А в телефоне гудков не слышно

А в телефоне гудков не слышно,
Как будто в будке, закрытой прочно,      
Замок повешен, большой амбарный.
Там нет ни всплеска дневного света.
Как будто все абоненты вышли
(им просто очень хотелось лета)
За  чистым воздухом и нектаром.
Стрекоз там ловят, срывают крылья
И, где их жалость, не помнят это,
(и словно думы их непорочны)
Вдруг чью-то душу латают ими.
Контакт увидит родное имя,
Как будто самым бесценным даром.

А ты не понял. И лужи-кляксы
На тротуаре хватают туфли,               
Их долго держат в своих ладонях
Вниз неохотно стекают снова.               
А дождь не кружит, как раньше вальсы
И лишь мокро берёт за основу,
И словно в старом чужом спектакле
Вдруг барабанят по зонту капли,
Из мрака серости тянет слово.
Красивым почерком, заглянув ли,
Кладут на сердце печать и розу,
Взывают к сердцу, - ещё не поздно,
К тебе взывают, что ты не понял...
 
Вдруг понимаешь! И став серьёзным,
Приняв печать, ставишь в вазу розу.
И расцветают былые грёзы,
И сохнут мокрого неба ситцы,
И вновь душа в высоту стремится,
Расправив крылья, летит, как птица.

Пока живёшь, ничего не поздно.