Приключение сельского врача. Глава 34

«Вот, о Настеньке узнала, о себе бы вспомнить надо. – Подумала Ольга.
Узнаю, и вспомню, или любимый расскажет, но уже всё же многое стало вспоминаться. Или это мои фантазии?

Какое-то время шла молча, затем произнесла тихо.
– Нет, нет, это не фантазии, это всё ощущается.

Ольга шла по дороге в школу, настроение было воодушевлённое, после дождя ярко светило солнце осеннее, с листвы ещё не всей опавшей капали капли дождя, раскрашенные мелкими  радугами. Откуда звучали в ней слова, она не осознавала, но повторяла.

– Солнце яркое во мне пробуждайся, открой в сердце оконце любовью, мы стоим на новом рубеже. С твоею подсказкой в душе, войдём в новый мир, в белый свет, а он играет красками. Всё дано всевышним истоком любви и во благо, звучит над землёй сокровенная сага, песней звенит, пробуждая сердца.

Хм, откуда у меня это? Я хоть и словесник, литературу преподаю, но стихов не пищу. Хм, надо же!

Властимир смотрел ей в след, слышал ей и мысли и слова, улыбнулся и произнёс.

– Вся жизнь моя в тебе, с тобою рядом мы шагаем и наши души так богаты знанием. Лишь миг назад было мне печально, когда там в нашем мире, осознал, что мы потерялись. Сейчас же солнца луч обвивает наши руки, связав навеки нас. Так рад, что мы вновь вместе, мы живы, мы дышим.
Мы дышим счастьем нашей державы, над нею восходит солнце славы и свободы. Свободы и славы. Так и есть. Знал, ты всегда была рядом.
Сердцем к сердцу и нет преград, мы в слиянии.

Возможно, ты ещё не поняла, не совсем осознала, возможно, тобою движет земная страсть, стремление в ней – любовь земная, но ты поймёшь и осознаешь,  ты другая, в тебе любовь раскроется совсем иная, истинная.
Всё по-другому будешь видеть, и она уже проявляется в тебе, моя родная, Годана милая, Оленька любимая.

А в нашем мире не умеют сердиться, не завидуют и не воюют. Приходится лишь слабых оборонять, да свет свой защищать, что бы не померкла любовь вселенская.
Верю, и здесь воцарится она, на всей земле.
Человечество изменится, раскроются сердца, и вольётся в них любовь вселенская.
Страхи свои откроют сокровенные, вытеснит их свет, растворит,  могучая сила раскроется в ответ, любовь победит. Все страхи расплавятся, сбросятся маски, души воспрянут.

Ольга проходила мимо детского сада, где работала Людмила. Она знала, Людмила эту неделю работала во вторую смену, но подумав, решила зайти.

– Надо зайти, сказать, предупредить заведующую, едва ли Людка вспомнит, что надо позвонить, поди, ещё ошалевшая так и находится  том состоянии. Нет скорее всего в блаженстве. Вечером всё же зайду к ней узнаю, может, расскажет.

Не успела Ольга войти в кабинет заведующей, как открылась дверь и сама заведующая выскочила с радостными восклицаниями.

– Ольга Антоновна, знаем, знаем, какая радость для Людочки Николаевны..

– Что она сама вам позвонила?

– Нет, мы узнали от вашей тетушки, Анны Григорьевны. Я ведь живу рядом с ней, утром спозаранок, она и рассказала.

– Ах, да, конечно, как может тёть Нюра удержать такое счастье в себе, новость о Никитушке, естественно надо рассказать, иначе сердце не выдержит. –
Улыбнулась Ольга. – Вчера с обеими тётушками было не до смеха, как и с самой Людой. Настя думала, не выдержат они такой новости.

– Для Лидии Петровны тоже, наверное, шок был, после стольких лет, сын погибший вернулся. Это же счастье какое.

– Не то слово.

