Деревенская жуть

Что этот дом не стоит и копейки
Мне говорили шёпотом, тайком,
Но не в Москве же мне готовить стейки
И баловать подругу шашлыком.
Всё это явь, а не кинокартина.
Меня не видно тем, кто за стеклом,
А на стекле седеет паутина…

Простое подмосковное село,
Где москвичи недвижимость скупили,
Где в будни – темнота и тишина,
А с пятницы гудят автомобили.

Налил себе второй бокал вина
На ощупь – свет ушёл тропой заката,
А где-то в темноте таится страх.
На шорохи в саду стреляю матом,
Ответно получаю: нах…, нах…, нах…
Вот мой сосед исчез из бани прямо,
А у соседки что-то с головой.
У сельсовета выкопалась яма.
Мне страшно, но… пока ещё живой.
Скрипит сарай, в подполье кто-то стонет,
На чердаке шаги и голоса.
Цежу вино в мечтах о самогоне
И мысленно крещусь на образа.
Под окнами трещат кусты сирени,
Стучатся в окна: тук, тук-тук, тук-тук…
В испуге опускаюсь на колени…
Через окно ползёт большой паук.
Стоит мой дом (что раньше не сказали?)
На месте, где когда-то (а когда?)
Убили колдуна (богиня Кали
В сравнение с ним – такая ерунда!)
Он по ночам повадился (зараза!)
Тревожить мой заслуженный покой:
То перекроет мне подачу газа,
То свет отключит и кричит: – Открой!
И так с весны. Подругу чертовщина
Достала враз, и я теперь один.
А всё сосед, нетрезвая скотина.
Зачем в ту ночь ему сказал : входи?
Я, как Хома, черчу окружность мелом
И Библию купил (но не читал).

Тогда в окне маячил кто-то в белом,
Но кто такой – не видно ни черта.
Лицо в окне: коронки золотые,
Нос по стеклу размазался, глаза…
Мои мозги оплыли и поплыли,
По стойке смирно встали волоса.
Знакомый голос всё вернул обратно:
– Открой, сосед, замёрз (а дальше мат),
Башка болит, мне похмелиться надо.
Фу, пронесло! Вот напугал же, гад!
Открыл ему. Вошел, землёй пропахший,
В рубахе белой, ниже – голышом.
Ну и видок! В гробу бывают краше
Налил. Он выпил. Выпил и ушёл.

Ещё две ночи приходил он снова,
На третью ночь его прогнал я нах…
Его нашли по запаху спиртного.
Был мёртв три дня, а трупом и не пах.

                30 сентября 2020 г.