Красно Солнышко?

Поколения в школах учили.
И сегодня кого ни спроси –
Все твердят: существует Россия
Лишь с момента крещенья Руси.

А до тех пор лишь злобный, дремучий,
Некрещёный, а значит тупой,
Жил народец в стране невезучей,
Ставшей позже одною шестой.

Как животные, прятались в норы.
Иноземного взяв вожака.
Без идеи, ума и фольклора,
Без истории, без языка.

Ничего, что Гардарикой звали
Иноземцы Страну городов.
И завистливо, жадно взирали,
Подпирая плечом ветхий кров.

Ничего, что привыкшие мыться,
Наши предки не знали чумы.
А завшивейшая заграница
Лишь плодила калек горемык.

Ничего, что всегда побеждали
Супостатов различных мастей.
Щит к Царьграда вратам прибивали,
Древним ханьцам давали плетей.

Календарь вели с памятной даты,
Той, где символ – Георгий  копьём
Поражает ползучего гада...
Времена поросли те быльём.

            ***************

Да, крещенье – серьезнейший повод
Помянуть убиенных водой.
И припомнить хазарина злого,
Что глумился над Русью святой.

Негодяй Владимир Кровавый
По навету заморских попов
Обагрил свое имя не славой,
Превращал внуков божьих в рабов.

Ради вражеской подлой идеи
Он извел половину Руси.
С плахи головы лучших летели,
Реки к морю трупы несли...

Окружённый варяжской дружиной,
Убивал он, насиловал, жёг.
Но на всё находились причины.
Был хитёр наш хазарский князёк.

Сам холоп, оперся на холопов,
Сын Малушки, победы отца
За посул вражьей дружбы прохлопал,
Заразил Русь враждой без конца.

Без удела остался б безродный.
Но во власть пройти случай помог.
Князем стал новгородцев свободных,
Что на Вече решали, без склок.

И, освоившись там, тихой сапой,
Начал ширить амбиций предел.
Вознамерился Полоцк он сцапать
И Рогнеду, что так вожделел.

Но отвержен был гордою девой:
«Не желаю с рабичичем жить!»
И зверёныш, зашедшись от гнева,
Род Рогволда решил истребить.

Так Рогнеду раб  уд и гордыни
Силой брал на глазах у отца.
Потирал руки дядя Добрыня.
Проклинала семья подлеца.

И княжна, подчинясь грубой силе,
Став женою убийцы семьи,
Ярослава зачала в насилье.
Не нашлось для злодея судьи.

Та же участь ждала и  грекиню,
Убиенного брата жену.
Тьма наложниц, безвестных поныне,
Побывала у князя в плену.

Ненасытен был блудом ущербный,
И жадён до чужого добра.
Бросил семя усобицы скверны,
Не один штурмом взяв русский град

Святославичем звался Владимир.
Только был ли отцом Святослав?
Ведь байстрюк воевал со своими,
А отец лишь врагов лишал глав.

Знал ли он, под чью дудку он пляшет?
Может знал. Был он всё же умён.
Но скотам чести золото краще.
Да и властью он был ослеплён.

Не напишут в программе то школьной.
Зрел в мозгу подлеца хитрый план:
Пусть семижды была б Русь невольной,
Только он чтоб  над всеми – каган.

Из Завета он главное понял:
"Власть от Бога..." Смиритесь, рабы!
И ждал повода, чтоб узаконить
Инструмент усмиренья толпы.

Он бы рад был принять иудейство.
Это ближе по крови ему.
Но тогда б стало видно злодейство.
Это было врагам ни к чему.

Ведь народ, победивший заразу,
Святослава Великого чтя,
Князя поднял на копья бы сразу.
Вова действовал, это учтя.

Чтоб надёжней ввести христианство,
Начал он с реформы Богов.
Чтоб от Вед отвернулось крестьянство,
На алтарь кровь пролить был готов.

Для начала возвысил Перуна,
Бога сильного в Мире земном.
«…Но стоит он внизу пантеона», –
мудрецы говорили о том.

Но волхвы, что веками держали
Свод устоев русской земли,
Под секирами первые пали,
Защитить свой народ не смогли.

