Яссы - Дон. 11

ГЛАВА 11

ИЗ ДНЕВНИКА ДРОЗДОВСКОГО
...выступаем; дорога хотя и не вязкая, но верхний слой подмок и уже труден для автомобилей и неприятен пешеходам, на полях редкий снег, к ночи определенно холодно, подмерзает: тяжелые условия для переходов вброд, если даже последние окажутся довольно мелкие. В общем, переход Буга — один из самых трудных барьеров.

14 марта.

Все вокруг в белом саване — за ночь выпал снег, окна замерзли, определенно холодно — мороз 2–3 градуса и холодный ветер, земля подмерзла. Условия переправы складываются все суровее и труднее.

Колонна выступает в 9 часов.

Вначале было холодно идти, постепенно к концу марша потеплело. Пришли в Домашевку часов в 4;. История с квартирами 2-й роты — в ее район понасадили сестер, начальствующих лиц, всем хорошие квартиры. Это недовольство высказал генерал Семенов.

Вернулась разведка (тайная) и разъезды.

Сведения о переправах — хороший паром у Акмечети, бродов нет; у Кантакузенки мост не охраняется, но в Вознесенске батальон австрийцев с 4 орудиями, проходившие большевистские части через брод Мертвоводы были ими обстреляны — я этого не хочу!

15 марта, Домашевка.

Утром собрал все донесения — принял окончательное решение: переправляться у Александровки...

     *          *          *

Мартовская погода была изменчива донельзя.Ночью мороз сковывал дневную непролазную грязь, иногда шёл снег укрывая белым саваном прилегающие к дороге поля.Днём выходило солнце, всё таяло, и дроздовцы шли чуть не по колено в грязи.Орудия, машины вязли, их сносило в кюветы, их вытаскивали опять на дорогу...Сложности, сложности перехода.
Но это было не самое страшное.Впереди Буг..."Как переправляться?Что там с бродом и паромом?Разведка разведкой, но как получится на самом деле?"- такие мысли посещали Дроздовского.Последнее время он вместе с адъютантом ехал верхом.Ввиду того, что подвод оставалось всё меньше - какие были заняты дорожным лазаретом, какие пришлось продать, какие оказались брошенными в степи, сломались, лошади пали - пришлось вспомнить верховую езду.
Сегодня было тепло, даже скорее жарко.Дроздовский снял с себя шинель.
- Господин полковник,- обратился к нему Ермолов,- Всё стесняюсь спросить, а почему Вы не смените старый мундир на новый?Ведь у нас в обозе много английского обмундирования, наверняка можно что-то подобрать.И где Ваши ордена?
- Нет, Вася,- ответил Дроздовский,- Не буду я менять русский мундир на английский, пусть хоть до дыр протрётся.
- А ордена?
- Ордена?- переспросил Дроздовский,- А к чему они сейчас?Это на параде они эффектно блестят.Да и война нынче другая, не до орденов.

ДЛЯ СПРАВКИ
М.Г.Дроздовский считал для себя невозможным вести войну в любом другом мундире кроме русского.
М.Г.Дроздовский -
 Кавалер ордена Святого Георгия 4-й степени, ордена Святого Равноапостольного Князя Владимира 4-й степени с мечами и бантом, ордена Святой Анны 3-й степени с мечами и бантом, ордена Святой Анны 4-й степени с надписью «За храбрость», ордена Святого Станислава 3-й степени с мечами и бантом.
Ни одного ордена Дроздовский не носил кроме Георгиевской ленты в петлице кителя.Это было напоминание об ордене Св.Георгия которым Михаил Гордеевич очень гордился.

