Загадочное путешествие

Мне надоела сует суета,
И жизнь в городском марш броске,
Перед глазами скульптур нагота,
А жизнь в панельном куске.

Я позвал друзей и стал искать нам билет,
Решил, не найду, так поймаем такси,
Агитировал их лететь к сотням новых планет,
Стиснув зубы, словно тиски.

И билет нам достал человек с головой,
Гибрида птицы и слона,
Я в смятении был и только топнул ногой,
А от крика текла слюна.

Я не мог замолчать, я не мог не кричать
Я думал, что сложно понять эту жизнь,
И вот нас всех начинает качать
Странный корабль, а внизу мезонин.

Не понятно, мы едем, плывём иль летим?
За окном то ли ночь, то ли день,
А штурвал кто-то держит копытом своим,
И говорит мне: «представь, что ты пень»...

Тот, кто был рулевым, сделал легкий прыжок,
По примеру прыжка антраша,
А потом он затеял со мной монолог,
Что такое, моя душа.
Монолог рулевого, он говорил не спеша:

«Ты рос много лет, зеленел и крепчал,
Корни в землю кривые пускал,
Ты хотел на корабль, но смотрел на причал,
Ты поверил, что ты аксакал.

Но все ветви твои будут срублены в миг,
Будет спилен трухлявый ствол.
Ты не краше чем сом, не умнее, чем сиг
Ты лишь раб и богатств и крамол.

Вы увидите ребята, себя наоборот
И поймёте, это великий момент,
Та секунда когда вы разинули рот,
И держали в руках букет.

В полдень ты сидел на скамье,
И тебя освежал фонтан,
Тебе подмигнула, держа фрукты в руке,
Бронзовая мадам.

Но тебе было мало того, что ты жил,
Мечтал совсем о другом,
Но все также лежал, пил и курил,
Забывая, смотреть кругом.

Ты собрал друзей, рассказал им свой план:
Полететь в другие миры,
Где конечно не будет душевных ран,
Где для вас соберут пиры.

И на помощь к вам пришел Демиург,
Он велел мне вас забрать
Скажи: «до свиданья, родной Петербург»,
Тебе долго теперь летать».

Не знаю, как долго он говорил,
То ли пару часов, то ли лет,
Я ловил его слова, он казался умен и мил,
Мы приземлялись на сотню планет.

И на каждой планете было что-то такое,
Что делало особенной её.
Все детали выточены отцовской рукою,
А я все также твердил: не моё, не моё».

Рулевой улыбнулся,  уголки губ поползли
Вверх до морщинистых век,
«Знаю место твое, ты там будешь, как дома,
Тебя там ждет родной человек»

Перед глазами картина,
Путь был, наверное, длинный,
Я этого не понял, но такая была картина:

Темнота, очень долго одна темнота
Ничего живого вокруг,
Было тихо, и неспроста,
Пока не появился яркий круг.
Круг-планета, на ней лето, она в зеленое одета.

Приземление, высадка, есть кислород,
Есть опора, легко идти,
Стол накрыт, вот и пир! Вот и натюрморт!
Не напрасны были пути!

Сладкие фрукты, размером с дельфина
Веселые лица, вино из кувшина,
Дворцы из камней драгоценной породы
Из массива террасы на лоне природы.
Одежды из белого мягкого шелка,
В разбросанном сене, дремлет иголка.
Вот такая предстала пред глазом картина
Только в руку не взять ни земли, ни кувшина.
Веселые лица жителей, но почему же все одинаковы?
Показалось, в толпе я увидел приятеля - Якова.
Досада, не он, а издалека был похож,
Откуда столько одинаковых рож?!
Вспомнил детство, увидел, как колосится рожь.
Но ее тут же отдали под нож.
Ничего не понять, все перемещается,
Убегает, меняет свой вид, в песок прячется.
Может это мираж или фата-моргана
Я не силен в терминах, но вижу обманы.
Все смотрелось величественно и прекрасно,
Рассмотрел - бутафория, летели напрасно?

Снова мысли о детстве, родной запах.
Наверное, чудится! Звук громкого храпа.
Дымом пахнет, жарко становится.
Смотрю и глазам не верю, русская баня топится!

Попросил ущипнуть меня, до крови прикусил язык
Баня все также на месте, горящих дров слышен рык.
Узнаю звук дубового веника,
По спине видно бьет кто-то беленькой.
Баня рубленая, печь, быть может, кирпичная,
Вот сейчас и попаримся до красного личика.
Улетел я от себя самого, сбежал в другую галактику,
А тут баня, и в нее хочется, не ошибочна ли была тактика?

Я не верю своим глазам все равно,
На десяток шагов приближаюсь
И все больше сам удивляюсь,
Когда к ручке я прикасаюсь,
На двери выбито руно.

А звук веника ведь ни с чем не спутаю,
Только звуки туда-сюда меняются,
И теперь звук молота железного слушаю,
Голова в сомнениях терзается.
Словно песня за дверью той,
Отбивается ритм чечеткою,
Закаленных металлов вой,
Сменился на разговор мужика с теткою.

Толкаю, открывается дверь тяжеленная,
Вся резная, постарался умелец,
Заношу вовнутрь свое тело бренное,
А внутри пляшет старый кузнец.

Напевает частушки, свистит,
Словно глаз других рядом и нет,
Молоточком стучит, искра летит,
А на вид ему словно сто лет.

Обратил свой веселый он взор на меня,
И сказал мне: «ложись на железо, сынок,
Ты не бойся, не прячься в сенях,
Сейчас пар взлетит под потолок».

Он ударил разок, и молот стал веником вновь,
Не успел я опомниться, а он уже пару нагнал,
И становится жарко, быстрее бежит в жилах кровь,
Но вдруг веник стал молотом и я застонал.

Не жалея ни жизни, ни плоти моей бьет старик,
Я не чувствую боли, но понимаю что жив,
Я стал выкован и брошен в холодный родник,
Я буду монетой, зарытой возле дубов и ив.

Я когда-то ел сыр, запивая французским винцом,
Я когда-то лежал на ступенях великих домов,
А теперь я под молотом стану, быть может, свинцом,
Или может мечом Жанны Дарк, упавшим в ров.

Но старик поднимает меня и бросается в пляс,
Перед этим скормив мне горсть горькой калины,
Рассмеявшись, сказал, « это один лишь из многих раз,
Когда твоя реальность мала и мнима».

Напоследок позвал он к столу всех друзей,
Стол накрыл прямо в бане, и накормил нас углем,
Пожелал нам удачи в пути, наказал быть смелей,
Повидать наказал нам много всего, пока не умрем.

И когда собрались выходить мы и дальше лететь,
Я подумал, неплохо бы было зайти в турецкий хамам,
Мне по носу ударила сильно треклятая плеть,
И подмигнула лукаво бронзовая мадам.