Марисоль

    Девушка в синем, похожем на средневековое, платье и белой вязаной накидке сидит на скамейке в осеннем парке. Вокруг блаженно кружатся благородные в своей яркости листья. На голове у неё, что-то вроде маленькой полусферы из атласной в тон платью ткани, что держится с помощью жемчужных нитей. Они, в свою очередь, украшают нежно распущенные волосы по всей их длине.

    — Прекрасное вдохновение! — заметил, глядя на стоящую рядом с картиной Марисоль, пожилой господин, напоминающий профессора. — Оригинал ничуть не уступает живописному шедевру мастера, а, при всём уважении, даже превосходит его!

    — А Вы знакомы с оригиналом? — спросила Марисоль.

    — Так вот же он передо мной! Не скромничайте, юная леди, вы абсолютно достойны этого, — откланявшись незнакомец ушёл. А Марисоль с удивлением заметила, что девушка на картине, и вправду, очень похожа на неё.

    Тут к полотну стали подходить присутствующие, потому что галерист объявила о выходе к зрителям художника. И так, как это произведение является центральным в коллекции, его автор будет беседовать с публикой на фоне него, чтобы уделить внимание истории создания шедевра.

    Марисоль, немало поражённая словами пожилого господина и стекающейся к картине зрительской толпы, осторожно отошла дальше. Тут появился и сам художник.
    Анри Жан — молодой, но уже зарекомендовавший себя в художественных кругах, живописец, работающий в разных стилях и жанрах, поэтому его произведения не причисляют к чему-то конкретному. Они также врываются в мировое изобразительное искусство, как в него ворвался несколько лет назад в свои шестнадцать, сам автор. Зрители горячо поприветствовали художника овациями, когда тот появился перед ними. Он же с улыбкой на сияющем лице, обрамленном светлыми ангельскими кудрями, доходящими чуть ли не до плеч, но, как всегда, смущённо поблагодарил публику поклоном. Когда разговор коснулся картины «Лилия», кто-то из присутствующих задал вопрос о том, кто та красавица, что изображена на портрете? Анри Жан едва хотел сказать, что у неё нет реального прообраза, как всё тот же господин, похожий на профессора искусствоведения, кем он, кстати, на самом деле и является, с восхищением указал на стоящую с краю Марисоль:

     — Так вот же эта прекрасная леди...

     Все посмотрели в сторону бедной недоумевающей Марисоль, отчего она совершенно смутилась и побежала к выходу.
Анри Жан, не понимая, что происходит, повинуясь какому-то внутреннему инстинкту, побежал за ней.

     Марисоль выбежала из галереи и взволнованная побежала по аллее, осенние листья целовали её шёлковые волосы на ветру.

     — Подождите, прошу Вас... Я не сделаю ничего дурного... Почему Вы убежали с выставки, Вас что-то смутило, подождите... — кричал ей вслед Анри Жан.

     Марисоль оглянулась, на переставая убегать, и её лицо в золотом вихре осенней листвы открылось художнику...
Он остановился от неожиданности. А Марисоль удалялась от него с шорохом листвы. Вдруг Анри Жан испугался, что незнакомка исчезнет — снова побежал за ней. Девушка выбежала на проезжую часть, к счастью, как раз в тот момент, когда художник догнал её, иначе она попала бы под проезжающий чёрный стремительный Вольво, если бы молодой человек не успел взять её под локоть. Он притянул Марисоль к себе и она оказалась в его крепких взволнованных объятьях. Так близко, что чувствовала его дыхание на своём лице, что настолько поразило Анри Жана несколько мгновений назад. Сейчас её лицо было в непосредственной близости от него, испуганное, чудесное, дышащее нежностью. Он смотрел на неё и не понимал, как такое может быть. Ведь эта та самая незнакомка из его сна, образ которой он запечатлел на полотне, ставшим причиной переполоха сего.

     Марисоль держала в руках письмо, полученное сегодня из рук курьера. Странно, как будто в старину, депеша, доставленная королевским гонцом. Конверт из дорогой бумаги с сургучной печатью. В нём было письмо, которое сейчас чувствовали тонкие пальцы Марисоль, когда она снова пробегала взглядом строки: "Антикварный салон «Саймон». Сегодня в 21: 00 буду ждать". Получив письмо, она подумала, что это Анри. Но, когда вскрыла печать, увидела незнакомый почерк. Конечно, Марисоль сразу рассказала об этом возлюбленному. Здесь странности увеличились вдвое. Ведь Анри Жан этим утром получил точно такое же письмо. Они оба были в недоумении. И, обсудив произошедшее, решили пойти к антиквару в назначенное время вместе. Этот салон был знаком Анри. Он иногда заглядывает туда, беседует с его хозяином Беном о старых вещицах с невероятной историей. Но письма написаны точно не антикваром, его почерк Жану известен.
   
