Бытие быта в современной поэзии

В разговорах об искусстве слово «современный» стало синонимом к слову «непонятный». Вне зависимости от возраста, людям, привыкшим к традиционным формам, сложно принять живопись, музыку и литературу эпохи постмодернизма. Не избежала этой участи и современная поэзия.

Поэты могут не нравиться читателю только по двум причинам: либо их стихи действительно плохие, либо читатель их не понимает. Содержание, скрывающееся за нестандартной формой, часто проходит мимо читателя, оставляя его разочарованным. Однако именно на стыке этих ключевых составляющих стиха и рождается его смысл.

Форма современных стихотворений действительно может оттолкнуть неподготовленных читателей.
Усложняет восприятие стихотворений современный синтаксис: поэты часто игнорируют знаки препинания и обозначение регистров – предложения просто пишутся с новой строки и с маленькой буквы, при этом не обязательно каждое из них обладает определенным смыслом и окончанием.

Странными кажутся и стилевые особенности: тексты одних авторов продолжают традиции наивной поэзии, тексты других - до мельчайших деталей описывают быт или физиологию. Более того, в поэтический словарь стремительно входит нецензурная лексика, которая может испугать загнанных в рамки приличия любителей поэзии.

Однако наиболее искушённая публика способна увидеть эстетику в чёрной натуралистичности, основанной на метафорах перехода от быта к бытию. Главная задача поэта нашего времени – размытие границы низкого и высокого, поиск красоты в уродстве, поэтического в не поэтическом, образного в безобра;зном.

Безобразностью многие авторы считали человеческое тело. Что может быть более неприятным, чем эта земная оболочка из кожи и костей, промежуточное пристанище сознания? Именно из-за своей «приземлённой» сущности и отсутствию художественности смелая натуралистичность делает мрачные тексты более убедительными.

Описание тленного тела – одна из деталей, часто встречающихся в лирике Егора Летова. Уже в начале стихотворения «Русское поле экспериментов» автор использует телесный образ. Пространство текста – мир глупости, подлости и невежества. Обитатели этого мира – тоталитарные лидеры («орденоносный господь краснознамённых сил») и рабский народ. Единственный возможный бунт народа-раба – это смерть, на которую ему не хватает ни сил, ни смелости. Раб пытается делать шаги к освобождению, «трогательным ножичком пытать свою плоть // До крови прищемить добровольные пальцы», но он не сможет закончить начатое, вырваться из пахнущей нефтью вечности. По Летову, победа над системой неосуществима, ведь принцип движения к солнцу - яма. Освобождение возможно только посредством смерти.

В немного более позднем тексте «Лес» роль поэтичной не поэтичности достаётся результатам научно-технической революции. Развитие промышленности, строительство заводов и фабрик становятся причиной появления в литературе новых неожиданных для поэзии образов: «социальный мазут», «урбанический хохот», «промышленные трубы»... Метафоры городской стройки (может даже всесоюзной перестройки) попадают в поэтический словарь. Если в «Русском поле экспериментов» оппозиционные власть и народ были названы практически напрямую, то образы героев «Леса» угадываются не сразу. Следует также отметить, что в отличие от «Русского поля экспериментов», где Летов горько иронизирует над отношениями власти и народа, во втором тексте против той же государственной машины выступает только одна личность, рот которой затыкает «асфальтовый закон».

Однако не все стихотворения современных авторов так страшны своими промышленными метафорами. Помимо эстетики отвратительного появилась и эстетика простого. Поэзию научились находить в обыкновенных людях с размеренной жизнью, в судьбах тех, кого ранее было принято называть «маленький человек». Получается, любая жизнь имеет в себе нечто поэтическое.
Об этом можно судить исходя из стихотворения Бориса Рыжего «Я работал на драге в посёлке Кытлым». Автор в деталях описывает свою «командировку», играя на постоянном контрасте земного и возвышенного. Например, поэт упоминает, что он «любовался с буфетчицей небом ночным», крутил самокрутки и ходил на танцы, а потом обращается к Богу, вводит в рассказ специальную лексику, наделяя текст дополнительными смыслами.