– Мы всё уже устроили и замену ей нашли и решили дать отпуск ей, ведь его ещё не было в этом году у неё.

– Спасибо,  Маргарита Сергеевна, я передам ей.   
Ольга ушла из детского сада, слыша восклицания персонала.
– Счастье-то какое!

Далее день прошёл в прежнем режиме.
После работы Ольга зашла к Людмиле, во дворе  увидела Никиту с детьми. Они о чём-то разговаривали, собирая последние зимние яблоки.

– Приветик, Никита, дети. Здравствуйте родные мои.  Дети в школу не пошли?

– Тетя Оля, один разочек можно, причина уважительная. –
Ответил Данил, обнимая отца.

– Уважительная, согласна. А Люда в доме? Тёть Лида была?

– Мама недавно ушла, а Милочка, спит. – Ответил Никита, обнимая сестру, целуя её в щёку.

– А что случилось? Отчего? Вечер же.

– Она очень устала от эмоций, от всего, что произошло вчера и ещё раньше от воспоминаний. Так что ребёнок заволновался. Я её спать уложил.  Пусть спит, столько потребует организм. Мы всю ночь разговаривали, утром только и уснула.

– Да уж, это не шутки, Никитушка. После стольких лет появится живым и невредимым, когда ясно видели, как тебя закапывали в землю.

– Ты видела меня в гробу?

– Нет, что ты, Никитушка, мы не открывали даже. –
Ответила Ольга, садясь рядом на скамейку.  – Нам сказали, смотреть не на что. И мы не решились смотреть. Хотелось помнить тебя живым. Хотели, чтобы ты оставался таким как был.

– И правильно сделали. Не знаю, что там было, может вообще пустой был, может камни наложили.

– А почему ты так долго не возвращался? Где был-то?

– Дома был, в Небесной Отчизне.

– В солнечном пространстве? Властимир так называет его. А я ведь тоже спала целый день, как вспомнила его. Что со мной творилось. Ууумм, даже не расскажешь. Понимаю Людмилку. Ну, а что так долго?

– Это здесь долго, там мне так не казалось. И потом, там происходило много чего. Восстанавливался, обучался, быть готовым к разным путешествиям по мирам и по вселенной. Знаешь, сестрёнка, я и не мечтал о таком, что мне представилось, хоть и через страшную боль. Но я счастлив, познать такое.

Даже, когда  со Славой познакомился, и не мечтал и представление не имел, что такое может быть. Для меня реальность была то, что я вижу, осязаю, что сотворяю. А, как он впервые появился здесь в первое лето, а я на каникулы приехал, меня сразу к нему потянуло, словно чувствовал родное.

И не потому, что он нашей Настеньке любимый. Нет, что-то другое.
Вот там Дома я осознал, отчего нас всех тянуло к нему, всю нашу компанию, а ведь у нас компания-то была большущая.
Сколько друзей-то прибавлялось и прибавлялось. А мы все оттуда, из нашей Отчизны Небесной. Вот я там постигал то, что может мне помочь, и не мне одному, всем нам, помочь спасти наше общее будущее.
И мне приходилось бывать в разных местах, и в прошлом и настоящем. И даже сражаться в далёком прошлом, разворачивая  петли закинутые в будущее. Кстати у Ярославки здорово получается. Вот в ком силища, он свободно гуляет по мирам и вселенной.

– Ты что говоришь? Как это? Он ещё маленький, ну знает много это да. Но гулять по вселенной? И много раз проходил по вселенной.

– Теперь и я умею. Раньше только в группе Славия и вот в одиночку смог.

– Властимир, догадываюсь, тоже так? Отчего-то его спросить стеснялась.

– Властимир? Видел его там однажды, искал везде свою Годану. Сестрёнка, удивительно, а ведь это ты.
Никита рассмеялся, продолжил. –  Глазам своим аж не верил.

