Двадцать часов тринадцать минут

«Двадцать часов. Тринадцать минут. Вечер. Первое мая.
Пахнет ромашкой и горькой полынью, слышится речки бег.
Если не видеть, как рядом с тобой друзья каждый день погибают,
Можно подумать , что этой войны в мире и вовсе нет.

Как у вас дома? Все живы здоровы?
Видел тебя во сне.
Мы у плетня пели песни про счастье, жаркий стоял июль.
Как бы с собой не пытался бороться, тоскую я по тебе.
Знаешь, меня Бог твоими молитвами, видно, хранит от пуль.»

«Восемь часов. Тринадцать минут. Утро. Третье мая.
Только не бойся за нас, ты слышишь? Лучше себя береги.
Это письмо мы с мамой твоей вместе сейчас читаем,
Знаешь, с тех пор как тебя забрали, ей трудно даются шаги.

Как там на фронте? Никто не знает, сколько ещё воевать?
Видела сон: у плетня стояла я без тебя и пела.
Но ты же знаешь, что в сны не верю, тебя продолжаю ждать.
Хоть нелегко, но я все стерплю, ты же просил, чтоб терпела.»

«Десть часов. Тринадцать минут. Солнечно. Пятое мая.
Ровно полгода, как я на фронте. Даже стреляю метко.
Я за вас с мамой ещё повоюю,
Мы повоюем за вас не бойтесь я тебе обещаю , Родину защищая.
Времени нет, через час наступаем. Жди. Обнимаю крепко.»

«Двадцать часов. Тринадцать минут. И незнакомый почерк.
Он был героем. Подбил два танка. Крикнул другим: «Бегите!»
Это случилось три дня назад, пятого мая, ночью.
Он ваше имя назвал пред смертью. Он вас любил. Держитесь.»

«Сколько часов уже не понятно, сколько минут подавно.
Снова пишу, зная, что не ответишь, но не писать невмочь.
Знаешь, хочу, чтобы ты из письма сегодня узнал о главном:
Через три месяца станешь папой. У тебя будет дочь»