Пусть глаза мои слабеют

Пусть глаза мои слабеют.
С силой зренья возмужалой
шелестят листвой деревья
в вечном мае небывалом.
На девятом вале в пике
до похолоданья ночью
жду ещё по фазе сдвига,
как щелчка Декарта, в общем.
 
«Мамки-няньки, собирайтесь
жизни призрачные тени….
Майским штормом бурной страсти
жжёт Ванесса Мэй на сцене!
Вот она: поры цветенья
ХХI век в эфире –
лучезарное явленье
музыкальной эйфории.

Что это такое, Боже,
ничего не понимаю,
только красоту и роскошь
благосклонно принимаю.
В целом жертвенности силу,
власть любви, полёт инстинкта –
«качество иного стиля»
без критических вердиктов.

Как кастрат экстрактом пенья,
тембром голоса доводит
до оргазма, исступленья
инструменты крайней плоти, –
май самой надежды нашей,
воспарившая без ноши,
как Икар, подумать страшно,
Мэй со скрипкой невозможной!

Как пошёл Бернардом Шоу
шоумен в Пигмалионы,
так взошло, как солнце шоу
по классическим канонам.
Нарастает удивленье
скоростного нагнетанья
звуков, самоупоенья
от всеобщего признанья.

«Сказка ложь», но дар волшебный
жизнь приравнивает будто
к чуду роста, возрожденья
с одержимым безрассудством!
Раскрывается явленье
полноты небес желанной,
где угодно, хоть на сцене,
если «время – состоянье»!