Абстинентный синдром. Глава 1. Неверов и Тарелкин

Как зомби из могилы, так сознанье
Прорылось к свету дня сквозь глину сна.
В висках – стук молотков; в глазах – мерцанье;
Во рту – сушняк; в мокроте вся спина...
«Нажрался так вчера какого хера?
Теперь не просыпаться бы вовек, –
Помыслил, выходя из сна Неверов,
Но, всё-таки, разжал опухлость век:
В костюме, в башмаках поверх белья, –
Квартира, слава богу, хоть моя».

Сжимая мозг, свинец давил затылок;
Цветы плясали на обоях стен.
А под столом – окурки, ряд бутылок,
И на диване – впласт какой-то хрен.
«Ты кто там спишь с лицом надутей грелки?» –
Поднял Неверов из гортани хрип.
«Да это я.»  – «Да кто ты?»   – «Я, Тарелкин,» –
Змеино прошипел опухший тип.
«А-а, вспомнил всё... Ты чо белее мела?..
Найди по стопарю для опохмела!»

«Да где же взять?.. Вчера я грамм по двести
Отлил, но ты: «Давай!» и всё ушло...»
«А почему не убежал к невесте?»
«Хотел, да вдрызг с портвейна развезло.»
«Как встретились, ты был совсем без кайфа:
Уж двадцать пять, а рухнул, как сопляк;
Мы ж лишь пузырь оформили в «Гуд лайфе».
«Всего пузырь, но там же был коньяк,
А здесь – портвейн! С ним стал я чисто сноп...»
«Да, надо было лучше водки хлоп.»

«Проснуться с пьянки, право, лучше дома,
Не навлекая стыд на рябь седин, –
Неверов думал, – только дрожь синдрома
В Хан-Тенгри обращает магазин:
На воздух выйди, сразу: в ноги – вата,
В сердечко – грохот, с кожи – липкий пот.
Наверно, в том природа виновата,
Озонный воздух, льдистый небосвод...
Забыл завет: как потребляешь зелье,
Оставь себе, хоть чарку, на похмелье.»

«Тарелкин, добеги до магазина.»
«Сейчас могу туда лишь доползти.»
«Невеста-то подумает, что кинул.»
«Я позвонил с утра, сказал: Прости...»
«Простила?»  «Ну а как же, есть основа
Защиты: у неё начальник ты;
Сказал ей: комп твой злостно вирусован,
Я просидел над ним до темноты,
Но не успел всё привести в порядок...»
«Да ты хитёр, Тарелкин, но и гадок.

А, впрочем, все мы сразу вне морали,
Как пить начнём. И что щипать мораль,
Когда мы не убили, не украли?
Во благо счастья врущий разве враль?
И, всё-таки, от этих аберраций
Нисходит в ум гадливости печать,
Лишь потому, что только лет в пятнадцать
Я стал учиться жульничать и лгать.
До этого ж и пред угрозой кар
Врать не умел, страшней был щёк пожар.»

«Ты – чистый мастодонт по воспитанью,
Неверов, да и вырос ты когда...
А мы росли – все врали в обещаньях
Без дрожи и пунцовости стыда,
От жулика в родне до президента,
От гимна до стишков, что плёл пиит.
С пелёнок до текущего момента
Не ведаем мы, что такое стыд.»
«Всё больше молодятины в церквях...»
«Так гонит их туда не стыд, а страх!»

«Какой же, мать ети, вас страх терзает?
Я помню КГБ, вот это – страх!»
«А страх наш в том, что здесь никто не знает:
Как жить, чтоб не случился жизни швах.
Ползёшь к богатству, к счастию отлого
И вдруг – следак иль дырочка во лбу...
Что остаётся?.. Лишь просить у Бога,
Чтобы отвёл злодеев и судьбу!
Иль, твёрдых накопив с полмиллиона,
Укрыться под туманы Альбиона.»

«О будущем гадаете, как трусы.
Но деньги, страх, свобода иль жена
Всего лишь вещи, как заметил Гуссерль,
А Кант открыл, что суть вещей темна.
Вот если сесть сейчас, хоть на немножко,
То в голове волны прибой и вой,
И будто на тебя плывёт окошко
Иль ты плывёшь в окошко головой.
Все наши впечатленья – цепь догадок,
И только смерть приводит их в порядок.

Во что мы верим, то вокруг и видим.
Вот мне богатство, счастье – дутый ноль.
В костюме от кутюр или в хламиде
Ходить изволишь – быть самим изволь.
Тебя же у тебя ну кто отнимет?
Ведь даже смерть тебе дана твоя.»
«Неверов, ты оправдываешь имя:
Агностик – ты, но не агностик – я.
Пусть я – мечтатель, да материалист:
Наш дух лишь вязь чернил на чистый лист.

Всё в мире материально, мысли даже:
Энергию их можно уловить.»
«Забыл, что ручку жал тебе Ажажа.
С подобным хобби как ты можешь пить?
Ведь пьют для алогичных аберраций,
А ты желаешь, цифру взяв как мать
И слив её с лозой биолокаций,
Зелёных человечков отыскать.
Но с алкоголя, знают миллионы,
К сознанию ползёт лишь змий зелёный.»

«Я редко пью, до змия не допиться;
А пью, чтоб отдохнуть от муки цифр.
В лесах пространства жизнь несчётнолица,
Мир тыщемерен, знают мудрецы.
Как уследим его структуры выдел,
Так вынем суть из кантовой воды.»
« А что, иномирян ты много видел?»
«Пока не видел. Видел их следы.»
«Ты так умён, на смех жаль нету сил.
Пошёл бы лучше кофе нам сварил.»

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
 
Когда по однокомнатной квартире
Дымком расползся чёрный аромат,
Неверов встал, как будто поднял гири,
На две убавил в горке чашек ряд.
Кофейник вил арабскую полуду,
Входило в кровь горячее питьё.
«А в голове поменьше стало гуду.»
«Вот только чаще сердца колотьё»
«Зато вошла упругость в мышцы ног.»
«Неверов, слышишь, это ж к нам звонок.»

«Не к нам, – ко мне!» – пошёл Неверов к двери
Квартиры; загудел замков металл.
В пальтишке из обтрёпанных материй
Перед порогом бородач стоял.
«Отец Василий?.. Аж не верю глазу.
Как смог сойти до нас ты из села?!»
«С оказией свинью привёз – зараза
Базарная в содом ваш привела.
А ты звал в гости, ездя на реку,
Ну, думаю, зайду я к рыбаку.»

«Ну заходи скорее, безобразник,
Люблю твоё заросшее лицо.
Но угощенья нет: вчера был праздник
И почему-то вышло всё винцо...
Тарелкин, вот Примеров, духом древний,
Он Богу службу нёс лет двадцать пять,
Но, совестью прельстясь, в своей деревне
Анафеме стал паству предавать.
И батю за такие фигли-мигли
В психушку поместили да расстригли.»