– Ещё не вспомнила, так отрывочные кадры, но что это мой любимый, это да, вспомнила. По броши-кулону со смарагдом узнала.
Вспомнила, он мне его дарил, очень, очень давно. Сейчас он у Любочки, ей на день рождение подарил.

– Ты опечалилась?

– Нет, что ты, мне он себя подарил, это лучшее из всего прекрасного, а украшение пустяк, и даже очень рада, что выявилось всё сразу.

– У Властимира есть мощь, но пройти в этот мир ему помогли Настя и Славий, а я сам смог и на веер пройти, и портал открыть.
Хотя портал легко открывать, если знать время и слово сокровенное. Но и он стал здесь тоже другим. Он сердцем своим прикоснулся к твоему, слияние почувствовала? Сестрёнка?

– Никитушка, я не знаю, что я почувствовала, не могу объяснить.

– Значит, почувствовала. –  Никита обнял сестру за плечи, продолжил. – Милочка вообще думала, что я ей снюсь во сне.

– Вчера?

– Нет, раньше, вначале лета,  вернее в конце мая.

– Что-о-о? Ты был здесь ещё летом? –
Тихо с хриплым шепотом от удивления спросила она. – Никита! – Вскричала Ольга, уже так громко, что дети остановились, поставили корзины на землю и молча смотрели на них.

– Тихо Оля, сестрёнка. Для чего такие эмоции? Что солнышки, дети что случилось? Чем вы испуганы?  –
Спросил он, видя, как те удивленно  и с испугом смотрели на него.

– Папа, ты что уезжаешь? – Спросил Данил

– Что ты, Данилушка. Нет, нет, и не думал даже, я вернулся навсегда. Я дома с вами.

– И не поедешь больше на границу?

– Нет, сын, там меня уже давно заменили, а мне найдётся и здесь какое-нибудь дело. Вас вот растить. Придумаем ещё что-нибудь. Не волнуйтесь, я с вами. Отнесите яблоки на веранду, позже в подвал спустим. Дети ушли, а Ольга уже успокоилась, тихо произнесла.

– Никита, это правда? Ты был здесь и не объявился? Не показался. Как это называть? Да, я тебя, сейчас…
Она стукнула кулаком его по плечу, слёзы так и брызнули их её глаз, он прижал её к себе и прошептал.

– Тихо сестрёнка, тихо. Не мог я тогда ещё объявиться и с Милочкой этой ночью решили никому об этом пока не говорить. Особенно детям. Это же обида какая им.
Хотя я их сонных поцеловал, забегал и к маме. Но, что я мог?
Оля, не смотри на меня так. У меня было так мало времени, и потом я ещё не знал, что вот так скоро мне представится случай, вернутся навсегда.
Конечно я мог отказаться от того  курбета, но он был так важен и не только для меня. И для человечества, для Земли и всей вселенной.
А если бы я отказался, каким бы я стал?  Отступником? Нет это не моё. Через такое пройти, так уж идти до конца, до процветания. И Славий скоро появится.

Ольга прислонила голову к плечу брата, вытирая слёзы произнесла.

– Настенька ждёт его, говорит, на её день рождение появится. Уж правда ли?

– Правда, Оленька, правда.

– Ох, ну и семья у нас, даже не знаю, как сказать. Но верится мне, счастье есть и оно воцаряется.

В калитку вошла Настя, улыбнулась, произнесла.

– Сидите? А Людмила где?

– Спит ещё, пусть спит, ей полезно.

– Как разговор перенесла?

– Всё было, вплоть до потери сознания. – Ответил Никита. – Ничего выдержала, эмоций, конечно, было море.

– А что же ты хотел?

– Понимаю, но как всё это было сгладить, я её все-таки под утро в сон лечебный уложил. Пусть спит пока, организм сам не проснётся.

– Научился? – Спросила Настя?

– Славий подсказал, как это сделать. Оказывается не так и сложно. Применял при вылазке в другой мир.

