Эдита Павлова Родительский день

Эдита Павлова (авторское имя)
Родительский день

Подходил к концу рабочий день прокурора района, как всегда насыщенный различными делами: с утра – изучение оперативной сводки о происшествиях за сутки с дачей указаний об их рассмотрении; затем – совещание о проблемах роста преступности среди несовершеннолетних; после обеда – изучение уголовных дел, поступивших с обвинительным заключением.
В преддверии отдыха в кругу семьи, собираюсь домой. На дворе – начало ноября, но уже холодно, жгучий ветер буквально срывает одежду. Долго не могу найти перчатки. Звонок телефона. Докладывает дежурный: на улице Восточной каретой «Скорой помощи» обнаружен мужчина-факел, который бежал по улице и горел. Доставили в больницу. Находится в реанимации в крайне тяжелом состоянии. Дежурный сообщил, что мужчина хочет сделать заявление о совершенном ранее убийстве.
Даю указание организовать выезд опергруппы с участием работников уголовного розыска и криминалиста. Выезжаю сама (перчаток так и не нашла): хорошо водитель задержался, мыл машину в гараже, и у меня есть транспорт.
В реанимацию допустили только двух лиц: криминалиста и меня. Мы – в реанимации. Рядом хирург и две медсестры. На реанимационной кровати – мужчина лет 50-ти, ожег 80% тела, прогноз врачей не утешительный: травмы с жизнью  не совместимы. В народе говорят: «головёшка».
Начинаю разговаривать. Пострадавший называет свои фамилию, имя, отчество. Евгений. Не работал, жил случайными заработками. Всё. Дальше, прошу по делу, что он хотел сообщить. Чувствую силу веры. Он весь напрягся, просит простить его за убийство девушки 23 лет. Уточняю у врачей:
– Это – бред?
Мне отвечают:
– Нет
Евгений опять обращается к Богу, просит прощения, и очень убедительно опять говорит об убийстве. Не мешаю его свободному рассказу:
– Год назад летом в августе мы со знакомым Виктором, он работает помощником машиниста на станции Архара, вывезли из его квартиры труп девушки, закопали в лесу, за лесхозом. Помогала хоронить его мать. Сегодня он пришел ко мне. Мы выпили. Я уснул. Проснулся от того, что все на мне горит. Вскочил. На улицу побежал. «Скорая» подобрала. Не хочу умереть с таким грехом на душе. Врачу сказал, вызвать прокурора.
Записываю не на протокол допроса – на объяснение, обычный лист бумаги.
Врач меня останавливает, просит всех выйти. Больному стало плохо: упало давление, речь прерывистая. У меня в руках неоконченное объяснение, не успеваю написать необходимые в этих случаях слова: «Мною прочитано» и «С моих слов записано правильно».
Прошу двух медсестер подписать документ, удостоверяя все сказанное подписями. Даже не знаю, почему двух: по закону достаточно и одной подписи врача. Врач не отходит от постели больного, постоянно добавляя инъекции.
Больше в реанимацию не впускают. Уезжаю. Следственно-оперативной группой возвращаемся в прокуратуру. В своем кабинете вслух перечитываю объяснение, Рабочее совещание начинается. Выслушиваю мнение каждого, довожу до группы свои версии и предположения. Обсуждаем вопрос о достоверности услышанной от пострадавшего информации. Сомневаться не приходится: слишком необычные обстоятельства сопровождали заявление Евгения.
После обсуждения предложений составляем план первоначальных следственно-оперативных мероприятий и следственных действий. Вызываем на рабочее место работника паспортного стола, ведь рабочий день давно закончился. Поднимаем  участкового: глубокая ночь. Намечаем и распределяем мероприятия на завтра.
Спешно напоила всех чаем. Водитель Саша молодец, пока я работаю, а секретаря нет на месте, готовит чай по своему рецепту: всегда крепкий, без сахара, но ставит мед. У него своя пасека, любит угощать всех своим медом. Согрелась. Доложили адрес Виктора, на которого сослался свидетель. Участковый уточнил место жительства его матери. Работники розыска проверяют все заявления о без вести пропавших девушках за последние два года. Времени половина второго ночи, расходимся. Завтра на 9 утра – совещание по данному факту, приглашаются все заинтересованные службы, оставляю для секретаря на столе, кого пригласить, ухожу домой.
