Путешественницы

   Стала взрослой, а так до конца и не понимаю таинства полета самолета. Конечно, я училась в школе и знаю законы физики. Но не понимаю все равно. Вернее, какая-то моя сказочная часть организма этого в толк никак не возьмет.
   Вот огромная железная птица взмыла в воздух, а я сижу в ней. Я – сердце этой птицы. А на меня садится... Муха! Безбилетница? И откуда, интересно, путешествует: оттуда – туда или бессовестно сделала несколько рейсов? И что ест? По мухе у меня много вопросов. Она беспокойная, не находит себе места. Сказывается разреженность воздуха. Я вижу это по своему дорожному подголовнику, ставшему твердым, хотя на земле надула его наполовину. Психика мухи не расположена переносить перегрузки, возможно, у нее стресс и даже помешательство? Скорее всего, от такого же непонимания, как можно лететь сердцем внутри железяки, чьи крылья просто торчат в разные стороны? Вот она по-настоящему это умеет на своих прозрачных пропеллерчиках, тут же – сплошное безобразие. Да еще как высоко! Мухи не имеют права доставать крылом – Бога.
   Летим. Три часа прошли. Мы с ней, как с подружкой, разложили в телефоне пасьянс «Паук», потом вздремнули. Вернее, я спала, а муха меня охраняла. Она облюбовала себе зону комфорта именно в моем ряду и продолжает метаться здесь. В этом я вижу стабильность, в отличие от проносящихся под брюхом самолета и моей попой километров.
   Снижаемся. Подголовник начал «худеть». Путешественница присела, наконец, ко мне на руку и замерла. Ей снова дурно.
   В детстве я умела ловить мух. Для этого открывала ладонь и ждала, пока любознательное насекомое окажется на ее середине. Резким движением, скорость которого должна быть быстрее полета и соображения мухи, я просто закрывала кулачок, в котором точнехонько оказывалась жужжащее существо. Ловились они с единственной целью: я бежала на улицу, торжественно раскрывала темницу и выпускала ее на свободу.
   Давай-ка, Муха, ты тоже выйдешь со мной! Мы обе прилетели.