Приключение сельского врача. Глава 26

– Да, да,  надеюсь, с Людой всё хорошо будет. А то, что в мире делается?  И людей воруют и страхи, какие показывают по телевизору.

– Тёть Лид, у тебя есть время смотреть телевизор? Лето же, забот-то сколько.

– Не смотрю я, это Нюра мне приносит, приходит, рассказывает.

– А тёте, как всегда, всё надо знать.

– Ну, как же, знать-то надо, что происходит. Вот сейчас шли по дороге, мне Данилка о какой-то интерференции твердил, верно, или нет, назвала, не знаю.  Что это? По физике, что ли изучают? Или от Ярославки, что ли набрался всяких словечек? И чтобы понимал. А? Книжки Ярославкины читает.

Настя рассмеялась. Ответила.

– Не знаю, тёть Лид, не знаю, но, кажется из физики, не помню из начальной физики или высшей, но Данилка у нас уже взрослеет. Он и не настолько уж  младше Ярославика, только ростом не вышел. Он умный мальчик, и пусть книги читает, чем в молодёжных блогах в интернете зависать. Пусть рядом с Ярославчиком больше находится, душа у него раскроется. И в секцию к нему пусть ходит, почему ты не пускаешь его, лёгкие у него выздоровели,

– Зачем учится кулаками махать?

– Тёть Лид, когда-то ты сама учила Никиту драться, отпор давать, даже меньше был, чем Данилка сейчас. А борьба не бокс, и там становятся сильными, а рядом с Ярославчиком, дух его  вырастит и возмужает. Не препятствуй больше,  что ты из него растишь маменькиного сынка? Он воин, будущий солнечный воин, в нём должно быть равновесие. Поднятие тонуса организма.

– Ох, Настасья. Скажешь тоже, воин. Да не хочу, чтобы он воином был, хватит нас Никитушки.

– Тёть Лид, солнечный воин, это совсем другое, это не вояки, это как наш Ярославчик. Никита наш тоже был солнечным воином, только не успел развернуться. Он всегда им был, а Данилке это не обходимо, он с радостью занимается.
А радость это удовлетворение души и сердца, от какого либо деяния.
Дети быстро растут, а Данилка у нас смелый. Пусть будет в радости и равновесии и тренирует своё тело. В будущем это пригодится. Смотри вглубь, тёть Лид.

– Ты кого угодно уговоришь. Ладно, препятствий не буду делать, тем более они, надеюсь, жить будут при матери.

– При матери, при матери. Всё образуется.

– Хорошо бы. Вроде идут что ли? Может Властимир поживёт ещё у Людмилке, мне бы спокойней было. Хоть забирай их назад, к себе. Так, как?
Властимир-то, всё уже? Что там у них с Ольгой-то? Нашли общий язык? Я вчера за ней наблюдала, она ведь тоже влюбилась в него, только старалась вида не подавать.

– Влюбилась, тёть Лид, влюбилась. Для неё уже включился свет на полную мощь. Чудесные надежды осуществляются. Ой, тёть Лид, на неё смотреть, это что-то.  Душа её танцует, танцует в вальсе, прямо упоительно и в счастье. Не зря она смотрела часто в небо, мечтала о настоящем любимом.

– И откуда вы у нас такие? И ты, и Оля, и мой Никитушка, царство ему небесного, как ты говоришь в свете и любви. Откуда у нас, простых женщин, такие дети? Ты не подскажешь?

– Всевышний исток творящий подарил вам, всем сёстрам, тёть Лид.
– Подарил, да Никитушку моего забрал в расцвете сил.
– Но он тебе подарил вон, каких внуков и дочь.

– Да, да, за них я благодарна. А ты, Настасья, всё же не от мира сего, и Оля такая делается, а про детей твоих и говорить нечего.

– Дети, как дети, чем они не обычные? Просто не оторваны от Бога, от того и знают много.

– А, вон все идут, и Людмила тоже. Ох, слава Богу,  этот идиот, Тимур этот вроде уходит. Слава животворящему кресту.

Лидия Петровна перекрестилась не обычным способом, Настя вообще не видела её крестящейся. А тут ещё таким образом и спросила.

– Тёть Лид, а откуда ты научилась так креститься? Закрывая оба плеча?

– Я давно знала, только не показывала, и на людях не крестилась, мне твой Ярославчик показал, ему, наверное, года три ещё было, сказал.

