Монструозность природы

     Думать, однако, нельзя, что всему сочетаться возможно Всячески. Ибо тогда ты
повсюду встречал бы чудовищ, И полузвери везде, полулюди водились, и также
Длинные ветви порой вырастали б из тела живого; Множество членов морских у
земных бы являлось животных, Да и химер бы тогда, извергающих пламя из пасти,
На всеродящей земле выращивать стала природа.

      Тит Лукреций Кар. О природе вещей.


     Но разве нельзя представить, что мы уже живём посреди таких "монстров", выращенных природой, создавая в своём воображении вприбавок к ним других, менее устойчивых в нашей среде? Человеку не трудно представить несколько иное место обитания, из которого на него попрут совершенно несообразные с ним чудовища, но если наши предки помещали такие места на самой земле, то мы помещаем их в Космосе. Не одна ли разница? - тенденция не остановилась, и это не случайно. Мы смотрим на природу и видим, что пределов практически для неё нет. Почему бы ей не создать две ноги, одну ногу (как у растения), четыре ноги, сорок ног? Почему бы ей не создать руки, щупальца, крылья, плавники, а в добавление к этому ещё много чего похожего, но ещё неизвестного нам. Что сказал бы инопланетянен, прилетев на Землю и посмотрев на нас извне? Без сомнения он сказал бы, что здесь живут монстры. Мы и есть эти монстры, созданные без спроса и разрешения самой природой, мы и всё нам привычное, окружающее нас. Нам достаточно открыть какой-то новый вид растения или животного, чтобы сильно удивиться, но как бы мы удивились, если бы оказались на нашей же планете миллионы лет назад, не говоря уже о чужой планете, затерянной в Космосе. Никакая фантазия генетиков за фантазией природы не угонится - природы фантазирует "по делу" и с широким избыточным размахом, генетики фантазируют скучно и технологично. Так что созданные ими "монстры" по большей части "ошибки и кляксы" - вырастить подлинного монстра нужно ещё суметь.
   
     Да и что мы называем монстром в конце концов? Чудовищное для нашего глаза смешение форм. Неожиданное сочетание, всегда на самом деле нами ожидаемое исподволь и невольно, а затем разочарование от того, что не случилось с ним встречи. Мы тоскуем по монстрам - необходимо наконец-то признаться нам в этом самим себе. И если сказки и мифы мы развенчали, то смотрим ужастики, где в большей или меньшей (чаще всего в меньшей) степени интересные монстры гоняются за такими же, как мы людьми. А откуда в нас произрастает эта тяга к монстрам? В любом случае ситуация тут не такая, какой её обрисовал Лукреций Кар, всё оказывается гораздо запутанней. И сами мы вполне тянем на монстров, и не только лишь избегаем их и бежим от них, но ещё и желаем их. Кто ответит вот на этот вопрос: почему же мы желаем встречи с монстром? Почему обитатели страшных зон пользуются такой популярностью в народе? Или даже необходимостью, потому что когда монстры задерживаются, мы сами их генерируем.

    Для тренировки попытайтесь представить себя самого глазами инопланетянена. Нечто размазанное, называемое лицом с двумя дырами, втягивающими воздух, с какими-то небольшими мокрыми красными отростками, называемыми губами,с двумя локаторами на голове, мило обозначаемыми нами "ушками", можно наверное дальше не продолжать,наша чудовищность и монструозность совершенно явно представлена для всей Галактики, за исключением единственных жителей в ней - нас самих. И тут же ещё вопрос встаёт о критериях красоты, которую всю жизнь приписывали космосу, как образующее его начало. Но что красиво, а что страшно и уродливо? Как нам понять кто является подлинным монстром Вселенной и существуют ли такие монстры вообще?

    Монструозность природы означает её избыточность и принципиальную неограниченность. В локальных своих проявлениях природа накладывает на саму себя всякие разные определённые ограничения, но выскакивая за пределы локального, мы обнаруживаем, как например в живой природе, фактически полностью пластичный материал. И кто скажет ребёнку, мнущему в своих руках пластилин - не твори?

    Говорить о красоте природы или Космоса очень удобно оставаясь в рамках самой человеческой культуры, при всех её различиях, мы оказываемся способными перенести и "удлинение черепа" и полуметровую губу и даже перекодировать их на язык красоты данного народа, но что если это будет протоплазма, мыслящая скажем гармонией цвета и звука или какая-нибудь слизь или какое-нибудь поле - какие тогда критерии красоты мы подключим к ним? Ожидая монстров, то есть творя их в своём воображении, мы готовим себя к встречи с тем, с чем ещё встретится явно не готовы. Нам бы сейчас хотя бы аномалии собственной культуры воспринять и переварить. Но человек никогда не существо "полностью сейчас" в смысле ежеминутности, он ещё и сразу везде - вот почему мы уже находимся на очной ставке с монстрами, хотя и готовы к этому приблизительно также, как дети в колыбели готовы понимать что такое жизнь.