***

В пять часов и шестнадцать минут с половиной,
В дом вошёл человек, лицевой половиной,
По лавине из штор падал свет, белый-белый как сода
Человек из ужимок и тени был соткан,
Он сказал, но я слушал его не умело,
Ах, глаза его, будто начерчены мелом,
Я лишь помню, что рот точно дырка от моли,
Что слова на мозгах набивали мозоли,
Я не знал их, не помнил и видел лишь руки,
Что упруго гудели как ветхие мухи,
А в окне показался автобус покрашен и тучен.
И мучнистый кулак облаков собирался беззвучен.
Человек распадался

Я вышел на остановку. Ультразвук голубых небес звенел на разрыв, во все края. Серые спичечные коробки домов. Точно пересаженные корнями вверх деревья. Ветви окоченели в параличе. В небе ледоход облаков - пылают голубые глубины. Как бы так подойти к кому-нибудь и не спугнув сказать, что сошёл с ума? Мчится масса мира, тяжелая сверхзвуковая и я отрываюсь от себя за ней. В булочной человек прижавшись к стеклу двери смотрит на меня, я виновато покосившись уничтожаюсь. Голубые небеса разъедают меня и я шипя вскипаю пеной посреди остановки.