Общее житие

Липа по возрасту была вековая. Стояла она не один век, а сколько времени прошло с её рождения, она сама не помнила. Годовые кольца, основные учётчики возраста дерева, в том числе молодые и те, что были вокруг центра, сгнили. Значит, всего уже ей не вспомнить. Но генетическая память сохранила некоторые картины из её жизни.
Росла она сейчас в свободном пространстве. Сёстры да братья давно уже повалились на землю. Кто от старости, кто от ветра. От людей лип немного ушло из жизни. И то это давно было. Уходили деревья на служение человеку – на благородные и нужные потребности. Кто на посуду, кто на игрушки, кого на обутку (лапти) или для изготовления иных деревенских аксессуаров быта, а кто на подложку для письма икон. Это – Святое дело!
Про её молодость генетика запомнила то, что цвела она и этим всё сказано. Пчёлы да шмели залётные не брезговали сесть на её душистые цветки. В тени её кроны отдыхала всякая мелкая насекомоядная жизнь. В самой кроне прятались от обидчиков воробьи, щеглы и прочие красивые небольшие пернатые представители, которые весело чирикая, как бы дразнили тех, кто их всегда намеревался нарочно клюнуть или ущипнуть. Лягушки любили посидеть у комля в ожидании комаров, мух и других съедобных мошек. Цикады пели ей песни на ночь и ночью, а светлячки зажигали земляные звёздные миры. Одним словом жизнь удалась такой, какова она должна быть у нормального дерева из семейства лип.
В зрелом возрасте на ствол стали вешать скворечники, привлекая скворцов, а если их не было, то туда вселялись все кому ни попадя. Но такие жильцы были в радость самой липе. Песнопения, проживавших в скворечниках птах, были в самые райские дни – весной! Потом птенцы сидели на ветках, набираясь сил. Потом … потом все улетали. Когда птахи с выводками покидали скворечники, означало одно – значит жди осени. Готовься к долгому зимнему сну … скидывай с себя листву, да зрелые семена.
Уже не помня когда, но стало образовываться дупло. А началось всё с того, что ветром сломало, вывернуло крепкий сук. От того, что он был крепкий и не сдавался ветру, тот его и вывернул, нарушив структуру древесины глубоко внутрь ствола. Сучков в тот вечер ураганом много поломало, но этот сук был особенно дорог, так как он был одним из любимых. Такая ситуация происходит в жизни любого дерева. Самые любимые ветки чаще всего и теряются … причем навсегда, неожиданно и с сильной болью. По прошествию некоего времени, место утраты на раненом стволе потом затянется новой корой, а может и нет если оно большое. А если не затянется, то образуется глубокая рана, из которой потом уже может начаться рост дупла. Этот процесс у липы происходил так же, как во всем окружающем мире.

Сейчас липа помнила только о тех событиях, что запомнились в оставшихся годовых кольцах, те, что ближе к коре. Разве о том, как в её дупле поселилась и протекает насекомоядная жизнь.

Дупло жило своей жизнью. Родителями у него были ветер, вода, солнце и … живность, представлявшая из себя разного рода организмы.
Сначала мелкие птахи гнездовались в углублении. Когда углубилось дупло, то белка там гнездо свила для своего семейства. Но дупло росло и росло. В ширину оно ограничивалось диаметром ствола, а в низ – расти можно хоть до земли. Места становилось всё больше и больше. Его начало хватать для всех желающих укрыться от чего или кого либо, а также для житья-бытья сезонного или насовсем.
Наконец сердцевина липы сгнила почти на всю свою ширина, а в длину до уровня земли. На этом уровне появилась щель, как свободный проход внутрь образовавшегося пространства. Такое положение дел со стволом не осталось не замеченным всех окружающих старую липу миров, состоящих из миров разных инсектов, членистоногих, мелких земноводных. Мелкая птаха покинула внутренний мир дупла, когда оно достигло земли. Для белок это пространство тоже стало не очень пригодно для существования.

Вся переселившаяся в дупло живность расположилась в соответствии с негласным кодексом природы о совместном проживании – на разных уровнях, почти также, как и вне дупла. Только внутри дупла было уютней, посырее, а вокруг витали чарующие запахи гниения древесины. Вся сгнившая часть ствола из дупла превратилась в общежитие. В нём кипели свои стратси, правда немного однообразные. Тот мир был примитивен по своим запросам. В нём надо было есть, переваривать, размножаться. Иное жильцов не интересовало. Как, в общем, при любом общем житии.

