Голод отрывок

Путешествие в себя . Новомодное исследование подсознания. Где эта грань выживания в лабиринтах прошлого? Возможно мы живем одну и ту же жизнь с  пометкой «Начисто»… ?

История написана с долей философии и иронии, но поверьте… смешного в ней ровно столько, сколько душ пострадавших от любопытства…


Меня зовут Анна, мне около пятидесяти. Я женщина в мужском и мужчина в женском, волосы не люблю, они напоминают мне что я человек, люблю глаза, в них скрыто общее —разделённое на всех и индивидуально единичное, собранное только в одном. Найти своё в других – необычная цель, помнится так поступают философы и пророки, массы довольствуются падалью. К сожалению, имело место и это. Голод поглощал ту часть меня, субфебрильно трясущуюся от возможности плоти преобладать над духом. В этот раз я научусь любить ваш мир, таким, каким вы мне его преподнесли… Но вначале я утолю голод. Он был, есть и будет. Тот, кто отказывается от своего пути отдает себя в его власть. Власть его безмерна.

Я бы желала увлечь вас правильными постулатами и указать на грехи, но не стану. Человек видит в других себя — Это раздражает, а во мне много всех, много того, что покажется каждому другой стороной, отвратной человечеству от природы, потому вы вряд ли среди слов найдете свою сущность, скорее определите меня к категории с пометкой – сумасшествие, но я разрешаю, не стану противится, сама влезу в странную одежду  без пуговиц, так же как вы могли влезть в мою кожу, если бы не. ..
У меня её просто нет.

Каждый решает сам и делает выводы. Я только Голос, Голос этой книги, который будет звучать вечно.

2029 год. Сант Касл. Сентябрь.
Лечебница Оксленд- хаус. Меня привезли из округа Блэквуд, вели втроем, ощупывая свои тела. Не успела ли я  влезть в его руки? Или в эти бедра? Или в рот, того, грузного полисмена, с мыслями о стейке дома и дочке Марджори.

Ему следует все бросить и бежать, бежать от меня в тепло своей постели. Она сейчас горяча так, как никогда.
Анна:
— Сэр, эй, мистер! Я вам. Ваша дочь подожгла ковер в гостиной, примите решение. Эти двое справятся со мной не хуже.
Полисмен усмехнулся и подтолкнул меня под зад дубинкой:
- Иди, иди, не рассуждай.

Смотровая, сюда помещают всех на короткий срок пока доктор  не принял своего судьбоносного решения. Здесь есть свобода, она как никотин, которого меня скоро лишат заполняет легкие, но уже частично. Кажется, одно не дышит, спало, устало перегонять воздух без толку.

Голод — Горькое послевкусие любви…

Хлеб уже не хрустит румяной корочкой, кофе больше не связан с воспоминаниями.
Возле тумбочки окурок «Captain Black», пятница. Вошедшие требуют моего внимания. Пока что мне разрешено курить . Какая-то опция в моей голове отказала, так считает он—добрый малый в смешных очках и интеллигентными манерами.
Он хочет мне помочь. Второй раз произносит за двадцать минут эту фразу:
—Я ей помогу.
Разве это возможно? Говорят, у меня раздвоение личности, я улыбаюсь их определения.
Мои мысли занимают сейчас большее пространство, чем их слова:

— Пятница наступила в огромную лужу босыми ногами осени и так и осталась стоять. Теперь всегда пятница, дни обрели какое-то болезненно тусклое очертание тени на стене. Я думала это твоя тень, но нет, это я.
Я в отражении зеркала, сморщенная твоим Я хочу! Хотеть просто.
Я в ванной отороченной обвалившейся штукатуркой, я в серых простынях, в ожидании тишины. Е; нет! Ванна напоминает мне место казни. Я хочу почувствовать тишину, ищу е; под водой, в кусках штукатурки, ногтями отдираю плитку.

Нет е;. Этот путь мне придется пройти одной среди громких, шумных и неожиданно чужих. Каждое движение вытягивает меня в просвет жизни. Кто-то кричит на улице. Когда я смогу кричать? Этот день настанет, но сейчас я слепа, нема и невинна как младенец, я еще не знаю, что это начало, начало конца.

Так выглядит смелый человек отважившийся на встречу с собой, трус не знает падений, он юрок и хитер, изворотлив и прозорлив. Мне же придется идти вперёд без страховки.

Тонкие ножницы отрезали все нити, но я буду идти. Там есть неопределённое еще мной ощущение, сейчас дать ему название невозможно, оно есть. Там я буду безопасна для себя. В первую очередь для себя.

Алишер говорил мне… Бойся своих желаний, но это было до….
До возможности узнать кто я и кто ты.

Когда темная стороны улицы уходит в переулок начинается тьма. Долговязая, она стряхивает пепел тонкими, хрустящими пальцами, протягивает руку и крепко держит, упираясь основанием ладони в ключицу. Я лечуууу, в её лице нет гнева, нет боли, нет ничего, там только путь длинною в жизнь. Первое что Я увидела после две тысячи сто двадцать первой пятницы был светлячок. Он прятался от меня, исчезал, казался видением, но я дошла до него, встала на колено и протянула ладонь. Не с первого раза он доверился мне.

Доктор Эль:
— Она всегда говорит вслух?
Доктор Брайди:
— Все дни, что я ее наблюдаю.

Однако, вот, Анна раскрыла пальцы…
У него есть душа. У всех есть душа.
В ее  ладони устроился светлячок. Анна продолжила..

— Светлячок, беззащитная песчинка в этом сумбуре тел и последствий, последствий их общения.
Не можешь накормить внутреннего демона – договорись с ним!
Я искала слов, а надо было сменить корм…

Доктор Брайди, присаживаясь на кровать:
- Вы считаете себе порождением тьмы, демоном?
Анна:
- Отнюдь.  Так считаете вы.
Доктор Брайди:
- Зачем мне это?
Анна:
- В вас есть кусочек Бога, но вы используете его не по назначению. Вы желаете излечить меня от меня? Вам кажется это умно?
Доктор Брайди:
- Ум категория неизведанная, впрочем ваш возможно уложить в пару диссертаций.
Анна не обращая внимания на врачей, продолжает…


Обложка предоставлена фотографом Ханной Корсаковой


Рассказ полностью находится в редакции