Подрядились жрецы-отщепенцы
В этой гнусности князю помочь.
Шудрам духа неведома честность.
Обагрить руки кровью не прочь.

А когда на алтарь громовержца
Князь пролил кровь невинных детей,
Не нашлось, на кого опереться
От постылых княжьих затей.

Так язычество стало внедряться
Под эгидою светлых Богов.
Культ Добра культом Зла подменялся,
Подрывая основы основ.

Но народ и бояре доселе
Не желавшие шум поднимать.
От бесчинств тех для Вече созрели
И под колокол стали вставать.

Был народ тогда мудрый, не спящий.
Но князьям привык верить. А зря.
И Владимир, царём себя мнящий,
Продвигался, бесчинства творя.

По хазарски козла отпущения
Он подсунул кричащей толпе.
Люди праведно жаждали мщенья.
Князь нашёл в этом пользу себе.

Обвинив в жертвах старую веру,
Перуна и жрецов-подлецов,
Громче всех князь стенал лицемерно,
Потрясая основы основ.

И жрецов, что  доверились князю,
Под топор. А Перуну плетей.
И кумир был повергнут  и связан,
Брошен в Днепр за погибших детей.

Славный повод - террор  был развязан -
Добивать уцелевших Волхов,
Как носителей некой заразы
Натравил на них князь своих псов.

Ну а сам обратился к народу
С предложением Веру сменить.
Как учили, пенял на невзгоды
И Богов принимался бранить.

К своим доводам Веру Христову
Предложил как бы и невзначай.
"Византия - вот мира основа, -
Аргументы лепил негодяй, -

Дескать, бабка моя - христианка.
Да и сам уже принял Христа..."
В общем, вывернул всё наизнанку
Против свастик и в пользу креста.

Киевляне чесали затылки:
Как же так,  ведь немало веков
Не нашлось ни одной предпосылки
Для реформы заветов отцов.

Род вели от корней, от Сварога.
Добрый люд привечали всегда.
Христианского кроткого бога
Пропускали в свои города.

Кое-где даже храмы Христовы
Принимали к себе прихожан.
Но зачем же вдруг рушить основы?
Люд ведь вольным был Родом создан.

Но холопы его поддержали.
И бояре из тех, кто жадней.
Остальных же насильно согнали
Под угрозой секир и плетей.

Потянулись на Русь черноризцы,
Дармоеды страны торгашей
Принимали их, кто покорился.
Остальные же гнали взашей.

Окрестить Киев - малое дело.
Князь с почином поздравил себя.
Но влияния
ширить пределы
Получалось, лишь люд свой губя.

Не беда. К крови князь был привычен.
Он крестил Русь огнём и мечом.
От сражений до маленьких стычек,
Но боролся народ с палачом.

Недовольство грозило расплатой.
Чаще вздохов звучал лязг мечей.
Отличились в том два супостата,
Воеводы, что были всех злей:

Князев дядя, Добрыня Хазарин,
Бил мечом. А Путята огнём.
Отличались усердием твари.
Сквозь века народ помнит о том.

Разразилась великая распря.
Брат на брата и сын на отца.
Но победы наш князь не дождался.
Ждала лютая смерть подлеца.

Был растерзан неведомой силой,
Когда шёл на него Ярослав.
Люди в страхе роптали: "Почил, мол...",
Спешно тело могиле предав.

Князь почил. Но идея осталась.
Как  и силы её навязать.
И подросшие князевы дети
Продолжали её продвигать.

И вот так ещё пару столетий
Русь крестили огнём и мечом.
Да и позже след взмахов заметен.
И сейчас отголоски найдём.

Победителей, ясно, не судят.
И Кровавый был назван Святым.
Правь идёт. Слуги Кривды отступят.
Ложь веков растворится, как дым.

Созидал Святослав, Олег, Рюрик...
Разрушал их наследник-подлец.
Но о них как-то тихо забыли,
А на нём святого венец.

Справедливости требую, люди!
Правду знать очень важно о них.
Негодяям воздать по заслугам!
Почитать же героев своих!


               
          2012 год – 26 июля 2021 года.