Целый день в дупле на разных уровнях «общаги микромира» слышались такие биологические разговоры.
«Эй, клопы-солдатики, а ну-ка подвиньтесь, чего шатаетесь бестолковые попусту …вам здесь не тут … шли бы отсели наружу … воздух тут без вас погнилее будет!» – кричали мокрицы, сгрудившимся в кучку клопам.
«Вы мне своими «двупароножками» все мои шесть лап оттопали с обеих сторон одновременно. Смотреть надо, куда и на кого лезите ... Я ведь все-таки долгоносик, уважать надо!» – ворчал долгоносик на многоножку.
«Жуки, имейте же совесть! Товарищ, жук точильщик, нам короедам тоже что-то надо есть!» – возмущался жук короед.
«А я … её, совесть, имею! Я же не точу там, где вы короедите! Здесь не ресторан–кафе, не общепит. Кто смел, тот и съел!» – был дерзкий ответ одного жука другому.
«Батенька, позвольте вам не позволить! Прекратите там, где попало, свои паутины развешивать или ими разбрасываться. Вы здесь не один ловец, такой специфический ловкач. Дупло общее для нас всех, живущих тут пауков … а если не нравится, то идите наружу и там мух паутинити … Ишь эгоист нашелся, а еще крест на спине носит!» – происходила перебранка между членистоногими.
«А вы, мухи, зачем тут? Не для вашего мушиного рода это дупло создано! Тут навозу или иного гнилостного для вашего размножения ничего нет … Не зачем тут попусту жжужать и летать на радость паукам … Вы мешаете нам, мотылькам, наслаждаться свободным полётом в воздушном дупляном пространстве … И особенно на ночь глядя!» – выговаривались претензии от мотыльков к мухам обыкновенным.

Невозможно привести все склочные и не очень перебранки и разговоры, в силу того, что всех живущих в дупле не перечислишь. Но гул от дележа еды, образующей из гниющего жилья, стоял весь день с утра до ночи.
Мелкая жизнь развивалась в дупле в полной мере. Все условия для её процветания были в полной и, даже очень, большой мере.

День дупляной «общаги» был похож на день ... вплоть до тем разговоров, их содержания и используемых фраз. Но ничего нет постоянного … всё течёт и всё меняется!
Насекомоядная жизнь была нарушена проходящими мимо человеческими телами. Проходящие мимо «общаги» тела употребляли внутрь еду с точки зрения разных там мокриц, клопов, жучков, паучков непотребную. Разве можно питаться не гниющей древесиной? Странные они, эти люди.
Только весь особый «общаговый» многоуровневый мир подумал о несовершенстве тел человеков, проходящих мимо (можно подумать, что все остальные и не проходящие мимо совершенны), как в дупло влетела алюминиевая банка с красной окраской с белой полосой и такого же цвета надписью. Вслед за ней, на дно дупла приземлился брошенный вслед за банкой пластиковый пакет, раскрашенный в синий цвет, на фоне которого были нарисованы желтые кружочки.
Конечно, вся насекомая братия не умела читать, и цвета не различала. Красочное описание мусора, попавшего в дупло, приведено для того, чтобы понять о питании проходившей мимо компании. Их еда не относилась к категории «гниющая», являющейся основной для дупляных жителей. Скорее, наоборот – она относилась к «плохо гниющей» из-за своего химического состава.
Вся насекомая рать кинулась к дарам – новым кормушкам, свалившимся с верха. Едоки, собравшиеся у синего пакета, не успели проникнуть к оставшимся крошкам внутрь пакета. В этот момент сверху на выброшенный мусор, с находящимся с ним рядом местным населением, обрушилась ворона.

– Кыш, то есть каррр, отсюда дармоеды … Моёёё … – стала командовать она.
Обитатели в один испуг разбежались кто куда, а в основном по своим щелям или под обвалившуюся гниющую древесину. Мол, там эта злая не достанет.
Ворона ткнула банку клювом. Та ответило пустотой.
– Ладно, это ваше! – смилостивилась помойщица.
– А тут, что такого есть, что можно оттуда съесть? – начала тормошить она пластиковый пакет.
И него начали вылетать обломки картофельных чипсов.
«Гарнир. Только его и не хватало к той мозговой косточке, отнятой мной сегодня у зазевавшегося в будке щенка» – такие были сладкие мысли о предстоящем пиршестве, которые замелькали в черепной коробке воровки.
Подхватив пакет, ворона переваливаясь с ноги на ногу, вышла сквозь широкую, сквозную щель в стволе дупла.
В спину уходящей обидчицы понеслись мелкие проклятия от мелкого населения – «Чтоб тебе подавиться этим «негниющим»!… Совсем наглая ... Да будь ты … вегда голодная и негнющая!». Так или примерно так, высказала насекомоядная жизнь из своих укрытий свое презрение к вороне, уносящей пакет.