– У вас всё не сложно. Только нам ждать и ждать вас. – Произнесла Настя.

– Ну, ну, сестрёнка, чуть, чуть тебе осталось.

– Чуть, чуть, сколько этого чуть, чуть. – Недовольно произнесла Настя.

– Сестрёнки мои, сестрички. – Никита обнял обеих сестёр, прижал к себе, продолжил. – В какое время нам посчастливилось жить. Сознаёте?

– Да, уж где нам? – Иронично произнесла Настя. – Когда мы сами такие.

И рассмеялась, за ней засмеялись Ольга и Никита. Подбежали дети, Алёнка, втиснулась отцу на колени, обняла за шею, тихо произнесла.

– Папочка, ты, правда, больше никуда не уедешь?

– Нет, Алёнушка, с вами буду всегда.

– А мне давно, ещё летом, нет, мы наверное ещё учились, до каникул, сон приснился, как будто ты, папочка, зашёл к нам в комнату, когда мы спали, погладил меня по голове, потрогал на мою косу, а потом поцеловал меня, вздохнул и отошёл к Дане, его поцеловал и исчез.

– Алёнушка это было во  сне? – Спросила Ольга.

– Да, тёть Оль, но так ясно чувствовала.

– А я тоже видел такой сон. – Произнёс Данил, подходя ближе к скамейке. – Тоже, очень ясно ощутил.

– Сон в руку, родные мои, видите, папа ваш вернулся. Ангелы вам посылали такое видение. Папа вас так любит, думал о вас, поэтому и снился.

– Мне папа часто снился, тёть Насть, а так вот  ясно всего один раз.

– Теперь-то жизнь у вас изменилась, с папой она засияет.

Настя посмотрела на Никиту, тот спрятал лицо в волосах Алёнки, прижал её к себе, молчал.
– Садись Данилушка рядом с папой.

Настя отодвинулась, освободила место, Данил сел, а Никита обнял его. А Настя продолжила.

– Что, ужинаем у нас? Все согласны?

– Настенька, спрашиваешь ещё. В один голос произнесли Ольга и Никита.

– Тогда я пошла, Оль подходи, поможешь, хотя там уже Властимир с Ярославчиком колдуют на кухне, мне Любочка звонила, говорит, и её даже не допускают. Чего уж они там такое сотворяют?

                ***
Людмила проснулась, но продолжала лежать в постели. В доме тишина, слышался разговор за окном. Она была так расслаблена, что даже не хотелось ей подниматься,  выбираться из постели, которая впитала аромат Никиты, и Людмила с наслаждением вдыхала его, наслаждаясь. Вспомнила, как незаметно они остались в доме одни с Никитой. Не слышали, как все ушли, ничего не сказав.

– Мы действительно не слышали? Или они нарочно ушли не стали мешать нам? Ведь видели, как мы уединились. Даже детей увели. Интересно дети, где ночевали? У мамы или у Насти? Какая разница, ведь не у чужих же, у своих. А в школу-то ходили? Мелькнула мысль в волнении. И сразу успокоилась. Один раз можно и не сходить, да уверена, Настя проследила. Она любит нас, хоть была немного сердита на меня за  моё замужество с Тимуром, твердила, «не пара, но раз вышла за него, думай теперь сама, принимай теперь всё, как есть. Но помогала во всём.

– А-а-а, ох! А работа-то моя. Я что всё проспала? –  Вскрикнула она. –
Ох, Боже мой, прости меня. Ну, теперь-то что волноваться. Что будет, то будет. Прогул, так прогул. Главное, Никитушка вернулся, а это всё меняет.

Вспомнился его жаркий шепот, долго сидели в объятиях разговаривали. Она радостно улыбнулась вспоминая его слова.

