Имя на поэтической поверке. Натан Злотников

  У советского поэта Натана Злотникова, принадлежащего к поколения детей войны, есть примечательное стихотворение: «Трофейное кино», наглядно передающее внутреннее состояние маленького мальчика, вдали от дома, в эвакуации:

     «Трофейное кино»

Мне вспомнился трофейный фильм –
Задохлику с последней парты. –
Как будто через сильный фильтр
Его процеживались кадры.

Там жизнь сверкала серебром,
Заканчивалась миром ссора,
Там зло не спорило с добром,
Герои обручались скоро.

Там столько музыки лилось,
Ручей в горах летел с обрыва,
Там что мечталось – то сбылось,
И это было так красиво.

Но многого не понимал
Я, знавший голод и бомбёжки,
Эффектный, сладостный финал
Казался счастьем понарошке.

В домах не молкнул вдовий крик,
На переплав свозились «тигры».
И фильм смотрел я, как старик
На детские взирает игры.

  Натан Маркович Злотников – (26.10.1934.Киев – 26.12.2006.Москва) русский поэт, переводчик, окончил Киевский политехнический институт, 1956, с 1970 года заведующий отделом поэзии журнала «Юность», на протяжении более 25 лет.
Лауреат премии Союза писателей Удмуртской АССР имени Ф.Васильева-1982 год.Член Союза писателей СССР-1969 год.

  Вот что пишет о Натане Злотникове в статье «Открыватель других поэтов», наш мэтр Евгений Евтушенко, которому часто приходилось иметь дело с заведующим отделом поэзии при сдаче своих стихотворений в печать:

  «Одиночество? Более неодинокого человека, чем Натан, трудно представить: он был вечно окружён целым выводком молодых поэтов.

  Но часто именно те, чья неодинаковость бросается в глаза, на самом деле одиноки. Его как поэта невольно заслоняла толпа тех, кого он сам выдвинул на авансцену, и, несмотря на пятнадцать выпущенных им книг, он оставался невидим за молодыми спинами.

  По натуре Натан был человеком тихим, мягким. Он не ввязывался в громкую полемическую борьбу, но постоянно проводил линию немногословной порядочности и поддержки тех, кто был более талантлив, чем он, а иногда и менее, что не всегда мешает проявлениям человеческой уникальности.

  Соревнование за первенство, в отличии от спорта, в искусстве быть не должно: надо развивать самоценность, которая выше самовыпячивания, ибо направлена внутрь.

  В 1964 году секретарь ЦК КПСС по идеологии Л.Ф.Ильичёв дал указание главному реактору журнала «Юность» Борису Полевому, снять поэму «Братская ГЭС» в связи с искажением в ней героической истории нашей страны.

  Однако крошечная парторганизация журнала «Юность», где ведущую роль играли бывший секретарь А.Фадеева, обожавший поэзию С.Н.Преображенский и секретарь парторганизации до 1970 года Натан Злотников, вынесли беспрецедентное
решение:

обязать коммуниста Бориса Полевого обратиться в Президиум ЦК с просьбой оказать доверие редакции и дать возможность напечатать поэму. Так оно и случилось».

  Натан Злотников всегда был окружён творческой молодёжью – более четверти века он руководил поэтическим отделом журнала «Юность», после гибели в 1970 году, бывшего руководителя отделом поэзии, талантливого поэта – Сергея Дрофенко, был заместителем главного редактора, в последние годы журнал держался благодаря его энергии.

  Открывая других поэтов, поддерживая талантливых авторов, он долгое время оставался как бы в тени, кого выдвигал. А ведь и он сам «вырастал, опираясь на всех тех поэтов, которых любил и печатал» - как говорил Евгений Евтушенко.

  Среди вымерших литературных журналов, которыми славилась Россия, трудно поверить, что некогда существовал уникальный журнал «Юность», созданный для того, чтобы открывать новые имена, а с его обложки улыбаясь как символ оттепели, красавица с лицом из весенних веток, созданная фантазией художника-литовца, из редакции Стасиса Красауснаса.

  Журнал  «Юность» часто подвергался критики со стороны комсомольских органов, так как он формально не принадлежал к ним.

  Основателем и вдохновителем журнала «Юность» с 1955 года стал писатель Валентин Катаев, ещё не потерявший одесской лихости.

   С 1962 года его возглавил Борис Полевой, а в 1981 году Андрей Дементьев, не сменили катаевского курса и к горбачёвским временам, тираж был до трёх миллионов трёхсот тысяч. Цифры редкостные в журналистике.

  Помню, в середине 60-х годов, в журнале «Юность» прочитал стихотворение молодой поэтессы, с фотографией, фото были у всех, публикуемых авторов, где были такие строки, которые я запомнил на всю жизнь: «Если готовишь борщ для любимого, поэмой становится борщ».

  К сожалению, фамилию поэтессы запамятовал, помню, была похожа на артистку кино - Люсьену Овчинникову.

  В настоящее время тираж журнала «Юность» всего три тысячи с половиной экземпляров, главный редактор с 2019 года Сергей Шаргунов.

  Когда началась война, Натану было 6-ть - лет и своё военное детство он провёл в Воткинске, Удмуртия, будучи эвакуированным, сюда с родителями – работниками киевского завода «Арсенал».

  Их могла постичь судьба жертв Бабьего Яра, но гигантский завод был разобран и многими эшелонами эвакуирован в этот удмуртский город, на Урал.

  По дороге к нему, на одной из бесчисленных вынужденных остановок на шестилетнего Натана, увлечённо игравшего во что-то своё, на насыпи, среди дурманящего запаха креозота, неотвратимо накатывал воинский состав, но мальчишку спас ученик слесаря,17-ти лет, с отцовского цеха с горьковским прозвищем Цыганок – он буквально вышиб Натана из-под паровозного бампера, и скатился вместе с ним с насыпи.