Дроздовский достал карту.
- Сколько ещё там?- спросил Ермолов.
- А вот гляди,- Дроздовский передал карту адъютанту,- Тут верстах в пятнадцати Домашевка.Скачи к Войналовичу, скажи, пусть организует разведку.Пусть пошлёт Туркула с отрядом.
- Есть!- Ермолов отдал карту, козырнул и пришпорив гнедого обгоняя колонну умчался вперёд.
Дроздовцы подходили к Домашевке.
"Где же разведка?- спрашивал сам себя Дроздовский,- Странно".
Войдя в деревню бойцы увидели печальную и в то же время жуткую картину.На площади лежал убитый офицер, вокруг него толпились местные жители.
- Спрошу что тут было,- сказал Ермолов, спешился и пошёл к мужикам.
Минут через пять он вернулся.
- Ну что там?- спросил Дроздовский.
- Большевики убили офицера,- ответил Ермолов,- А тут наша разведка.Те на лошадей и айда.Туркул за ними.Ещё не возвращался.
- А за что убили?- спросил Дроздовский,- Он что, воевал против них или может стрелял по ним?
- Он до дому шёл с фронта,- ответил Ермолов,- Так мужики сказали.Зашёл во двор к одним, дайте, мол, водицы.Те дали.А тут большевики: кто такой?Золотопогонник?К стенке, и вся недолга.Хозяйка выскочила: что вы, ироды, делаете?Те: молчи, а то и тебя за пособничество шлёпнем.Вот так.
- Вот сволочи,- не сдержался Дроздовский,- А Туркул-то что?
- Ну вот.А тут разведка наша,- продолжал Ермолов,- Большевики стрелять, наши в них.Пальба!Большевики на лошадей,Туркул за ними.Ещё не вертался.
- Чёрт!- выругался Дроздовский,- Я же приказал, не ввязываться в бой.Кто знает, сколько их и где стоят.Рассекретились.
Вдалеке послышался конский топот.
- О, вертаются вроде,- сказал Ермолов глядя на дорогу.
Действительно, это была дроздовская разведка.От разъезда отделился Туркул.
- Господин полковник,- обратился он спешившись,- разрешите доложить...
- Знаю,- перебил его Дроздовский,- Скажи лучше, кто приказал преследовать большевиков?
- А что оставалось делать?- в свою очередь спросил Туркул,- Вы видели, что тут было?Они человека убили, офицера.За что?За то, что он себя под пули немецкие подставлял, пока эти суки в тылу с лозунгами "ЗА ВЛАСТЬ СОВЕТОВ!" бегали?
- Догнали?
- Нет.Ушли, сволочи.
- Вы свободны,- козырнул Дроздовский и добавил,- Успокойтесь.
- Есть! - Туркул козырнул в ответ, но было видно, как ему тяжело было успокоиться, да и возможно ли?
- Ермолов! - позвал Дроздовский
- Я здесь,- тихо ответил стоящий за спиной Дроздовского Ермолов,- Что, организовать могилу?
- Какой ты стал догадливый в последнее время, Вася,- вздохнул Дроздовский.
- Разрешите выполнять?
- Выполняй.
Дроздовский стоял и молча смотрел на тело убитого офицера.Он был совсем молодой, этот офицер.
- Совсем мальчик,- наконец произнёс Дроздовский и покачал головой.
Подошёл Войналоыич.
- Ну что, Михаил Кузьмич, будешь меня успокаивать?- спросил Дроздовский,- А я на это смотреть не могу спокойно.Не могу!
- Думаешь, я могу?- задал встречный вопрос Войналович,- Моя на то воля, я таких бы...
Он не договорил, только сжал до боли кулаки.
- Я с каждым днём убеждаюсь,- сказал Дроздовский,- что к власти в России пришло быдло.Самое настоящее быдло.Как?Как Россия докатилась до такого?Как?
Войналович молчал.
Подбежал офицер-фуражир.
- Ваше благородие,- обратился он к Дроздовскому,- у нас с бензином плохо, а тут у местной помещицы его хоть купайся.
- Да ну!- удивился Дроздовский,- Пошли, покажешь.
Пройдя немного по улице они остановились у большого красивого двухэтажного дома.
- Это здесь,- сказал офицер,- Я сейчас.
И вошёл во двор.Через некоторое время за ворота вышла дама лет тридцати.
- Вы Дроздовский?- сразу спросила она.
- Точно так,- ответил Дроздовский,- С кем имею честь?
- Зинаида Кузьминична,- ответила дама,- Я слышала, вам бензин нужен.
- Нужен,- сказал Дроздовский,- Если можете, продайте.
- Отчего же не продать?- лицо дамы несколько посветлело,- Да Вы проходите в дом, я чаем напою.Самовар готов.
- С удовольствием,- улыбнулся Дроздовский.
Пока солдаты грузили канистры с бензином, Дроздовский и Зинаида Кузьминична пили чай.
- Значит не задержитесь?- спросила помещица.
- Увы,- развёл руками Дроздовский,- Никак нельзя.
- Жаль,- вздохнула Зинаида Кузьминична,- Устали мы от большевиков.Последних хоть Ваши нагнали, а до этого ещё приезжали.Мы, говорят, новая власть, потому тепепь всё принадлежит трудовому народу.Отдавай бензин, говорят.
- А Вы?
- А я говорю, не отдам.Тут мои работники подоспели да крестьяне.Так мы их всех скопом спровадили.А надолго ли?Опять ведь придут.А вы уходите.
- Я очень надеюсь,- сказал Дроздовский,- что мы вернёмся.Соберём силы на Дону и вышвырнем эту шваль из России.
- Скорее бы,- согласилась Зинаида Кузьминична,- Офицера убитого видели?
Дроздовский кивнул.
- Палачи,- продолжала помещица,- Убили, а за что?Ужас.
- Воздадим,- заверил Дроздовский,- Воздадим всем по делам их.

ИЗ ДНЕВНИКА ДРОЗДОВСКОГО
В Домашевке по авточасти крупная удача — у местной помещицы в соседней экономии купили до 250 пудов бензину, который она охотно продала, и недорого: по 20 рублей за пуд. Она сильно опасалась, что большевики или иная нечисть заберут даром. А нам торжество — на все машины теперь бензину хватит верст на 500, если не больше.

Выступили в 18 часов.

Семь человек отправлено в дальнюю командировку.

В дороге мысль настойчиво вертелась вокруг прошлого, настоящего и дней грядущих; нет-нет да и сожмет тоской сердце, инстинкт культуры борется с мщением побежденному врагу, но разум, ясный и логичный разум, торжествуй над несознательным движением сердца!.. Что можем мы сказать тому, кто лично офицера приговорил к смерти за «буржуйство и контрреволюционность»? Или как отвечать тому, кто являлся духовным вождем насилий, грабежей, убийств, оскорблений, их зачинщиком, их мозгом, кто чужие души отравлял ядом преступления?! Мы живем в страшные времена озверения, обесценивания жизни. Сердце, молчи, и закаляйся, воля, ибо этими дикими, разнузданными хулиганами признается и уважается только один закон — «око за око», а я скажу: «два ока за око, все зубы за зуб», «поднявший меч…»
В этой беспощадной борьбе за жизнь я стану вровень с этим страшным звериным законом — с волками жить…

И пусть культурное сердце сжимается иногда непроизвольно — жребий брошен, и в этом пути пойдем бесстрастно и упорно к заветной цели через потоки чужой и своей крови. Такова жизнь… Сегодня ты, а завтра я. Кругом враги… Мы, как водою остров, окружены большевиками, австро-германцами и украинцами. Огрызаясь на одних, ведя политику налево и направо, идешь по пути крови и коварства к одному светлому лучу, к одной правой вере, но путь так далек, так тернист…