    В девять часов вечера Анри Жан и Марисоль были на месте.

  — Я боюсь... — прошептала Марисоль, когда они стояли у дверей антикварного салона.

  — Всё хорошо, я с тобой, — сказал, глядя девушке в глаза и нежно сжимая её руку, Жан.

    Колокольчик ласково звякнул, приветствуя старого знакомого и его прекрасную спутницу, проходящих в распахнутую дверь.

  — Добрый вечер! — встретил их голос Бена из-за тяжёлой бархатной темно-зелёной портьеры. Он ещё не видел, кто вошёл в салон, но по звуку дверного колокольчика понял, что у него гости.

  — Добрый вечер, Бен! — ответил Анри Жан.

    Из-за портьеры появился молодой человек в костюме джентльмена викторианской эпохи, высокий с прилизанными волосами и приветливым взглядом. А за ним следом шёл тот самый пожилой господин, которого Марисоль встретила тогда в галерее. Собравшиеся поприветствовали друг друга, одни с удивлением, другие загадочно улыбаясь.

  — Меня зовут Пьер Сартр, — представился гостям пожилой господин, похожий на
искусствоведа. - Если все в сборе, то, может быть, начнём?! — обратился он к Бену.

    Хозяин антикварного салона пригласил всех присаживаться за небольшой столик у зеркала, а сам направился к двери, чтобы запереть её. Никого сегодня здесь больше не ждали. По кружкам разлили чай, и Сартр снова заговорил:

  — Я поведаю вам, юные друзья, одну старую историю. В средние века в Испании жила пара влюблённых. Почти Ромео и Джульетта, только без Монтекки и Капулетти. Но одно их роднило друг с другом — им не суждено было прожить долгую и счастливую жизнь. Зато любовь их родилась, чтобы жить вечно. Злым гением этих созданий был я...

  — Вы?! — не смогла сдержать своего удивления Марисоль. Пьер Сартр, конечно, далеко не юн, вот, только средние века это уж слишком!

  — Да, юная леди, я, — продолжил пожилой господин. — Мой рассказ выглядит безумным, но для этого здесь Бен. Антиквары — это паромщики на переправе между прошлым и будущим. И уж ему-то известно, какие истории хранят вещи, дошедшие до нас. Я специально заручился поддержкой этого юноши, поскольку он знаком с Анри, и они доверяют друг другу. Так вот, мне далеко не столько лет, как кажется на первый взгляд. Родился я в 1204 году...

    У присутствующих, кроме Бена, округлились глаза. Хотя они всё же с недоверием смотрели на странного господина.

  — В юношеском возрасте я отправился учиться в соседний моей родной стороне город. А после стал адептом одного книжного ордена, его название, как вы понимаете, я разглашать не могу. Однажды мы были снаряжены доставить в резиденцию Короля особую реликвию. В поисках этого важного предмета все вольные и невольные участники тех событий многим пожертвовали. Здесь на моём пути и возникли влюблённые Анри и Марсель, ставшие невольными участниками этого предприятия. Я был настолько поглощён возложенным на меня долгом, что не думал ни о чём, кроме нашей реликвии. И моё одержимое стремление к выполнению поставленной цели не могло остановиться ни перед чем. Тогда-то всё и началось. Чтобы убрать с пути непрошеных участников тех событий, хотя мне казалось, что совершаю благо во имя великой цели, я разлучил юных влюблённых, которые спустя недолгий срок погибли трагически. Великую цель я смешал с необдуманной жестокостью. Скорее это было моей великой глупостью, а цель не предполагала вовсе похожих действий. За своё злодеяние я был наказан жить долго на этой земле, веками не старея. Это была пытка. Закончиться всё было должно для меня в том случае, если я воссоединю тех влюблённых. Ими и являетесь вы, Анри и Марисоль.

    Пара, казалось заварожённая, молча, с недоумением слушала Пьера Сартра до этого момента, после чего Анри не выдержал первым:

  — Это безумие какое-то! Что здесь происходит?!

  — Не переживай, мой мальчик, ты можешь совершенно не верить мне, главное, что вы теперь вместе. Некоторое время назад я начал стареть, что было для меня знаком приближающегося искупления и скорой развязки. Тогда я оказался в этом антикварном салоне и познакомился с нашим добряком Беном. От него я узнал о тебе, Анри Жан, то есть узнал те детали, которые мне были необходимы. Он ничего не подозревал о моей истории до вчерашнего дня.