– Для меня каждый миг, как прожитой день был дар небес, я не умер, что для меня в первый миг было неожиданностью, когда увидел Славия и осознал его слова, что я живой. И нас поместили для адаптации в специальную камеру, где вначале нас реанимировали и далее восстанавливались, пока летели к клинике. Меня всё удивляло, оказывается, наши тела могут выдерживать и высочайшие частоты, конечно, без той камеры на корабле, вероятно бы нет, но, что говорить, я здесь, а вначале думал, кровь свернётся.

– Кровь свернётся? –
Переспросила Людмила, и с удивлением и с испугом, попросила. – Никитушка повтори эту фразу тихим шепотом и на ухо мне.

Никита посмотрел её в глаза, взяв её щёки своими ладонями, поцеловал и произнёс.

– Как же я тебя люблю, как стремился вернуться к тебе.  Рождался вновь и умирал, умирал и рождался, и вновь и вновь, пока нас восстанавливали и потом, когда приходилось вместе со Славой быть в других мирах.
Переходящая грань, между мирами так порой трудна, но выдерживал, а потом и не раздумывая шёл легко, как и Слава. И жизнь прожить и дальше жить лишь с тобой родная. Мне все твои тревоги известны, мы растворяем их, Мила моя Мила, вижу, как твои мечты рвутся вдаль. Всё созидающая жизнь творит….

–  Никита, я просила повторить ту фразу. –  Твёрдо попросила она.
Но он вновь закрыл ей рот поцелуем, и лишь на миг, отрываясь, шептал.

– Зачем, для чего? Будет время для рассказов.

–  Никита, повтори, я хочу услышать эту фразу.

–  Хорошо, повторю.  – Целуя её, едва касаясь её губ, прошептал. – Думал, кровь свернётся, как увидел тебя, как представил тебя в руках кого-то, как спешил к тебе, прости любимая, что так получилось.

У Людмилы закружилась голова, что-то там щёлкнуло, как услышала все его слова, она выпала из реальности в буквальном смысле.
Сознание её покинуло, и лишь успела подумать. «Как такое могло случиться? Это невероятно!» и она обмякла в руках Никиты.

–  Милочка! Молочка. Любимая очнись. Не надо это воспринимать так. Эх, я не хотел так, надо позже было, позже, зачем я повторил полностью дословно.

Ругая себя, Никита положил Людмилу на диван, выбежал на кухню. –
Боже, надеюсь, аптечка на прежнем месте, ей же нельзя волноваться. Вот болван!

Схватил флакон с нашатырём, открыл его и медленно водил возле лица, чуть сместив к носу, помахивая ладонью так, чтобы запах шёл по направлению носа. Наконец, этот резкий запах попал в её чувствительное обоняние, вздохнув его, она стала приходить в себя. Никита приподнял её, а она посмотрела в его глаза, молчала, затем всё же спросила.

–  Никита, так это был не сон?

–  Нет, любимая, это было явно.

–  Ох. – Людмила вновь опустилась на диван, закрыла глаза.

–  Стоп! Милочка,  оставайся здесь, не пугай меня, и сыночку нашему плохо, от того, что мамочка волнуется.

Людмила оставалась лежать, взяв за руку Никиту, смотрела в глаза, вспоминала тот странный сон, полуявь, полусон, спросила.

– Как такое возможно быть? Никита? Я ещё не могу поверить, что ты живой и вернулся, а здесь выясняется такое.

Она заплакала, приговаривая.  – Невозможно поверить, ну невозможно.

– Милочка, но я же здесь, вот перед тобой и явный. Я был в небесной отчизне, куда меня Славий доставил. Небесная отчизна наша родина, Мила

– Небесная отчизна? Это где?

– Это тоже на земле, только в очень высоком измерении, за пределами купала, так высоко до невероятности.

– Фантастика. В космосе?

– В космосе. Улыбнулся Никита. Но в одной спирали с землёй.

– Не понимаю, Никита.

– И не надо, для чего голову забивать этим. Придёт время, сама вспомнишь.
Продолжение следует....
Таисия-Лиция.
Фото из интернета.