Тот, кто сахар солью жрёт

гремит  штора,  окно  открыто,
сегодня  ты  вывалишься,  асфальт  мозгами  умоешь,
ты  ничей,  рот  откроешь,
желчь   потечёт  с  воем,
отпирать  замки  (закрывая)  поздно,
мне  кажется  –
ты  пел   лёжа…

а  так  начинал,
ребёнком  сухую  грудь  матери  терзал,
всё  вытягивал  костлявое  молоко
и  плевал,  на  родство  плевал,
в  мешки  глаз  собирал  взгляд,
коростель  трогал,    гневя  отражения,
отмахивался  от  назойливых  мух,
спиной  чувствовал  чьё - то  сопение…

Стивен  Кинг  тебя  не  знал,
а  мертвецы  в  тебе  оживают,
ты  лишил  себя  третьего  глаза,
взамен  два  стеклянных  в  поток  вытаращил...
умопомрачительно  утро,  когда  вечер  приходит,
ты  опираешься  о  карниз  несуществующего  воздуха,
втягиваешь  километры   дыхания,
пускаешь  кровь  с  обезжиренной  вены…

пустошь   течений... 
значит,   пульсирует  сердца  ядро,
наваливаешься  на  прошлый  опыт  –
должен  дойти  до  дна,
там  скукожиться,  замереть, 
предоставить  ладонь  пальцам  расправится,
там  проявится  вся  плёнка  твоей   несостоятельности,
выбери  день,  ночь,  окно,  асфальт,
попытайся  вылететь  именно  так,

как  хочешь  ты,
как  хочу  я,
как  хотят  Ангелы,  так  и  примут  тебя  –
застенчиво,  в  белых  одеяниях  палачей,
от  самого  дыма,  до  небес…

ты  болен  схватками  подагры,
ты  ровным  счётом  не  равный  счёт,
видишь   спину   плавников  невода,
в  нём  увяз,  как  планктон,
мне  видится  лазурная  свалка  неба,
и  отпирающий  сутулость  калека,
и  синие   глаза   мёртвого,  по  ту  сторону  снега…

всё  это  так,
а  может  немного  иначе,
а  может  много  –  ты  ведь  расскажешь?
а  пока  зазвеню  в  бубенцы  колоколов,
стирая  попа  ладони,
я  так  устроен, 
если  не  дорог  –
вываливайся, 
асфальт  крайне  бережно  кровь  мазутом  накроет…