Все трое моих мужчин – муж и два сына уже спят. Муж при моем появлении проснулся, предлагает ужин. Есть не хочется. Все мысли заняты выдвижением версий убийства девушки и планом раскрытия преступления. Чтобы как-то разрядить семейную обстановку, спрашиваю у мужа, как дела у детей в школе. Один – в первом классе, второй – в одиннадцатом. Муж предлагает мне в субботу сходить на собрание к старшему, все-таки в этом году – выпускной. Пообещала, хотя где-то подспудно закралась мысль: наверное, опять буду на работе, вряд ли за два дня раскроем преступление. Где искать труп, если на территории лесхоза лесопосадки занимают не менее 5 га.
В 6 утра звонок из больницы: «Потерпевший Евгений умер».
Следующий рабочий день  начинаю с совещания с руководством отдела милиции, оперативными работниками, участковым. Намечаем план мероприятий, определяем место поиска, силы и средства для раскопок.
На 10 часов назначено предварительное слушание по делу о крупном хищении на районном маслозаводе. Должна быть там. Ухожу в суд. Оперативные работники приглашены на 14 часов с докладом о проделанной работе, связанной с  розыском подозреваемого и его матери.
После суда выезжаю со следователем прокуратуры в лесопосадки. Доехали до территории лесхоза. Дальше все завалено снегом. «ГАЗик» буксует. Да, сейчас здесь нужна другая техника. Снега выше колена. Одна дорога в лесопосадки, по которой ходят вездеходы, припорошена. А на дворе опять метель.
В 14 часов оперативные работники доставили подозреваемого. Начинаю допрос. На все вопросы дал ответы:
«Ничего не знаю, кто такой Евгений, тоже не знаю, не знаком, никого не убивал» Всё! Адвокат жестами показывает: «Ничего не говори». Сделала адвокату замечание. Стих.
К вечеру должны были доставить мать подозреваемого. Ее нет дома. Заподозренного помещаем на три часа в ИВС – больше держать нельзя. Через три часа его мать так и не нашли. По адресу не проживает, где находится – никто не знает. Выпускаю Виктора. Сидит в дежурной комнате. Возмущается, постоянно срываясь на нецензурную брань. Время уже семь часов вечера. За домом матери подозреваемого установили с самого утра наблюдение. Обычный домик с печным отоплением, рядом колодец, во дворе собака. Наши старания по ее поиску увенчались успехом: возвращается, оглядываясь по сторонам, зашла в дом, затопила печь, пошла по воду. Вот тут и подходит к ней участковый и приглашает проехать в прокуратуру.
К этому времени установили, что есть одно заявление о пропавшей девушке 23 лет, которая летом приезжала в гости к бабушке, но домой в Хабаровск не вернулась. Меры розыска проводятся в Хабаровске. Девушка в Архаре встречалась с парнями, возвращалась поздно, а потом сказала, что на попутных машинах возвращается домой. Семья неблагополучная, родители – в разводе, пьют, где дочь, почти не интересуются. Обижаются, что она долго не приносит им денег.
Приступаю к допросу матери подозреваемого. Разъясняю права, обязанности, последствия дачи ложных показаний. Молчит. Но волнение глаз, дрожание рук скрыть невозможно. Расплакалась. Даю время успокоиться. Объясняю, что есть показания свидетеля о ее причастности к сокрытию преступления, называю фамилию Евгения. Конечно, все отрицает. Сообщаю о задержании сына.
Все, пошел рассказ:
– Летом  сын попросил помочь спрятать труп девушки, которая была у него в гостях, упала нечаянно, ударилась о батарею и умерла. Сын испугался. Вместе с Евгением в кухонном столе привезли девушку в одеяле. Рано утром погрузили на хозяйственную тележку, увезли за лесхоз. И там втроем закопали. Место не помнит, никому об этом не говорила. Кухонный стол продали.
Мать отпускаю. Подозреваемого официально по УПК РФ задерживаю на трое суток. Опять на дворе глубокая ночь. Холод. Очень хочется спать. Дома уже не ждут. Все спят. Тихо пью чай. Ложусь. Муж шепотом «Нашли убийцу?» Так же шепотом отвечаю: «Да»,
Все, теперь хоть какая-то ясность. Он молчит, отрицает свою причастность. Рассказываю ему о показаниях матери – бесполезно.
Осмотр его квартиры дает некоторые результаты: на полу в кухне на стыке застланного линолеума пятна коричневатого цвета, изымаем. А вот и негативные обстоятельства, прямо классические: линолеум в месте длительного стояния кухонного стола по окрасу темнее остальной части линолеума в кухне. Фиксируем. В мусорном ведре – молоток для отбивания мяса, изымаем. Местонахождение такого предмета на этом месте подводит к вопросу: не есть ли это предмет убийства. Впоследствии версия подтвердилась: судебно-медицинская экспертиза установила, что раны на голове потерпевшей имеют такой же рисунок, как и на молотке.
