Про маму, коммуниста-романтика

В канун 75-ти летия Великой Победы захотелось мне поведать о своей матери-жительницы той ушедшей от нас эпохи.
     Моя мама Александра Васильевна родилась 16 марта 1911года в Подмосковье в небедной семье, в которой было шестеро детей. После окончания семилетки и Астраханского нефтяного техникума мою маму пригласил к себе в Москву её родной дядя, он был профессором, работал врачом в Кремлевской больнице. Там мама была активисткой в комсомоле ,потом в партии, носила кожаную куртку, хромовые сапоги и красную косынку- такой я её и запомнила на всю жизнь. Однажды мама, после долгого отсутствия. возвращалась от тетки из Астрахани в Москву и случайно на вокзале встретила  знакомого дяди, который шепнул ей одно слово-«Беги»! На дворе был 1938 год! Возвращаться к тетке не было смысла- рано или поздно за ней тоже пришли бы, как пришли за дядей и его семьёй.. Она села в молодёжный поезд, следовавший на Дальний Восток, благо наряд её был подходящим… тужурка, сапоги ,косынка ,а ближе к сердцу- партбилет.
     После  недолгих разбирательств, маму отправили  «по зову сердца» на лесоповал в ульчский район  десятником ,сохранив святое-партбилет. Думается мне ,грамотные но зависимые (считай, бесправные),да с идеей в башке о всеобщем благе для всех, со всех сторон подходили режиму. Идеальный  рядовой боец  за коммунизм- светлое  будущее  всего человечества!
    Удачное замужество, рождение первенца в июне 1940 и через год, Война! Лишения, из еды только рыба, рахитичные дети и работа всё для фронта, всё для Победы! И она настала- только муж не вернулся с войны ни в мертвых не было ,ни в живых.
     Жизнь у всех потихоньку налаживалась. Но было много безруких и безногих. Говорят, их специально ссылали по глухим деревням и посёлкам, чтоб не мешали красивую жизнь строить Победителям. На деляны согнали  разный люд: амнистированных, оседлых  немцев из числа пленных, которые задержались по разным причинам, заводили семьи, жили вольно, да и не убежишь, кругом тайга да  Амур-батюшка. Там я и появилась на свет в назначенный срок ,вместо имени отца в метрике прочерк. Так было надо. У многих баб на ту пору дети остались ,а «мужья» вернулись на Родину еще в 48-м, после Амнистии в честь 30-ти летия  Великой Октябрьской Революции. Ни регистрация, ни переезд были невозможны, ни сразу, ни потом - всё, Занавес, одна на всех Железная Дверь!
      Ведь не даром говорят ,после 70-ти помнишь детство ,как на ладони и не помнишь зачем сейчас зашла на кухню, а, кофейку заварить!
      Помню, мне два или три года, метель,  лошадь, сани, тулуп, дорога по зимнику («вставшему» Амуру), хата, большая белая теплая печь. Я тянусь ручонкой по теплой стенке печи и встречаю ручку девочки с белокурыми кудряшками и синими глазками.  В последствии ,ставшей  моей коронной подругой Лидией  Косицыной.  Дома у неё, кроме теплой печки, был большой кованый сундук, на котором было классно  спать, как на троне, очень высоко и торжественно.
      Мы жили на краю деревни Калиновка, дальше только леспромхозовские конюшни и тайга.
И сундук у нас тоже был, только санитарный ,зелёный с красным крестом. В нем лежали новые мои, брата и мамы вещи, которые нельзя было трогать- ждали особого случая. Еще у меня была кожаная полевая командирская сумка-планшет (сюда бы её сейчас, «моднячую») и была любимая синенькая чашечка, её я добыла сама на дне высохшей протоки Амура.