«Если ты уж крестишься, бабуля, то вот так надо. Это будет верно».
И пальцы мои так вот и сложил. Он-то откуда знал?

– Ух ты, что выясняется, прямо подпольная работа с родственниками у него была. Дети, тёть Лид, все знают всё, они же с богом, я сколько раз говорила.  Мы, родители, и общество заставляют их забыть. Ярославчик и Любочка росли свободными.

– У нас одна Нюра не поддавалась.
Настя рассмеялась, за ней и тётушка рассмеялась.

– Тёть Нюра не любит никому подчиняться и никого слушать. Она сама себе на уме. она решила, что для себя, и для всех авторитет только она. Но и она скоро изменит своё мнение о людях, о мире, о себе. И я вижу млечный, ….   

В это время подошли все и Настя с тётушкой спросили.
– Ну, как дела? Всё в порядке?
– В порядке. –

Ответила Людмила, вроде и радостно, но скользила печаль в голосе.

– Мамуленька, ты, что-то ведь хотела сказать, наш приход прервал твоё повествование.

– Ничего, Ярославчик.  идёмте всё же, ужинать. Заходите все.

И уже за столом, в разгар ужина, Ярослав вновь спросил матушку.

– Мамочка скажи, озвучь слова, что витают вокруг тебя.

– Ничего особенного, что там озвучивать. –
Но, помолчав, что-то подумала, произнесла. – Хорошо. Вот, что я увидела.

Появилось лунное сияние, и путь млечный ярко обозначился, затем осветился солнцем, и как бы дорожка в солнечном свете из звёзд.
И там я увидела маму и папу. Они шагали по звёздной дороге, они кого-то провожали. Направлялись в одно место.
А я там была, куда они направлялись, я была там. Явно была, можете мне не верить, но я была там. В самом начале лета была и всё видела воочию.

– Настя, не волнуйся, почему ты считаешь, что мы не поверим?
Произнесла  Ольга.

– Мама, кого ты там увидела ещё? – Спросила Любочка.

– Не скажу.
Сердце её вновь бухнуло, так громко, что ей показалось, оно выпрыгнет наружу. «Что это такое? – Спросила мысленно себя Настя. – Вроде энергии спокойные, хорошие. Отчего сердце бухает, как набат?»

– А всё же? Мамулечка,  ведь это касается нашей большой семьи?

– Да, Ярославчик, нашей большой дружной семьи.  Вот тёти Нюры нет, и как она не учуяла, с её-то чутьём, всё знать, и не учуяла, что здесь происходит?

– Эт отчевось я не учуяла-то? Учуяла, учуяла. Эт, что ж здесь происходит? Это, ж надо! А? Это, что же вы без меня затеяли опять пир на весь мир? Опять семейный ужин? Эт по какому такому поводу-то? А я? –
Произнесла входящая в комнату тётя Нюра.

– Вот, бабушка наша, как всегда, легка на помине. – Произнесла Любочка, и все расхохотались.

– Теть Нюр, извини, мы не планировали присутствие всех, хотели посидеть с Олей и с Властимиром Деяновичем, но так получилось, что всем пришлось встретиться за нашим столом.

– А я не хочу что ль? Ишь, какие! Я тоже хочу за одним столом с вами. Мне ж тоже интересно узнать всё. Выкладывайте, всё выкладывайте и быстрее. Чёй-то от вас, что ль, Тимурка шёл, как побитый. Шёл, коряво, за забор хватался, еле дошёл до своей скамейки сел и сидит. Подошла к нему, вроде не пьян был. Я долго стояла, наблюдала за ним. Чёй-то с ним?
А-а-а-а, престарелая его «корова» упылила с Сёмкой Арефьевым.
Во ещё один дурак-то, ну пусть на кулак-то наматывает, она и его обчистит.  А ентот наш, небось, мириться приходил?

– Приходил. – Ответила Людмила.
 
– Вот слепошарый олень с ветвистыми рогами!

Все услышали заявление, какой Тимур, расхохотались.

– Почему олень? Тёть Нюр? – Спросила Настя. – Разве ему Люда изменяла?

– Да нет, Людка влюблена в него, кака ж тут измена, из её любовь ключом била так, аж сознание у её замутнилось. А рога у него были всегда, просто он их носил с гордостью, и ни он сам, ни Людмилка не замечали. Это ему ещё первая настропалила, да и сбежала.

