здесь насчитывалось 671 двор и 3 683 жителей, действовали школа, земская больница, несколько торговых лавок, регулярно проходили базары.

     *          *          *

- Ну что, где мы нынче квартируемся?- спросил Дроздовский у подошедшего к нему Войналовича.
- Нас пригласили.Только ты пожалуйста не удивляйся и не кричи,- загадочно начал Войналович,- Дом очень хороший, приличный.
- Что ты опять темнишь?- спросил Дроздовский,- Уж не к евреям ли пойдём?
Войналович смотрел на Дроздовского с лукавым прищуром.
- Так,- Дроздовский переменился в лице,- Ты никак сошёл с ума?
- Ты только не закипай,- ответил Войналович,- Довольно любезные приличные люди.Тем более они вчера сами пострадали от большевиков.Настоятельно просили у них остановиться.
- Дожили,- нахмурился Дроздовский,- Ну ладно, пошли.

- Проходите, проходите,- лебезил перед офицерами глава семейства,- Хорошим людям мы всегда рады.
- Здравствуйте,- поздоровался Дроздовский и, сняв папаху, стал машинально искать глазами в углу икону, но потом вспомнив где он находится махнул рукой и прошёл внутрь.
- Как к Вам обращаться?- спросил Дроздовский.
- Моисей Соломонович,- ответил хозяин и указав на жену добавил,- А это моя жена Цыля.
- Михаил Гордеевич,- представился Дроздовский.
- Просим за стол,- пригласила Циля.
За столом как водится пошли беседы.
- А Вы к нам надолго?- спросил Моисей Соломонович.
- Нет, задерживаться пикак нельзя,- ответил Дроздовский и вкратце поведал о дальнейшем пути и целях отряда.
- Понимаю,- кивнул Моисей Соломонович,- Жаль, что не задержитесь.У нас сплошной беспредел.Грабят всех и вся.Никакой власти, никто ни за что не отвечает.
- А что, при Царе было лучше?- полушутя спросил Войналович.
- Что Вы, конечно! - воскликнула Циля,- При Царе был порядок, а сейчас ужас!
- Так ведь у власти нынче вроде как ваши стоят,- намекнул Дроздовский.
- Я Вас умоляю,- вздохнул Моисей Соломонович,- Какие наши?Где они, и где мы?Разве я похож на Лёву Бронштейна?Мне без малого шестьдесят, я всю жизнь работал а не бегал по митингам, тюрьмам и заграницам.Цыля не даст соврать.И, уверяю Вас, таких как я большинство.
- А они называют себя большевиками,- заметил Войналович.
- Я бы их назвал по другому,- ответил Моисей Соломонович,- Воспитание не позволяет.
- А может всё таки задержитесь,- с надеждой спросила Цыля,- Хоть на несколько дней?
- Никак невозможно,- ответил Дроздовский,- Да и что толку?Мы пытались узнать у людей, где у вас тут окопался большевистский элемент - молчат.
- Боятся,- вздохнул Моисей Соломонович,- И я боюсь, и вот моя Циля тоже боится.Простому человеку всегда приходится боятся.Вы уйдёте, а они останутся, нам с ними жить.
- Наивный Вы человек, Моисей Соломонович,- сказал Войналович,- Неужели Вы не понимаете, с нами ли, без нас, всё одно вы, все кто встречал наш отряд, будете перед ними виноваты?А так мы хоть на какое-то время порядок навели.
- Вот именно, на какое-то время,- вздохнул Моисей Соломонович,- А после?
Все замолчали.

Уходя из Еланца дроздовцы обещали непременно вернуться.
- Храни Вас Бог,- напутствовал Моисей Соломонович Дроздовского.
- Моисей Соломонович,- улыбнулся Дроздовский,- А Вы никак православным стали?
- Михаил Гордеевич, Господь Он для всех один, и для русских, и для евреев,- ответил Моисей Соломонович,- Пусть у Вас всё получится.
- Ну что ж, спасибо,- посерьёзнел Дроздовский и добавил,- Мы вернёмся, обязательно вернёмся.

ИЗ ДНЕВНИКА ДРОЗДОВСКОГО
18 марта, м. Еланец.
Большевиков нет нигде, говорят, что они бегут при первых вестях о нашем приближении и давно уже покинули наш район; вообще о нас ходят самые дикие вести: то корпус, то дивизия, то 40 тысяч, буржуи, нанятые помещиками, старорежимники. Жители разбираются в общем слабо; нередко спрашивали: «Вы украинцы?» — «Нет». — «Австрийцы?» — «Нет». — «Большевики?» — «Нет». — «Так кто же вы?» — «Мы — русские». — «Значит, большевики — русские ведь все большевики».

В общем, массы довольны. Просят защиты, установления порядка: анархия, дезорганизация измучила всех, кроме небольшой горсти негодяев. Говорят, что некому жаловаться, нет нигде защиты, никакой уверенности в завтрашнем дне. В Еланце просят навести порядки, если не можем репрессиями, то хоть напугать… Постоянные налеты, грабежи, убийства терроризировали население, а виновных боятся называть из страха мести. Наши хозяева евреи, ограбленные вчера на 900 рублей, встретили нас крайне радушно. «Хоть день будем покойны!»
К интенданту привезли, собрав по домам, три воза хлеба и очень удивились, что он заплатил. Посылали в виде откупного, так привыкли, что проходящие части грабили и отбирали даром. Это углубление революции после большевистского переворота гастролерами, наезжающими в деревню, — грабежи имений и экономии под угрозой пулеметов; иногда, впрочем, сопротивляются, дают отпор, защищая помещиков (Домашевка, Трикраты). Самое зло — пришлые матросы и солдаты-красногвардейцы.

В Еланце пришлось дать дневку, поджидая автоколонну — еще день пропал против расчета, еще промедление… Начинается полоса неудач, пока еще не очень значительных. Погода здесь — великий фактор.
От грабежей и налетов стон стоит. Понемногу выясняем и вылавливаем главарей, хотя главные заправилы умудряются заблаговременно удрать; в штабе сосредоточиваются показания всех квартирохозяев; также помогла очень посадка своего переодетого вместе с арестованными — те ему сдуру многое порассказали. Жители боятся показывать на формальном допросе, только три-четыре дали показания под условием, что их фамилии останутся неизвестными. Наш хозяин, еврей, говорил, что местные евреи собирались послать делегацию просить оставить какое-нибудь угрожающее объявление о поддержании порядка, а то их перед нашим приходом грозили громить, а теперь грозят расправиться, когда мы уйдем. А ведь они не рискнули назвать ни одной фамилии. Бумагу, конечно, приказал написать. Авось страх после нас придаст ей силу, но только видеть себя в роли защитника евреев что-то уж чересчур забавно — это я-то, рожденный, убежденный юдофоб!.. Кстати, к бумаге приписали о сдаче арестуемых за грабежи и хулиганство украинским властям — много смеялся, поймут ли украинцы все глумление в этих строках…

Забавно, до чего грозная слава окружает нас. Наши силы иначе не считают как десятками тысяч… В этом диком хаосе что может сделать даже горсть, но дерзкая и смелая. А нам больше ничего не осталось, кроме дерзости и смелости… Когда посмотришь на карту, на этот огромный предстоящий путь, жуть берет, и не знаешь, в силах ли будешь выполнить свое дело. Целый океан земли впереди, и враги кругом.