Коней у августа осталось тридцать...
Любой из них горяч и норовист,
И каждый – чистый выбеленный лист,
Где наперёд поэзия струится,
Пока он бьёт копытом, ставши в позу,
Увы, потом, с дистанции сходя,
Он будет знать, как мелочно глядят
Его итоги; их скупую прозу
Не отдадут в печать, решая сжечь,
И, лишь черновики найдя в архиве,
Узнают дни, что тоже были вживе,
До той минуты, когда в вечность лечь
Пришла пора; когда, вползая в осень,
Последний конь, издохнет подо мной,
То тридцать раз меня сентябрь спросит:
А в смерти их не я ли был виной?!
Свидетельство о публикации №121080301809