Периоды немоты

Глаза, привыкшие к темноте,
слезятся от ярких дней.
И тело, в полной своей наготе,
отказывается от затей.

Вышедший из пещеры мальчик –
высохший и слепой.
Стоит, подпоясанный кафтанчик.
Ему говорят все: "пой!".

А он – замелькал, подпрыгнув, ножкой,
и вслед замелькал второй.
В конце – приземлился осторожно,
и произнёс: "я свой".

Но уже тащат ветки, прутья,
разжигая костёр.
А он говорит: "ластиком будь я –
всю бы действительность стёр".

Но, как это часто бывает,
стирают, конечно, его.
И он рисует себя на бумаге,
где-то на уровне гор –

уже оттуда узором танец,
кружится синева.
Орнамент – золотом на кафтане,
запрокинута голова.

А под горою сцепились люди –
водят они хоровод.
Любо-дорого звуки лютни
лад щекочут, и вот:

раздаётся с вершины грохот,
с гор покатился крик.
Там, наверху, казался крохой,
а приземлился старик.

Засыпав каждого слоем пыли,
встал, отряхнулся. Вдруг –
там, где ещё вчера все были,
сегодня – смысловой труп.

Но поднимаются, в полудрёме,
восстают мертвецы.
И снова сколачивают брёвна
упоротые наглецы.

Мальчика тащат в петлю ущербно,
так тут заведено.
А он вырывается, и – в пещеру,
где уже всё равно.