Таким сложно устроенным, но простым на первый взгляд можно назвать и стихотворение Рыжего «Ордена и аксельбанты». «Бухие музыканты» трубят в мятые трубы на похоронах отставного генерала. Лирический герой не заинтересован этим событием - он наблюдает за местным «дауном» Петей, которому полюбилась эта музыка. Сперва стихотворение может показаться сатирическим, но постепенно это ощущение сходит на нет. В первую очередь, когда читатель узнаёт о смерти Пети. Затем, когда оказывается, что на похоронах «дурочка» не было музыки. Лексика стихотворения Рыжего соответствует речевому стилю совсем юного человека, поэтому мы верим автору и сочувствуем похороненному без «музона» дурню Пете.

Упомянутые стихотворения Рыжего можно назвать простыми по своей форме. Однако это ни в коем случае не делает его тексты «низкосортными». Чем-то они напоминают наивную поэзию, развитие которой происходило в контексте примитивизма. Об этом направлении можно говорить, когда профессиональная поэзия сознательно воспроизводит особенности наивной поэзии. Примитивисты создают тексты через призму детского и обывательского восприятия, намеренно упрощая средства выразительности, но добиваясь выразительности.

Наивной может показаться поэзия мастера иронического стиха, Дмитрия Пригова. Этот автор писал странные стихотворения, кажущиеся поначалу не столько простыми, сколько бессмысленными. Однако одна из целей поэта современной эпохи - поиск настолько очевидной сущности или идеи, которую невозможно заметить обычному человеку.

Абсолютно гениальным мне кажется стихотворение Пригова под названием «Размышление о грязной посуде», в котором поэт с помощью бытового образа описывает состояние народа в целом и себя в частности в условиях авторитарного государства.

Если задуматься, это стихотворение намного страшнее, чем кажется на самом деле. Насколько плохо может быть человеку и насколько страшной должна быть общемировая обстановка, если человек, даже выполняя простые домашние дела, думает об отсутствии свободы? Пригов в повседневном быте смог найти очень точную метафору.

С компьютерной революцией и развитием цифровой техники, на стыке поэзии и других видов искусств возникло принципиально новое литературное направление, дигитальная (от англ. digital) поэзия. Современные поэты, в отличие от своих предшественников, при создании альманаха или сборника в интернете имеют возможность использовать множество медиа-элементов.

Илья Мазо, молодой поэт из Москвы, создал масштабный проект «ШХД:Зима», состоящий из музыкального альбома, фильма и книги стихов. Сквозным мотивом всех элементов проекта становится тоскливая русская зима. Самые длинные и самые тёмные ночи, скрипящий снег, улицы в трёх фонарях…

«Иногда я приходил в лес, ложился в снег и смотрел на небо» - так рассказывал автор о своём вдохновении. Выразительность Мазо видел не только в покойной природе. Даже используемые в повседневной жизни вещи могут стать метафоричными проводниками из мира быта в мир бытия.

Городской обитатель живёт среди фонарей. Зимой, когда бо;льшую часть суток в городе царит тьма, их значимость только увеличивается. В стихотворении «Фонарик» лирический герой особенно ласково обращается к источнику света, вступает с ним в диалог. «Может, знаешь чего секретное // Что в груди у тебя щекочется» - спрашивает поэт, желая узнать «рецепт» счастья. Однако всё когда-то завершается, а значит фонарик погаснет.

По-моему, читателю XXI необходима современная поэзия, калейдоскоп чувств и смыслов, актуальных именно сейчас. Настоящая поэзия нашего времени – это правдивость, отсутствие вычурных слов и не приукрашенная действительность. Поэты не выбирают, о каком мире рассказывать. Они изображают все его аспекты, и уродство, и красоту, и горе, и радость. Поэтический язык, по большей части, спокоен: авторы не кричат о страдании, они будто молчат навзрыд. А если эмоциональное напряжение – значимая составляющая текста, в нём нет излишнего трагико-романтического пафоса, и читатель верит поэту. И верит оправдано.

Новейшие авторы честны в своих стихотворениях. Хотя бы поэтому их следует читать.