– Ох, Анна Григорьевна, рассмешила, так рассмешила. –
Произнёс сквозь смех Властимир.
 
– Ну и чё? Не простила? И правильно делаешь.

– Я ещё не знаю, но в данный момент ответила отказом.

– А чё тут знать-то? Гнать его поганой метлой. Предавший однажды предаст и ещё. Он же трус и нахлебник.

– Бабуль, как ты его хорошо знаешь.  – Улыбнулся Ярослав.

– А чё тут знать-то? Гнилое нутро, какой может быть сын моего бывшего жениха. Такой же, как и его папашка. Тот хоть сразу сказал, чё с чужим дитём я не нужна ему. А куда я сестрицу родную дену? Выкину что ль? Я его и выкинула из своей жизни. Знать не любовь у него была, а так …. И надо же ему было приехать к нам в посёлок, век бы ни видать его.

– О, бабуль, ты, что так в эмоциях разошлась-то? Укроти.
Произнёс Ярославчик.

– Укрощу, укрощу, выкладывайте все новости.  Настасья! Выкладывай, что там касается нашей семьи? Либо Славка возвращается?

– Нет, пока нет, но скоро появится.

– А чевось такого особенного касается нашей семьи? –
Развела руками она в стороны. – Ну, любовь этих двоих, ошалевших, ещё вчерась наблюдала, я уже знаю это. – Показала рукой на Ольгу и Властимира. – Что ещё-то? Либо Любонька всё ж замуж собралась?

– Бабуль, что я тебе плохого сделала? Ты меня стараешься замуж отдать.  У меня и жениха ещё нет. Что кандидатуры со сватовством закончились? Крёстная всё уже сосватана, мама не поддаётся. За меня принялась? Мне ещё 19 лет, дай пожить. – Смеялась Любочка.

– Да, я ж спросила тока, кто знает, можа нашла себе женишка какого либо.

– Ага, нашла. Женишка! Фууу! –
Она скептически в улыбки скривила губы. – Шла, шла по дороге и нашла, лежит в пыли, валяется. Вот думаю, подобрать что ли? –
Под общий хохот ответила Любочка.  – Вот для чего он мне? Бабуль? Замуж я выйду только тогда, когда любовь будет, и ещё когда мой второй братик подрастёт. К тому времени и любовь моя появится.

– Это ж откель ему взяться-то? Братику твоему. Вона Ярославка, тока и есть, сам, поди, скоро женится. Хотя рано. Не не спеши внучек мой родненький, погодь, ну её энту женитьбу.
– Бабуль, мне всего шестнадцать лет. Улыбнулся Ярослав.

– Папа вернётся и вскоре появится. Произнесла Любочка.

– Ууууооойй! Милая-я-я-а-а-а, и ты веришь в эту чепуху?
– Верю. – Ответила Люба.

– А я сомневаюсь. Если бы Славка вернулся, да ваша мамка, моя племянница не наглядная, счастлива стала, да я бы сама водилась с дитём, прям хоть с двойней. Лишь бы это было, да она счастлива была.

– Бабуля, ты сама вызвалась, будешь водиться. Мамуль, договорись с папой, чтобы двойня была. – Под общий хохот произнёс Ярослав.

– Ох, и повеселила нас бабушка, а теперь новость нам пора узнать. Людочка, так ты нам, когда новость свою сообщишь?

– Я-я-я? А я-то при чём? – Людмила вначале удивилась, затем  залилась краской, лицо её стало, как кумач.

– Людочка, тёть Лида догадывается, я узнала ещё, когда ты в больнице у меня была, и все видят. – Настя повела рукой по стороне, где сидели Ярослав, Любочка и Властимир. – В неведении лишь Оля и Алёнушка с Данилкой да тётушка наша, Нюра.

– Эт чёж такое? Эт  в каком, таком  я в неведении?

– Да, бабуль, вот, что же ты такое не знаешь? А? – Захохотал Ярослав.

– А, что прямо так вот и сказать? – Несмело спросила Людмила.

– Естественно, говори прямо, а я скажу, кого я увидела на звёздном пути рядом с папой и мамой.

Людмила низко опустила голову, подумала.