Пока мелкие обитатели слали свои проклятия вороне, один из самых … самых жучил короедов спустился к лежащей банке. Понюхав запах, идущий из неё, он про себя подумал – «Ну и гадость, посильнее навоза свинячего будет! Ничего, как-нибудь привыкну!». После таких аллегорий, он залез внутрь банки.
Высказавшись по поводу нехорошего поступка пернатой хищницы, всё население дупла собралось у лежащей банки.
– Занято! – предварил охи и ахи новый владелец алюминиевого жилья. – Ждите реновации!
Жители не знали такого понятия и о то, о чём оно говорит (наши насекомые на латыни ни бельмеса). Но они догадывались, что есть перспектива получить такое прочное жилище. Ведь говорящий это бывал во многих местах и многому наслышался от знающих про это людей, а значит, он знает, что говорит.

О предстоящей реновации обитателям каждый день говорила лежащая на дне дупла банка. У жителей дупла появился новый смысл в их жизни – реновация овладела мелкими умами!
«Доживем ли мы до этой самой? … Мы-то худо-бедно хоть пожили … да и ладно … Может потомкам достанется … по банке! … А неплохо бы чтобы … чтобы с едой реновация досталась!» – так или примерно так стали вестись разговоры на разных уровнях общежития.
И только пауки рассуждали по другому – «Нужна нам эта реновация, как … как зайцу гармонь! Наша жизнь вольная. Где хотим там и живем … летаем. Банка не даст нам полёта. У нас реновация каждый сезон и без этой … грядущей обойдемся!».
Почему зайцу не нужна гармонь, они не знали, но это так … к мысли пришлось. В общем красивое мыслесочетание вышло. Пауки много видели на белом свете и зайцев и гармоней. Последних они не раз окутывали паутиной.

Только пауки подумали про зайца он и появился. Мысль паука материальна. Может и не так, но … бежал русак мимо липы. Какая его нужда гнала, он не сказал. Присел отдохнуть под липой от своего бега. Сидит ушами слушает опасность. Уловили уши заячьи шорох и шум, идущий из дупла липы. Слушал он этот шум и никак понять не мог о чем он, от кого идёт, зачем и почему.
Наслушавшись белым днём липовых шумов, подскакал он к липе да как начал передними лапами по стволу лупцевать … в аккурат, как по пню.
Гулом раздался тот стук. Разлился он по всему пространству дупла, ошеломил хитиновые, а также сделанные из другого материала тела постояльцев. Затаилась общага, спорить и есть перестала. Заяц же, настучавшись по липе и отдохнув так, как должен отдохнуть косой, поскакал дальше.
Сутки приходили оглушенные жители в себя от такого музыкального заячьего джазового экспромта. Жизнь потихоньку возвращалась в виде появившегося ранее пропавшего аппетита.
«Пронесло!» – гуляло от одной стены к другой.
А с другой к той неслось – «Всех!».

Нормализовалась жизнь насекомоядная и мысли о реновации в головы вернулись – «Ведь если бы у каждого была своя реновация, такого бы не случилось, ну … может с кем-нибудь где-то там … Но главное то, что пронесло бы не всех … а меня уж точно нет!».

Мысль материальна. А тут от такого количества мелких мыслей из разных мелких голов при сложении их столько будет материального! Вот они, эти маленькие материальные, объединившись в одно целое, стали большим материальным, обретшим большую силу.
«РЕНОВАЦИЯ» – понеслось в природе во все стороны.
Природа ответила на желание, исходившее от жителей липового дупла.
«Получайте!» – откликнулась природа!

МЧС предупредило всех в округе смсками об ухудшении погоды, возможном ветре со скоростью свыше 15 м/сек и прочими неприятностями, идущими от наступающего циклона. В конце сообщения, как всегда рекомендовалось – «По возможности оставайтесь дома!».
Ясно, что это послание относилось к людям. А к разному инсекту это послание не имело никакого отношения. У них и мобильных то никогда не было. Незачем их информировать о катаклизме. Правда, из дупла и так кроме мух и мотыльков, никто никуда не спешил и его не покидал. Не за тем в нём селились.
Ветер поднялся не на шутку и бушевал так, как ему было предписано смской МЧС. Он зацепился за крону вековой липы и не хотел уходить из неё. Уж очень ему нравилось, как листва липовая шуршит и ветки параллельно земле висят от его струй воздушных.
Ветер доигрался до того, что гнилой ствол не выдержал напора гнущих его сил. Вековая липа рухнула на землю всем своим стволом.
Дупло оказалось разрушенным, развороченным. Для его обитателей началась просимая ими реновация.

Надо быть аккуратней в своих желаниях и уметь желать желаемое, особенно коллективным разумом!

А. Коро, август 2021 г., Тургиново