из неизданного 710

В снежном мареве танцуют кружевные облака.
Стонут, свищут, бесом водят неземные голоса.
Холод жгучий усыпляет миражами жарких стран.
Иней веко закрывает, ставя в снах живой капкан.

И оазис средь пустыни манит кроной кипариса.
Родником в прохладной тени, поцелуем одалиски,
Арабеской, в сне застывшей на разбросанных коврах
С горько-сладким вкусом крови на коралловых губах.

Тлеет уголь на кальяне, вьётся змейкой струйка дыма,
Флейта плачет о любови одалиски и халифа,
Разлучённых под Луною в бесконечном лабиринте
Снов моих в мороз трескучий на заснеженной равнине...

Утро скоро. Буря стихла. Иней тает в капле влаги
Чуть солёной слёзной мути от ночного перегара -
Сказки с привкусом востока без начала и финала,
Что мелькнула райским садом. Подразнила и пропала

Тёмной ночью с миражами от большой бутылки джина
Без закуски - для куражу после проруби с парилкой
В деревенской русской баньке с отмороженной девицей,
У которой крыша едет от наклонностей садистских -

Хлещет веником дубовым, кипятком ошпарив кожу,
На каменья ковшик бросив с хлебным квасом для зловонья,
Снегом трёт, считая рёбра, и щекочет, и смеётся -
В транс впадает, об пол бьётся. И средь пара исчезает...

Я, как был, в одном исподнем - за порог, забыв про холод:
По сугробам, чертыхаясь, лез, ища свою дорогу,
Жаркий зной вдыхая грудью, по песку без капли влаги
Плёлся, в кровь стирая ноги, от любви безумной спятив...

Заблудился, бес попутал, в снах бездонных лабиринтов,
Ночью, скованной морозом, парясь в бане с мазохисткой,
Средь песков восточной сказки с одалиской и гашишем,
От которых едет крыша и мутится чистый разум...