«Тот миг предательства так ударил меня, что падала и падала в бездну. И если бы не Ярославчик, где бы я была? На дне бездны? А сейчас вроде и счастлива, и дети со мной, но, как они воспримут? А ему, можно ли ещё раз поверить? Ох, не знаю. Может и права тётя Нюра, «предавший однажды, предаст ещё». И что такое любовь? У меня всё же, наверное, совсем другая любовь, а может вовсе и не любовь, а так, что-то типа пародии. У Настенки вон какая, Оля счастливая с Властимиром.
А я что?
А сейчас для меня важны дети, мои дети и в них моё счастье. Только бы поняли меня деточки мои».
И словно ребёнок шмыгнула носом, затем подняла, обвела всех взглядом, посмотрела на своих детей, из глаз её потекли слёзы и, выдохнув воздух ответила.

– У меня будет ребёнок.

Сначала было молчание, лишь тётя Нюра в удивлении смогла вымолвить.

– Как это? Ишь ты, от Тимурки, что ль? – Всплеснула руками тётя Нюра. –
А, ба! Да, Бог, ты мой! Чё делается? А?

Но на тёть Нюрины восклицания никто не обратил никакого внимания, многоголосый хор взрослых закричал.

– Ура-а-а-а! Это же прекрасно. Отчего ты плачешь? Людочка!

А Людмила уронила голову на плечо свекрови, прошептала.

– Прости мама, но Никиту я не забыла, я его до сих пор люблю, но его нет больше с нами, так получилось. Тимур, он…

– Не надо оправдываться,  дети это прекрасно, тем более я давно заметила, и ни в коем случае тебя не осуждаю. Наоборот, поздравляю. Вырастим. Не волнуйся, и я чувствую, Никитушка придёт к нам младенцем, вот чувствую сердцем, чувствую и всё. Настя, так?

– Да, так.

– Мамочка, а ты знаешь, кто на самом деле Никита? –
Лукаво спросил Ярослав, а Настя улыбнулась счастливой улыбкой, ответила.

– Да. И я ясно увидела, и вспомнила. Тётя Нюра ещё не шокирована, тем, что я говорю?

– А-а-а! –
Махнула рукой тёть Нюра, она с удовольствием наслаждалась сливами.  –  Я уж давно привыкла к вашим выходкам, словам и разговорам. Не всё бывает понятно, особенно у энтого уж очень умного нашего мальчишки, Ярославки. И в кого он такой?
Отец его был более обходителен со мной, ни слова мне не перечил. Всегда бывалыча, выслушивал с улыбкой.

– Но делал по-своему. – Хохотал Ярослав.

– Уважительный был, не то, что ты, потешаешься надо мною.

– Бабулечка, я тебя люблю.

– Да, знаю, чёж не знать-то, любишь, чёж меня не любить-то, таку бабку-то, как я.

И тётя Нюра горделиво подняла подбородок, выпрямила спину, как будто сидела на троне. – Ни разки не отругала и не щёлкнула тебя. И сомнения у меня нет, тебя видно, любишь, да ты всех любишь, но шутки шутить любишь со мною.

– Ох, Анна Григорьевна,  весёлый ты человек. – Смеялся Властимир.

– А чёж печалиться-то? Так и жизнь быстро пробежит в печали, а я жизнь люблю весёлую. Говори, Настасья.

– Это удивительно, но это мой братец, из той жизни, Петя, оттуда из солнечного пространства. Тоже не простая душа.

– Вот ведь чё делается! Уууумм! – Простонала тёть Нюра.

– Ах, милая скрипачка, вспомнила? – Властимир улыбался.

– Вспомнила Свек, вспомнила. Давайте поздравим Людочку. Алёнушка, Данил, вы, что так смотрите? Не довольны? Не рады, братику?

Дети разом кивнули головой, потом покачали из стороны в сторону, показывая отрицание.

– Нет, не так, я не знаю, интересно. Как-то не обычно.  – Запинаясь, произнёс Данилка. – Наверное, так и должно быть.

– Правда? Наш папа придёт к нам маленьким? Наш папа?
Удивлённо произнесла Алёнушка, и в молчании  посмотрела на мать огромными голубыми глазами, в которых скользил восторг и удивление, и вдруг её,  как включили, она заговорила быстро, быстро.  –  Ура-а-а! Я его буду любить, мамочка. Урааа! А как назовём? Какое, какое же,  имя дадим? Давай папино дадим. Я буду помогать тебе мамочка.

