Утро

  Когда у нас гостил совсем маленький племянник, он просыпался с плачем. Долго плакал и всхлипывал, и это было странно и звучало в устаканенном мире взрослых людей некоей зловещей ноткой потустороннего через человечка, стоящего к нему ближе всего. Не помню за собой такого. В общем-то, один интересный мир сменялся на другой. Во всём была новизна и накал восприятия, необыкновенное приключение, будь то заливистое солнце с походом на речку, кусающий предновогодний мороз, размеренные рутинные дни с непонятно откуда взявшемся для ребёнка ощущением, что живёшь уже миллион лет, ну или сто, не важно, настолько сам факт жизни привычен, как и мама с папой, и речка и садик. Вспоминать то осознание неимоверно занимательно, как и тот мир, ни фига не похожий на этот, но сейчас не об этом. А о том, что, вот, иногда встаёшь и, проходя по тихой квартире на кухню, ставишь чайник, любуешься сонным видом из окна и начинаешь со стыдом вспоминать вчерашнее. Нет, в нём не было ничего такого. Ни водки, ни разбитой физиономии или, там, приводов в милицию, и всё же было во всём какое-то тайное сумасшествие, идиотизм, а ты... не ты, а окружающие такие же безумные актёры какой-то непонятной, ненужной пьесы. Наполненной действиями и разговорами, а, главное, искренними стремлениями, совершенно чуждыми тебе сейчас, утром. Ну, да, как говорится, не проснулся. Причём, минуты назад безбашенно купаясь в таком же вареве суеты и чепухи... видно, привычно переходя дорожку, разделяющую театр снов и театр яви, сегодня вдруг остановился, огляделся и задумался - а что я там забыл? По увлечённому трёпу диджеев по радио ясно, что пьеса уже идёт, только ты словно опоздавший, задумчиво стоящий в дверях и не понимающий, о чём речь. Даже нет. Словно траспортировавшийся из другого времени житель простой и чистой страны, впервые увидевший странное кривлянье на сцене как-будто разумных людей, как будто имеющее какой-то смысл, судя по вдохновенному ражу участников, но лично для тебя не имеющего никакого. Когда происходит тот переход в ещё одного из актёров на сцене? Тот незаметный ввод в игру, в согласный мир? Сколько раз я безуспешно пытался его засечь. С первым диалогом с проснувшимися домочадцами? В отличии от тебя нерушимо, как само собой, уверенными в единственности этого мира - на голубой планете Земля в окружении ледяного чёрного Космоса, потерянной и заброшенной в одном из его глухих уголков, в одиночестве истории, глобальности насущных проблем, серьёзности вопросов, важности идей, пузырчатости политиков и лиц масс-медиа, вечности управдома, драгоценности Толстого и Чехова на полке, и машины, как признака того, что жизнь удалась или что-то вроде того. Утро сменяет вечер, выходные будни, и вот только жизнь утекает в неизвестно куда, и на что, не давая ответов, покоя и счастья. И вот уже картина мира принята тобой безоговорочно, а правила игры хоть и раздражающи и мучительны, но непреложны, а сны... что ж, сны... да, что-то снилось забавное. И почти невозможно уже вспомнить это своё утреннее состояние, окунуться в него и оглянуться. А, может, не хочешь - ибо всё становится пустым, а люди дураками, а ты - смертником, ожидающим казни. А потом уходит и память о нём - до следующего такого же утра, и живёшь, борешься и страдаешь, мечтаешь и горюешь, работаешь и размышляешь, восхищаясь декорациями, любуясь красотой театрального задника и игрой софитов, в семимиллиардной компашке таких же актёров - твоих партнёров, негодуя на одних и любя других, на этой затерянной в бездонной космической дыре сцене, а, точнее, одной из комнаток нашего мозга, и не плача по утрам, как некоторые странные маленькие дети.

   Театр глуп, и чувство стыда неизменно встречает тебя утром. Пусть в нём играет твоё отражение. Ты же иди по дороге, всё дальше отдаляясь от сумасшедших балаганов, лубочных темниц, клоунов-палачей. До тех пор, пока и отражение не исчезнет вместе с тобой.