У меня была библиотека

У меня была библиотека,
Ночной наперсницей слыла!
На дни зимы и, части лета.
Она себе дни отдыха брала.
И так,  до двадцать первого лета
Двадцать первого века!
Жила себе, да жила...

Но в один прекрасный день:
Может моль, а мож мигрень...
Со шкафами, стеллажами
На стремянку живо влезла,
Кодыхаясь корешками,
В стену вжалась и...
Исчезла!

На обложках  манускриптов
Аватаров — тысяча голов!
Весь мир их странствий и открытий
Вместился в  сонмище томов:
И тех, кого восславит вечность
В пантеон от «Сердца тьмы»;
И тех кто пал и лёг костьми,
И тех кто верил в человечность
Ради царства на Земле.

Потемнело...  дело  движется к зиме.
Тучи двинулись на местность,
Накрывая дальний холм
Перестроек и реформ;
И скрипели полочки, трещали,
Лишь пыль да тряпочки смущали,
Да цензуированный сдвиг
В створ минарета с муэдзином...

А началось всё — с магазина
И с прочтенья трёх из книг:
В первой — чтенье, как блицкриг
Крысолова, Алекс Грина!
Где кораблик с парусами —
Краснокрылые шелка,
Звал бежать за чудесами,
За Ассоль — издалека!

А в голодном Петрограде,
Как в глубоком Кижи-граде
Сети ставил Крысолов
Всем показывал улов,
Как кровавый эксилбрис —
В ржавой проволоке — крыс!
Одну, вторую, третью...
В оскале, прерванною смертью,
Вся суть их — в хлебной корке!

Я был готов к жестокой порке:
Мать застала в ночь, за чтеньем,
Как за ужасным преступленьем,
Ибо был дороже хлеба керосин!
Но нет... мы вышли с ней во двор...
Застрявший в горизонте апельсин,
Оранжево подсвечивал забор
И, пар от воскурившего с мороза
Чуда, только что увидевшего снег...

Ах эта удивительная проза!
Только что родившая теленка,
Корова под луной, жующая послед
И мама, заполошно, как ребенка
В фуфайку пеленает  до копытца
Будущего полуторка — бычка.

А я слежу, как какая-то птица,
Похожая на волжского крачка
Сечет крылом течение Днепра!
Слежу, как тройка Чичикова мчится
В теперешней России на-ура!

Ни для кого конечно не секрет,
Что Гоголь Моголь на десерт
Своим читателям назло
Сжег  то, что продолжением могло
Российскую свратить элиту
На что угодно... даже на Макиту!
Но:

Не всем со злейшими дано
Бороться честно, жизни не щадя,
Как скажем Павке,
В гражданском поле брани...
Именно Корчагин
Тот герой, возвысивший меня
До символических высот идеализма.

Я до сих пор в плену социализма,
И до сих пор инерциями юза,
Хоть отблеск бывшего Союза
Хочу увидеть в Родине моей —
Печаль — тяжельше нету груза!
Чем дальше — тем сильней!
Чем горше — тем родней!

Как лекарство, как аптека —
У меня была библиотека,
Когда-то, с трёх начавшаяся книг.
Не прощаясь — в единый миг
Со шкафами, стеллажами
На стремянку живо влезла,
Колыхаясь корешками,
В стену вжалась и...
Исчезла!
.