– Ура, ура, но продолжаем ужин и расскажите, что там с Тимуром? Расскажите? Нам интересно все-таки. – Спросила Настя. – Он знает? Люд?

– Нет. Я было намекнула ему, спросила, «не хотел бы он своего ребёночка?» Но ответил отказом. Говорить пока ему не собираюсь. А может, и вообще не скажу. Он мой. Это я хотела ещё сына. – Ответила Людмила. – Надо мне самой в себе разобраться, а потом решать.

– И верно детонька, не торопись, разберись. – Произнесла тётя Нюра. – Настасья, по такому случаю нам с Лидией наливочки налей. Вы-то чать не будите, и как хотите, а мы за радостную весть выпьем по стопочке. А Лид? Всё ж  прибавление в семье, род-то у нас общий. До меня токо дошло, ох, а ведь и впрямь род наш общий.

– Тёть Нюр, конечно общий. Ваши отцы были двоюродными братьями.

– Охо-хо-хонюшки, радость какая-я-я, Лидуська-а-а-а! Ещё раз бабками станем.
И она толкнула плечом, рядом сидящую Лидию, и обратилась к Властимиру.  –
А ты мил человек, к нам не присоединишься?

– К поздравлениям присоединяюсь и я очень рад.

– В двойне рад, правда, д... Деяныч? – С лукавой улыбкой произнёс  Ярослав.

– Правда, малыш, правда. Извините  Анна Григорьевна, но мне достаточно морса.

Ответил Властимир, сдерживая смех, от запинания Ярослава, у которого чуть не вылетело уже привычное «дед». Пришлось бы ещё и объяснять почему и отчего дед. А это рановато.

– Морс у Настёнки всегда хороший получается. А вот у меня вопрос возник, мил человек. Не подскажешь? Ну, отчегось ты похож на нашего Ярославку?

Властимир улыбнулся и подумал.
«Ошибся, знать пришло время объяснениям»

Наступило молчание, у Насти вновь ухнуло сердце.

«Да, что же это такое? Ну не из-за этой же ерунды, волнуется моё сердечко. Что-то другое произойдёт»
Думала Настя, а Ярослав ответил.

– Бабуль, тебе показалось, мало ли похожих людей на свете. Совпадение.

–  Ну, вот, что, академиев я учёных не проходила, но в жизни всёжки смыслю, и кака не кака своя академия была, жизненная. И слава богу, всёж я не кака-то там архайка, хоть на много дольше всех здесь живу, и чёй-то смыслю.

– Конечно, бабуля, а жизнь она полна неожиданностей. Улыбнулся Ярослав.

–  И ты мне зубы-то не заговаривай, чё ж я не вижу, прям одно лицо.

–  И ты всю ночь не спала, бабуль? Всё думы думала, что же это за феномен.

–  Не спала, и думала, с утречка хотела прибежать, да на помочах была.

–  Бабуля, тебя удержали какие-то помочи? –  Хохотал Ярослав. – У кого?

– Ох, если б не обещала Солодовой раненьши, то бы не пошла. Но обещала. Пришлось идти.

–  Молодец бабуля, что делали?
–  Баню нову мазали. А я борщ варила.
–  А это важно, баня нужная вещь.
–  Хватит смеяться над бабкой, лучше скажи, чёж ты так похож-то на него?
–  Бабулечка, извини, не знаю, спроси у природы.
–  Э-э-э-э, тебе бы потешатся над бабкой.

–  Бабулечка, я тебя очень люблю. – Ярослав подошёл к ней и обнял сзади за плечи, нагнулся, поцеловал в щёку.

– Знаю. А я те нет что ль? Тоже обожаю.  Настасья, чё призадумалась?
 Выходи из дум своих да расскажи нам.

– Дана награда будет терпеливым, бабулечка.

– А-а-а-а, всёжки есть причина, ну, чёж, рассказывай.

– Пусть будет чистым твой родник, бабуля, без искажений миром и будет тебе награда.

– Ярославка, сыта я уж твоими притчами, рассказывай.

– Однажды в студёную зимнюю пору, прихлопнуло морозом, и папу, и маму, решили они, летая в небесах, что дочка будет на маму похожа, а я на дядю иль деда, какого не знаю, а может он, родственником был в каком-то поколении, вот гены и всплыли во мне, заиграли. А, что, так уж очень похож?
Произнёс Ярославчик под дружный смех.

– Да, одно лицо. – Ответила тёть Нюра.

