На плахе дыма

я  держал  воду  за  острые  камни,
руку  костра  жал,  и  тёплая  кровь  –
сбегала  по  венам,  ломала  ключицы
коней,  шагающих  вброд,
линии  наспех  оторванных  судеб,
связанных  цепкими  взглядами  вдаль,
не  чувствуя  холода  в  нише  лежали,  как 
следы  от  воды,  от  огня,   от  потерь…

копыта  коней  мостовую  дробили
и  клацали  листья  клыками  ветвей,
все  роли  в  несыгранных  лицах  скорбели,
все  лица,  как  маски  зверей  у  людей,
и  признаки  призраков  из  отражений,
в  свалявшейся  шерсти  являлись  на  зов,
увидеть  воотчию,  как  к  дну  приближался
реки,  разгораясь,  огонь…

мемориально,  не  потускневши,
с  видом  на  гром,  напрягая  басы,
прогонял,  застрявшую  между  течений,
озлобленной  пастью  рыбу  пилу,
сетчаткой  зрачков  глаза  промокали,
улыбкой  сухой  угли  ворошил,
облака,  как  гружёные  баржи  на  небе
не  понимали  –  дождём,  ли,  огнём  на  всех  плыть…

условия  жизни  моей  не  менялись,
лишь  лишний  край  неба  загнули  резцы,
белокурая  плесень  в  чёрных  одеждах,
привычно  взирала,  как  жрут  лай  свой  псы,
как  глаза  надоедливо  веком  моргают,
как  моль  режет  крылья  о  быстрый  полёт,
по  острому  краю  обрезаться  тянет,  –
вдруг  язык  развяжу,  как  поэт, 
как  огонь  без  воды  жить  не  мог…

………………………………………………………………….

на  плахе  дыма  таял  огонь,
как  снег  в  кулаке  эпох,
осколок  холодного  солнца,
как  апатия  чёрной  совы…
в  плену  наслаждений  запретной  агонии
есть  своя  жизнь,  своя  смерть,
медной  реки  свет,
волосы  исполинского  пепла,
горностай  –  песней  нарушь  мой  обет…