     Но про меня отдельная история, если хотите, расскажу…
     Сейчас  про маму, помню   53-й год ,портрет Сталина из «Огонька» висит на стене в обведённой черным карандашом рамке. На мой вопрос, «почему», даже не глянув в сторону портрета, ответила резко «так надо» и ушла на двор загонять корову Катьку в стайку, громко ругаясь «аллюра три креста и. т.д….  мать».  А радио, черной такой тарелки, у нас в доме не было. Не понятно, почему? В конторе было, а у нас нет. Ведь партийная и всё такое. А вообще то и всего такого тоже не было . Вместо табуретов  чурбаки да ящики. Каждую зиму до самой школы , мы с мамой и коровой Катькой ездили на дальний зимний поселок Поповский  в глухой тайге за девять километров от Калиновки. Мама замеряла вывезенный гужевым транспортом лес на нижнем складе, для этого у неё был большой «шагометр», рулетка и графит. Летом с нижнего склада лес сплавляли по реке на большой Амур  и грузили на баржи. Мой брат Николай приезжал летом на каникулы (учился в посёлке ,где была школа десятилетка) и работал на погрузке леса. Из детей в Поповском я была одна, дружила с водниками и дорожницами. Водники -это плавсостав, молодые парни, летом на реке, зимой на лесозаготовке. Дорожницы, сучкорубы и поварихи –калиновские  девчата. Я у них была за почтальона. Однажды прихожу с письмом в мужской барак, а там, трое держат одного по пояс голого. На груди иголками и тушью ретушируют уже «трёх богатырей» у паренька слёзы из глаз. «Больно»-спрашиваю-«попробуй»- отвечает- попробовала. В результате, на руке ближе к локтю нарисовалась буква «Л»,задумано было не то от «Лена» не то от «леспромхоз»,как на крупах наших лошадей «Л»выжигали калёной проволокой.
         Ранней весной, еще до ледохода  мы с мамой, Катькой и новеньким телёнком возвращались домой в Калиновку. Мама работала в конторе, считала на «феликсе» и счётах, сидела за большим зелёного сукна столом и бумажками под стеклом. В конце апреля река делалась чистой ото льда, а в мае наши головёнки уже торчали из Амура. В конце лета на целую неделю пришвартовывался большой, белый пароход, выбрасывал трап на берегу нашей деревни и наступал неописуемый, всепоглощающий праздник жизни. Показывали кино цветное «Джульбарс», концерты моряков, а в буфете всегда было ситро, сосачки и пирожные.               
       В 1957 году осенью мне пора было идти в школу и это была последняя зима в Поповском. Был Новый Год, рында отбила двенадцать раз, мужики слазили на самую большую ель за привязанной почти к верхушке водкой «Сучок»,в большом котле прямо на улице на костре варилось мясо конины(накануне конь был срочно выбракован и застрелен из ружья в голову всё у той же ели). Напились, «нажрались», победители, стали неподъёмными и давай палить по ели, отстреливая себе ещё водки, а уже в бараке поставили меня на длинный стол, заставленный водкой и алюминиевыми чашками с мясом – ПОЙ!, а я и пела, рада стараться. Мне всегда нравилось глотку драть. Репертуар был в основном частушечный, а значит, озорной да матерный, потом  на «слабо» дали  водки полстакана. Чуть позднее, мать нашла меня в сугробе возле тропинки  до дома, не замерзла -повезло!.  А ближе к весне, случилось страшное: восточный грипп (сродни знаменитой «испанки»). Заболела мама–исцарапанные в кровь щеки ,безумный взгляд, меня от неё отделили или её от меня. Чуть позднее перебрались  мы уже навсегда с мамой, Катериной и телёнком домой, но бесследно болезнь для мамы не прошла. Буквально через год она сильно заболела чем- то другим, проболела тяжело два года и в 59-м году осенью её не стало. Было мне 10 лет. Брат собрал все новое из сундука в чемодан, на огороде сделал большую кучу из нашего скарба, облил керосином и поджег всю нашу прежнюю жизнь.
       Уже позднее, в детском доме я залезла в сейф директора и в деле прочла диагноз болезни мамы -это был рак. Я ,конечно же  выжила в коллективе, хоть и была таёжной вольной птицей, чудом не "загремела" в колонию для малолеток (все мои кореша там оказались после нашего совместного  неудачного побега).Большой за это поклон и спасибо завучу заведения  Ираиде Ефремовне. Старой закалки дама с картины И.Н.Крамского. Стать,  воротничок  всегда накрахмаленный, высоко взбитая копна волос, очки-пенсне. Она вовремя заметила не только мою страсть к  свободе, но и любовь к  прекрасному.  У нас по всему зданию были развешены репродукции картин «Третьяковки» и  я, одна из немногих, знала много авторов и сюжеты. Не зря я собирала картинки-вкладки из «Огонька», там было много интересного. А потом, самодеятельность,  хор в конце концов  и экскурсии для новичков по картинам и по атрибутам дружбы с китайцами, а еще проведение ежедневной утренней гимнастики с младшими.