– Деяныч, что скажешь? Как это объяснишь? Все жаждут услышать. Отчего мы с тобою очень похожи? Никто не заметил, а бабушка спорит.

– Ярослав, ты уже ответил, возможно, у нас были когда-то общие корни. Сам же сказал, «Гены взыграли» могу назваться дедом родным. Что скажешь на это? Приемлемо будет?

– Дедом? О, да! Дед появился у нас. Ура! Любочка, слышишь? А-а-а, ты на маму похожа, а я на отца. Откуда дровишки?

– С Небесной Отчизны, вестимо.  – Иронично улыбаясь, ответил Властимир. –
Прилетел, опустился, приехал, так хотелось с внуками повидаться.

– И чё городят? – Удивлённо произнесла тётя Нюра. – Ладно уж послушаем. А врёте вы ладно и складно.
А Властимир продолжал.

Однажды, богиня моя, любимая Годана, подарила мне сына, сильный малыш, ореол славы блистал над ним. И дали ему имя, Славий.

– Так ты никак Славкин отец, что ль? А чёт ты больно молодой-то? А? Этож надость! Так может быть?

– Вот так сохранился, любовь помогала. – С улыбкой ответил ей Властимир и чуть в сторону развёл руки, и смотрел ей в глаза.

– Из-за границы, что ль приехал?

– Пусть будет так, долго скитался, пока дорогу узрел назад.

У Насти при словах, «Пусть будет так» сердце вновь заколотилось словно набат. Она вспомнила Бориса из вневременного мира. Он собирался на землю воплощаться и с радостью показал, как идут души на воплощение.

«К нам, что ли? Он, что будет моим сыном? Брат Славия будет нашим ребёнком? Ох, вот это да!»
Вспомнила, что ещё там, в саду Истока, видела в своём видении, как держала на руках маленького ребёнка. Тогда она удивилась, подумала, что это Ярославик, а Слава ответил, мы ему дадим другое имя.
Да, да точно, так, верно, я тогда спросила, «Ярославик?», а Слава сказал, «Почему Ярославик? Мы дадим ему другое имя»

«Борис! Надо же, Борис! Что придумывать имя, оно уже есть. Борис! Да, да и качества его прекрасные»

По позвоночнику её побежали мурашки. Они долетели до головы, распространились в её роскошных волосах. Внедрились в каждый волосок, приподнимая его вверх, она почувствовала это. Ощутила это физически, как энергия с волос и энергия космоса соединились и полетели ввысь, так высоко, не рассмотреть, и возможно достигли самого сердца Истока.
И мурашки плавно распространились по всему телу. Проникли в сердце, и нежная нега растекалась по телу, опускаясь всё ниже и ниже, в заветное местечко. Почувствовала аромат Славия, словно он здесь рядом и обнял её физически. У неё закружилась голова, сердце колотилось в ритме бега. Услышала голос Славия.

«Согласен, любимая»
«Ох, Слава, ты мой любимый, где бы ты ни был, обниму нежно и с тобой сольюсь навечно» она вновь ощутила его руки, обнимающие её за плечи и его нежное «Любимая»

И от его голоса слышащего в мыслях, она начала выпадать из реальности, из этого состояния вывел голос  тётушки Нюры.

– Чёй-то Славка не говорил о родителях, Настасья, аль говорил? Лид, а ты помнишь?

Настя встрепенулась, но наслаждение осталось, оно гуляло по всему телу, как и в те времена, когда разговаривали о Любочке и Ярославчике, о том какие они будут у них. Какие качества им подумать и прочее, прочее.
Она откинулась на спинку стула, и явно почувствовала широкую грудь Славия. Она обернулась, потрогала рукой спинку стула. Подумав,

«Такого со мной ещё не было. Ох!»

«Всё когда-то происходит впервые, любимая»

И вновь голос Славия и его энергии в ней усилились, что она выпала из реальности и не только, в ней пошли ведения того мира, где встретились со Славием и его поцелуи, его объятия, что привело её до полуобморочного состояния

В норму её привёл голос Властимира, но энергии Славия  продолжали гулять в ней. Она взглянула на Ярославика, тот внимательно и нежно смотрел на  неё, улыбнулся и кивнул ей на Властимира.

– Потерялись однажды мы надолго, под влияние мавки попал я, пока вырвался, прошло многолетие, любимая прислала мне одолень-траву и гребень, которым я откупился от мавки.

