William Shakespeare. To be, or not to be... Hamlet

Так быть, или не быть – вот мой вопрос:
Быть благороднее, сходя с ума,
В бою искать безумство рока, чести,
Или вооружиться жаждой мести,
Разрушив всё совсем. Уйти – уснуть,
Чего же больше; Сон считать концом
Той боли сердца, что сильней разрухи,
Дана в наследство мне: о, эти муки,
Желаннее всего - уйти, уснуть;
Уснуть и видеть сны, но вот загвоздка:
Возможно ль после смерти видеть сны,
Когда переступаем грань, страшны
Без паузы  потерянные вёрсты,
И эта горечь – нашей жизни суть.
Но кто переживёт хулу времён,
Быть угнетённым – гордости погибель,
Любви лишиться, попирать обитель,
Быть челядью охаянным притом –
Терпеть по праву рода этот путь,
Когда ты сам стремишься всем нутром
Уйти в ничто? Кому твой груз нести,
Кряхтеть, потеть, уставшим воплоти',
Бояться, что оставил  на земле
С приходом смерти то, что не вернуть,
Уйдя навечно в тёмную страну,
Кто сам поймёт, что то, что есть сейчас
Быть может лучше, чем смертельный час?
Нас совесть глупо храбрости лишит,
Разбавив оправданье волей свыше,
Приправив бледность пряностью извне –
Что долг важнее собственных делишек,
И это всё нас делает слабей.
Запутался в бездействии идей.
Обмяк! Офелия, прекрасное дитя,
Пойми,  что грешен бесконечно я.


To be, or not to be, that is the question:
Whether ’tis nobler in the mind to suffer
The slings and arrows of outrageous fortune,
Or to take arms against a sea of troubles
And by opposing end them. To die — to sleep,
No more; and by a sleep to say we end
The heart-ache and the thousand natural shocks
That flesh is heir to: ’tis a consummation
Devoutly to be wish’d. To die, to sleep;
To sleep, perchance to dream — ay, there’s the rub:
For in that sleep of death what dreams may come,
When we have shuffled off this mortal coil,
Must give us pause — there’s the respect
That makes calamity of so long life.
For who would bear the whips and scorns of time,
Th’oppressor’s wrong, the proud man’s contumely,
The pangs of dispriz’d love, the law’s delay,
The insolence of office, and the spurns
That patient merit of th’unworthy takes,
When he himself might his quietus make
With a bare bodkin? Who would fardels bear,
To grunt and sweat under a weary life,
But that the dread of something after death,
The undiscovere’d country, from whose bourn
No traveller returns, puzzles the will,
And makes us rather bear those ills we have
Than fly to others that we know not of?
Thus conscience does make cowards of us all,
And thus the native hue of resolution
Is sicklied o’er with the pale cast of thought,
And enterprises of great pitch and moment
With this regard their currents turn awry
And lose the name of action. Soft you now!
The fair Ophelia! Nymph, in thy orisons
Be all my sins remember’d.