Шариков о житье - бытье

      — Так, что же вы читаете? Робинзона Крузо? — Эту, как её, переписку Энгельса с этим... как его, дьявола... С Каутским!
        Из разговора профессора Преображенского с Шариковым.



Весна, весна!
На дереве распелась птичка...
Вон из окна, прям видно как поёт
И прёт ведь из неё как под копирку!
Так горлышко, и перышки цветные
Под облака, к седьмому небу шлёт.
Голодная наверно....

Ну так, без передышки петь, и петь,
И не осипнет ведь, фитюлька,
бедолага!
А косточки осталось лишь на треть
И ливерной — почти как не бывало!

А ну, ка — кыш!
Той ветке тонкой
Щебетанье — мило,
Качается подбрасывая вверх —
Любовь, болю, болит и blu,
Больная может быть...
наверно.

Попробуй разбери, такой идёт накал!
— Нахал, - на грузчика кричит молодка.
Хотя, от щебета мне охать рановато,
А ахать я ещё не начинал,
Стерплю её настойчивый вокал
Ведь у двери я очень осторожный.

Профессор льёт бургунское в бокал
И печку топит ежедневной прессой,
Галоши, вон у коврика стоят.
Почём их брали на базаре, интересно?

Да, вот теперь потише стало... верно.
Ввернула всё ж таки коленце —
МолодцА!
(Переступая лапками несмело).

Брехнуть бы раз иль два,
Как давеча на старую пролётку,
Но поздно,
Зинка — тапочки нашла,
А  Борменталь идёт кормить селёдкой!