Тёть Нюра сидела, облокотясь на стол, подперев левой рукой щёку, и внимательно слушала Властимира.

– И чё городит? Хорошая сказка, ежели на ночь расскажешь, никогда не заснёшь.

Под дружный смех произнесла тётя Нюра, а Настя постепенно приходила в себя, вникая в разговор.

– В мире сказок, много любви, а любовь мне подарила надежду. И ценят там не по одежде, там не любят громких слов. Кто в любви и в чудо верит, найдет тот в жизни, в явный мир двери. Волшебный сон раскрылся явью и прилетел в мир желаний, где проявилось всё. И моя Годана, и внуки, и сердцем чувствую и знаю, родней любимых в мире нет. Где дочь и сын и чувства в них удивительно чисты.

– Складно, складно говоришь, но мне мало  всё ж понятного, скажи прямо, ты Славкин отец?

– Да. Отвечаю коротко и ясно, да.

– Да, ёжкино мыло! – Тёть Нюра хлопнула в ладоши. –
Где ж ты был-то? Этож надость! Да, дай-ка я тебя обниму, да по-родственному  расцелую.

Тёть Нюра встала, раскинув руки для объятия, и Властимир подошёл к ней и обнял её, а тётя Нюра с удовольствием, по русскому обычаю трёхкратно его поцеловала под радостный смех всех присутствующих, приговаривая.

– Наконец-то родственники у нас объявились.  А где сам Славка-то не знаешь? Случаем не виделся с ним?

– Виделся, виделся, и он скоро вернётся, приедет. Может, в это время он шаг шагом приближается к нам, и парсеки в пространстве считает.

– Чудно сказываешь, эт ладно. А чёж сразу-то не сказал, не признался?

– Да, так появился я не обычным способом, приключение было, пока всё вспомнил, восстановился.

– Аааа, помню, помню, до сих пор ещё говорят в поселке. Мертвяком тебя нашли, а племянница моя тебя оживила. Она у меня молодец, врач от бога, любого на ноги поставит. А с тобой-то, что было? Аль разбойники напали? Ограбили? В нашей округе отродясь их вроде  не бывало. Как же ты память потерял?

– Да от жары голова закружилась, долго пешком шёл. –
Улыбнулся  Властимир.

– Ну, а по этому поводу не грех и наливочки выпить, хороша наливочка у Настёнки моей. И память вся восстановится. Угощать угощает, но сама не употребляет, и мне тоже редко наливает, говорит, вредно мне. А какой вредно?
Я ж столько пережила всего, мне всё это теперьча только лечением выходит. Настенька, налей-ка нам.

Под громкий смех Настя налила тётушкам и посмотрела на Властимира, спросила.

– Свек, как?

– Наливай, чё смотришь, хоть пригубит за знакомство. –
Произнесла тётя Нюра.

– Один глоточек Настенька, лишь за знакомство с Анной Григорьевной и Лидией Петровной. Для лечения. Он улыбнулся и посмотрел на тёть Нюру продолжил. Верно Анна Григорьевна, одна стопочка не повредит, для лечения вполне приемлемо.

Ярослав встал и вышел, вскоре вошёл, неся бутылку шампанского. А Любочка поставила на стол прозрачные бокалы.

– А нам что? – Спросила Аленушка. А это можно? Это, как на новый год?

– Можно, такое можно всем.

– И-и-и, фу-у-у! Там же ни одного градуса. – Возмутилась тётя Нюра. – Одна шипучка кисло-сладкая.

– Бабуля, нам градусы не нужны. А процесс знакомства важен. А это вкусный сок и даже не газированный, а состоявшийся для нас приятным напитком, и не хуже элитного шампанского, все качества, кроме градуса. И очень полезное.

– Да, в твоих руках всё будет полезно, из каки сделаешь мнаку. Налей и мне, коль со всеми вместе, так со всеми, только, чтоб в нос не шибали пузырики. А то першно, да саднит.

– Бабуль, градус понижать нельзя. – Хохотал Ярослав, налив в бокал и поставил перед ней. – Дед! – И протянул ему бокал. –
Теперь в открытую можно называть тебя дедом. Дед, я люблю тебя. На сердце ведь лёгкая истома, ты обретаешь счастье и покой. Душа несет свой жар в полёте, взлетая ввысь, несётся к богу, спешит рассказать ему, как славно ей на земле, в этом прекрасном мире.

