Художник Пожелтян

  Заказная работа левой кисти художника Пожелтяна "Зинаида Апертура в утробе матери", выполненная им в рафинированном подсолнечном масле в лучших традициях абстрактного искусства, ввела в затруднение хозяйку картинной галереи Эльфриду Непонукайте.
  Отчасти она была осведомлена, что его картины неоднократно выставляли, но он с присущим ему упорством приносил их обратно.
  Перед Непонукайте встала дилемма - во что поместить полотно - в оконную раму или в велосипедную?
  Когда Пожелтян пожелал в двух словах выразить своё частное мнение, она наградила его взглядом "Ожог второй степени", в сопровождении непристойного жеста с выброшенным из сжатого до посинения кулака средним пальцем.
  - Не в моей традиции слепым пускать пыль в глаза, - больно обрезала его на полуслове красавица Эльфрида, снимая роговые очки.
  Художник вздрогнул и подумал, что в гневе она просто картинка, но не переводная.
  Интересно, как она выглядит в обществе себе бесподобных в декольте при геморроидальных свечах?
  В мыслях абсурдст Пожелтян уже делал наброски на неё своим карандашом с необрезанным ластиком.
  Помимо желания Эльфрида вызывала у него внутренний трепет.
  Его закавказские ноздри раздувались миниатюрными парашютиками.
  А не пригласить ли её на ужин в ресторан "Ковёр-самолёт" и на утро, оторвавшись от невспаханной земли, слетать вдвоём на побережье в Монтрё, где одна в другой живут забавные лесбианки-монтрёшки.
  Для этой женщины он готов пожертвовать всем вплоть до гонорара, включая собственный гонор.
  Пожелтяну стало не по себе, когда он подумал, что она может ему отказать в самом малом - в любви на палитре с анилиновыми красками.
  Не спросясь, он схватил Эльфриду за руку, и сунул её к себе в карман брюк.
  Она не сопротивлялась.
  Нащупав нечто твёрдое, вытащила коробочку.
  - Что это? - удивлённо воскликнула она.
  - Прочтите, откройте и дайте мне две таблетки, а себе возьмите одну, - сказал он, - надеюсь, у вас найдётся бутылка Советского шампанского 1937 года - им лучше всего запивать Виагру.