Сутки

Хотеть, как рамы пред зарей,
Закрыться глухо и беззвучно,
Ходить, как пьяный часовой
Скрипучий механизм, под кварцем.
И только ветер, ветер твой,

Жилых коммуникаций вой,
И этот лепесточный, тучный,
Незнамый полуночный карцер -
В котором часики-цветки,
Такие, с нежной сердцевиной,
Из самых зыбких давних уст,
Из самой Гериной руки,
Утерянной наполовину -

Да, этот ветер, эту ночь -
Да, в этом номере тщедушном,
Мы как в музее проведем,
Разглядывая, изучая,

И будем счастливы тогда.

Их только две -
Погнутых стрелки -

Стрелы - чьи острия - вода,
Сияние
И ерунда -
Сплошная чушь,
Пронизанная светом.

И будем счастливы смотреть,
Как опустевшая на треть,
Вся наша долгая кривая -
Размеченная мостовая,
И ветер, ветер твой над ней,
Острей чешуйчатых церквей -
Пронизываемы дурманным,
Цветочным запахом -

Уснут.

Уйдут, погаснут, разомлеют
Под покрывалами к утру.
Отяжелеют, заболеют,
Зайдутся ересью в жару -

Но не такой, а припыленной,
Прижатой к стенке закопченной -
Той, на которой те часы
Трещат замедленною миной,
Где копья, перышки, ресницы
Проходят светом сквозь глазницы,
И жутью полнятся карминной,
Уж замаячившей над миром
Холодной узкой полосы.