– И всё же малыш, ты стихотворец. –  Рассмеялся Властимир.

– И от того, как человек свою жизнь  видит, он видит, как мир ликует о заявлении в ней человека, как он относится к окружающей среде, как и к себе, в могуществе любви, реальность воплощается в твоё пространство, и все сценарии и декорации соответствуют человеку, и его мыслям.

– Не слушай ты его, он кого хошь заговорит. Ты лучше нам о себе расскажи.
Потребовала тёть Нюра. – И как мне тя называть? Може сват? Аль Деяныч?

– Анна Григорьевна, зовите, как вам захочется, а лучше, Властимир.

– Хорошее имя, так и буду назвать. Властимир. А ты чёж, такой, как и Славка?

– Забавный у тебя диалект, Анна Григорьевна, речь смешана со стариной.

– Ууу, мил человек, ты с моей бабкой не разговаривал, то б и вовси не понял бы её. А у меня лишь редкие словечки пролетают, ну так привыкла я. Пробовала, скоко раз пробовала, говорить, как надо, по науке, да порой с ходу в цвет не получается. Этож себя надоть  блюсти, а не так сказанула. – Как? Ярославк?

– Контролировать, бабуль.

– Во! – Подняла палец вверх, тёть Нюра. –  А на кой мне этоть надо? Хорошо, хоть матерны слова не летят. Бабка моя по губам била всех за это. Лид, помнишь? Как наша бабка колышмачила и отцов наших. А-а-а-а, ты ж не помнишь, ты совсем уж больно младшая была. А бабка сильно кошмила, а эт губам больно. От первых поцелуев губы так не болят.

Покачала головой  тёть Нюра, а все расхохотались

– Разговаривайте, как вам удобнее. – Произнёс Властимир сквозь смех. – Рассмешила, так рассмешила, Анна Григорьевна.
–
 Ну, так чёж, рассказывай, ты чать не такой , как Славка, не от мира сего? Аль такой? И чёж вам дома-то не сидится? Я вот боюсь, кабы Ярославка не сбежал вслед за отцом. Недавнось сон я видала, так этот сорванец в небо шагал. Проснулась вся в поту. Трясло меня, еле потом заснула.

– О, бабуля интересно рассказывай сначала. Что ты там в своём сне увидела?

– А, чёж сначала? Я и начала сначала, токо, как проснулась, сразу обратилась к матушке богородице, чтоб сон не сбылся, да водице проточной рассказала.

– На реку ходила, бабуль?

– Ходила, какжесь. Я, как увидела тебя, ты в пустоту шагнул, да по звёздам, по звёздам, перепрыгиваешь со звезды на звезду.

– Ну и воображение у тебя, бабуль. – Хохотал  Ярослав, а с ним все остальные.

– Похохочи мне. Мне этот сон с раннего твоего детства то и дело сниться. Благодарю всегда заступницу матушку Богородицу. Спасала тебя, как увижу сон, так утрось бежать, прибегаю, ты дома и Слава тебе пресвятая Богородица, уберегла тебя. Дома. Вот запру в чулане, будешь знать.

Все расхохотались, и долго смеялись. Настя успокоилась, этот сон тётушки рассмешил её. И сквозь смех подумала.
«Сны твои, тётя, все сбывались. Знала бы тетушка родная моя, кто на самом деле наш Ярославчик и какие у него походы по мирам, выдержало бы сердечко твоё? Вероятно, нет, а может, привыкла бы. В то время я сама не знала о них. Так и свихнуться можно».

Властимир смеялся вместе со всеми, и думал. Смешная и интересная тётушка у богини и Ольги. Но не раскрытый потенциал богини-царицы, о котором она и не догадывается. Раскроется, подмога нам будет хорошая.

Мир в опасности, конечно, мы все здесь, что бы предотвратить войну и схлопывание миров и с нами великие души, духи, которые воплощенные или же опущенные, проявленные так, как и я. Посмотреть надо, где здесь распределены Души, с нашего рода. Младшего Яросвета почувствовал, совсем не далеко он оказывается, Юрия чувствую, но почему не могу почувствовать Арния?
Вновь юный маг закрывает? Сам сказал, могу посмотреть, а не получается. Может в такой вот, как сейчас атмосфере разленился?

Продолжение следует....
Таисия-Лиция.
Фото из интернета.