         Брат,  жил на квартире, работал и вечером  учился в институте.  Как мог, навещал меня. Так прошел год. И вдруг, его забирают в Армию, да на три года, да в ракетные войска под Нерчинск. Как -то в кинотеатре посмотрела я фильм «Когда деревья были большими». Задумалась: почему Николай так не сделал- жили бы вдвоём. Ему же было 20 лет, когда случилось с мамой. Прошли годы, а я нет нет, да и задумываюсь- ПОЧЕМУ так всё вышло?! Почему детдом. Почему там моё всё новое из сундука у меня сразу же забрали и одели в одинаковое! Почему раньше все было для него- учёба эта-ДЕСЯТИЛЕТКА- только и слышала от мамы должен учится и слала и слала куда-то, кому-то мясо. молоко  и прочее. Отдать должное, учился брат достойно, был шахматистом, спортсменом, окончил школу с золотой медалью. Не посрамил мать, могла бы и дальше им гордиться. И вот однажды  в августе  20 лет назад мы с братом на его лодке «Прогресс»  отправились вниз  по реке в Калиновку к матери на могилу.
          Посмотрела  я на забытую деревню, нашего дома не было в помине, кони разбежались и пропали(волки съели), со старого только школа осталась, нанайский  поселок  за  утёсом , хаты с земляным  полом, Деревья маленькие, зато  свиньи по берегу большие бродят, да собаки –лайки и все с хвостами крючком. В воды Амура ступить опасно-черно-зелёного цвета, формальдегидного  запаха –всё загадили братья-китайцы!  Выловили с нанайцами кеты, наварили целый таз под привезённую братом «огненную воду» ,наелись формальдегида, сели на крылечко и долго разговаривали, вот и подмыло меня спросить «ПОЧЕМУ?».  И поведал мне брат: в своё время он спросил у мамы -как поступить со мной- куда- ведь она не ведала где её родня  никого не осталось,  еще одно почему.
        И после такого расклада - её слова на смертном одре: «сын мой, послушай, я написала письмо Военкому, что воспитала для Родины достойного сына  и просила  забрать тебя в Армию- отдать долг  Отечеству, итак два года из-за  моей болезни потерял, а Лену определи в детский дом-Государство воспитает!» Это ж надо, какая сильная была идеология. Родню истребили почти всю в гражданскую ,в Отечественную, младшего брата застрелили на охоте свои же коммунисты уже при мирном строительстве, старшая сестра умерла от чахотки -геологом была- золото для Родины разведала (которое теперь славно вывозят) и только брат Константин-герой Советского Союза прожил своей жизнью и умер где-то в Казахстане.  И всё это я узнаю через полвека! Кому это было всё нужно! Десятник с двухсторонней паховой грыжей!  В сорок восемь лет  ушедшая! Спишь теперь под  Красною Звездой в тени дубков и клёнов. Два года назад и сын твой лег прахом у ног своей королевы. А у меня теперь есть родная тетя. Раньше то всё опасались знаться -научу плохому и как бы чего не вышло! Остальную родню пришлось создавать заново. У меня, мама, две взрослые дочери ,образованные и устроенные. У меня ,мама, шесть внуков. К одному из них я сейчас поеду. Ему сегодня исполнился один месяц, а старшим внуку и внучке  по шестнадцать лет!  У меня было всё:  Любовь, Страсть, Жизнь! Я богатая и счастливая. А что твоя идеология. Нет даже прижизненной фотографии. Прости меня мама. Прости за то, что не верю ни в бога, ни в  любой «изм»,  верю в людей- каждый человек уникален, жаль только,  надежных маловато осталось.
15.04.2020г. о.Сахалин.