Начинается кропотливая работа по розыску трупа девушки точнее места ее захоронения. Под давлением  собранных улик Виктор признал, что действительно встречался с девушкой Викой из Хабаровска, которая гостила в Архаре у бабушки. Выпивали. Она предложила заняться любовью. Когда раздевалась, у девушки из трусиков выпало 300 долларов. Хотел забрать, она не отдавала. В процессе борьбы ударилась о батарею и умерла. Вместе с другом Евгением вывез труп ночью в кухонном столе (внешне перевозили мебель) к матери. Утром все втроем захоронили девушку в лесу за мехлесхозом.
– Место могу показать, – заключил подозреваемый.
Организовали выезд. Машина «Урал», вездеход, конвой, понятые, админстративно-задержанные, которые будут копать. Осматриваемся на местности. Преступник показывает предполагаемое место захоронения.  Начинаем копать. Бесполезно.
Прошло два месяца, вот и новый год. Выезжаем еще два раза с группой криминалистов, записали все на видеокамеру «Сони».
Дети подарили мне на юбилей камеру, папа сказал:
– Это нужно маме на работе.
Просматриваю записи. Копаем в одном месте, в другом, где показывает обвиняемый. Обращаю внимание, что взгляд его на записи направлен в сторону березовой рощи. Быстрый, сосредоточенный. Вокруг снежный наст.
Начальство требует: «Ищите, нет трупа – нет убийства».
Просим помощи у военных. На территории работает военная бригада. Строят дороги. Выделили отбойные молотки. Солдат. Выезжаем еще два раза. Арестованный все время вызывает прокурора:
– Я вспомнил. Могу показать.
Подходит к концу шестимесячный срок содержания под стражей. На улице – конец марта.
Прокурор области вызывает на совещание с докладом о результатах расследования по делу. Докладываю, выслушиваю указания:
– Активизировать работу по поиску трупа либо освобождайте арестованного из-под стражи.
Апрель. Через два дня – родительский день. Суббота. Со следователем прокуратуры выезжаем в лесопасадки. Решили вдвоем совершить предварительный обзор местности, чтобы спланировать дальнейшие раскопки. На улице – слякоть, почему-то опять ветер. Идем по лесопосадке, ноги промокли, начинаем мерзнуть. Никаких  примет захоронения. Проталины на солнцепеке. Весна ранняя. Но около деревьев лежит снег. Останавливаюсь отдышаться. Жалко себя. До родительского дня только воскресенье и понедельник, ничего не успеваю приготовить, а ведь на родительский день – особое меню: крашеные яйца, ватрушки, запеченное мясо. Это у меня хобби. Главное, семья меня за это любит.
Стоп. Резко останавливаюсь. Поминки. Родительский день. Смысл один. Ведь после захоронения они обязательно помянули девушку и бутылку оставили около могилы.
В память врезались кадры видеозаписи: он смотрел в сторону березовой рощи. Почти бегом, забыв про мокрые ноги и грязь, приближаюсь к березам. Вот, точно, лежит пустая бутылка из-под водки «Русская».
Громко подзываю следователя:
– Олег Валентинович, звони, вызывай группу.
Сама смотрю внимательно: холмик, травяной покров слегка нарушен.
Группа прибыла через час. Доставили и обвиняемого.
Виктор, конечно, сник, смотрит перед собой, молчит. Копают. Вот показался лоскут покрывала: голубое с белым, как описывала мать обвиняемого. А вот и белокурая девушка Сразу же виновный рассказал:
– Познакомились в пивбаре, пригласил ко мне домой. Живу в «пятиэтажке» на пятом этаже один. Выпивали. Когда пошли спать, увидел у нее в трусиках 300 долларов, спросил: «Откуда?». Ответила: «Заработала по дороге от Хабаровска до Архары, когда ехала автостопом». Разозлился, взял молоток для отбивании мяса и ударил три раза по голове. Труп вывез с Евгением к матери, а потом втроем увезли за мехлесхоз и закопали Помянули бутылкой водки «Русская». Бабенко все время шантажировал, что расскажет  в милицию обо всем. Платил ему. В ноябре пришел к нему в гости. Он опять обещал пойти в милицию, просил все больше и больше денег. Выпили. Я разозлился. Когда он уснул, поджег матрац и ушел из дома. Дверь закрыл снаружи на навесной замок. Не думал, что он выскочит.
Приговором райсуд Виктор осужден к 15 годам лишения свободы с отбывание наказания в колонии строгого режима.
Публикация 2019 года
Работы автора после этой первой публикации постоянно публикуются на сайте ХРО РСП