Письмо

Неотправленные строки
Смыслом истинным, глубоким
Не наполнят пустоты.
Их уже не прочитаешь,
Не поймёшь, не осознаешь
Слов незримых глубины...

х  х  х

В комоде старом и забытом,
Средь книг, лекарств, календарей,
В конверте сером, не закрытом,
Был найден лист, с чертой полей.

Под почерк ровный и красивый
Ложилась от руки строка,
И сами по себе чернила,
Казалось, лили те слова.

Не видно в тексте том сомнений,
Дрожащих букв и суеты,
Прямолинейность изложений
Придала здравой простоты.

То были строки обращений,
Без адресата и числа,
Без назиданий, наставлений,
Без рубежей добра и зла.

Так часто, автор незнакомый,
Не ставя подпись после строк,
Словами, рифмой ли искомой
Известен, с взглядом на листок.

И точно также, получатель
Рукою свитого письма,
Поймёт мгновенно, - он читатель
Тех строк, что, может, ждал всегда.

И в руки взяв письмо, годами,
Лежавшее в слепой пыли,
Читатель видел пред глазами
Волнение в тех строках, внутри.

Знакомый с детства четкий почерк,
Как вырезанный под ножом,
Не создавал горбатых кочек
И не вязал слова узлом.

Ему письмо отцом писалось,
Среди больничной тишины,
Прошедшей жизнью создавалось,
В тумане мнущей пелены.

Но строки те остались тайной,
Послание адрес не нашло,
Поскольку, оставаясь явью,
Все ж... не написано оно.

Для долгой памяти приятны,
Необходимы те слова,
Что были сложены однажды
И сохранились навсегда.

Они доступны в старых письмах,
В углу обложки иль листа,
В открытках, что в годах и числах
Далеких, видятся всегда.

Не только на листе бумажном
Возможно для себя найти
В ожившей памяти, однажды,
Годами скрытые следы.

Но помнится всего сильнее
Ему те детские года,
Когда в руках отцовских млея,
Влезал на шею он отца.

И летом - первая рыбалка,
Поход на край большой земли,
И хулиганская считалка,
И ночь, с кострами до зари.

И что в письме не отразилось,
И прочитать не удалось, -
Все многократно возвратилось,
И пригодилось, и нашлось.