  Через месяц Цыганок сбежал добровольцем в действующую армию и погиб в конце
41-го.

  Окончил Натан семилетку в городской школе №3, города Воткинска, учился с 1942 по 1949 год, здесь начал писать стихи. Стихи сына в редакцию местной газеты приносил его отец.

  В их неумелых строчках пафосно звучали призывы к «мировой революции», которая, по мнению юного поэта, вот-вот должна начаться…

  В биографии о своей родословной Натан Злотников говорил, что предки его по отцовской линии были кузнецами. Жили в местечке Колышки на Витебщине в Белоруссии.

  Едва ли не все двери в местечке обретались с нашей фамилией. И ныне, встречая однофамильца, чаще всего убеждаешься, что если не отец, то дед его именно из тех самых Колышек, на худой конец всё равно повязан белорусским землячеством.

  Отец мой, Марк Исаакович Злотников, с 11-ти лет начал работать в кузнице, со временем мог и лошадь подковать, и лемех плуга оттянуть. Мама моя родом из Новоград - Волынского, была девятым ребёнком в семье сапожника.

  Судьба свела моих родителей в Киеве, туда приехали они в самом конце двадцатых годов, как говорится счастья искать. И нашли, повстречались.

  А век свой недолгий, исполненный утрат и страданий, прожили в согласии, и нас с сестрой на ноги поставили. Отец работал на артиллерийском заводе «Арсенал», мама до моего рождения на чулочной фабрике.

  Полного имени её Этель я не слыхал никогда, все звали её Тося, а отца в цехе звали Мотя. Вот так и вышло: Мотя и Тося. Именно так они обращались друг к другу. Красивые были статные, весёлые. Мать петь любила.

  В эвакуации, в Воткинске, вся жизнь предназначалась огромному артиллерийскому заводу. Отец сутками не выходил из цеха. Он был разметчиком высшей квалификации, мастером в своём деле.

  Голодали тогда все страшно, и нам с сестрёнкой вряд ли удалось бы пережить особенно лихие вторую и третью военные зимы, если бы мама наша святая не бросилась по скудным и сердобольным удмуртским деревням наниматься за горсть овса или чёрной муки для затирухи.

  Она не умела жалеть себя, и ей не отказывали в работе. А в летнюю пору стала подряжаться жать рожь на неудобьях. Надо было приноровиться ей, горожанке, работать серпом, и я помню до сего дня следы от ужасных порезов на её руке, мама была левшой.

  Забегая вперёд, надо сказать, что в зрелые годы, когда Натан Маркович потерял уже мать, он написал стихотворение, посвящённое светлой памяти:

     «Мамины песни»

Позабыл, что мама пела,
Молодая, до войны,
Голосок звучал несмело,
Полный чистой тишины.

Может, песню про изгоя,
Что чужой звездой храним?
И, меня моложе вдвое,
Мама плакала над ним.
Может, песню про дивчину
Со счастливою судьбой?
Мама видела причину
Сравнивать её с собой.

Может… Но когда свалила
Многих смерть, -  им нет числа, -
Рвы копала, сталь сверлила
Жала рожь и нас спасла.

Не страшась любого дела,
Справилась с бедой, с тоской.
Только больше уж не пела,
Силы не было такой.

  Острее всего близость с дорогими людьми подтверждается чувством вины. Виноват я перед ними бесконечно, потому что случалось, в летние каникулы и сбегал из дому.

  Бродяжничал с ватагой сверстников от безпутной узловой станции Агрыз до Нижнего Тагила. Кормились сахарной свеклой и турнепсом, иногда и шаньгу случалось стянуть на станционном базарчике.

  Спали сидя на ступеньках тогдашних пассажирских вагонов, продев руку сквозь холодный металлический поручень: спали на крышах вагонов, ночью просыпаясь, долго смотрели на звёзды, поезд мчится, а звёзды были неподвижны.

  Странно, легко ведь было свалиться во сне с покатой крыши, которая на скорости прямо ходила ходуном, но, сколько помню, такого не бывало.

  И в скиту старообрядческом ночевать доводилось дважды, и на заимках охотничьих, и на плоту под шалашиком, и у костра в лесу ли, в поле бессчётно. Сколько историй, сколько песен переслушал! Какие мечты голову кружили.

  Едва научившись плавать, после 10 лет, переплывал Каму, туда и обратно, сейчас бы не решился, вспоминал в зрелом возрасте Натан Маркович.

  В Воткинске, где родился Пётр Ильич Чайковский, много и подолгу, во время учёбы в младших классах, Натан слушал музыку. Младшие классы собирались в нетопленном зале машиностроителей, и 3 – 4 музыканта из эвакуированных, играли Чайковского, Бетховена, Брамса. Многие из школьников, угревшись засыпали, и не так хотелось есть.

  Натан Маркович говорил, что по нынешнему его разумению, наши педагоги рассчитывали на это. Иногда после концертов раздавали по маленькому, в четверть ладони величины, жёлтому и твёрдому кусочку жмыха.

  После семилетки в 1949 году, закончил Натан Злотников техникум, стал технологом, специалистом по литейному делу. Затем работал на заводах Одессы и Киева, прослушал, с трёхгодичным перерывом на военную службу, вечерний курс мехмата политехнического института.

  В своём роду Натан Злотников стал первым, получивший образование, среднее и высшее.

  Армейские годы у Натана Злотникова прошли в заполярном Мончегорске и Беломорске.

Был сержантом, командиром зенитного орудия, сперва американского: 40мм. скорострельной пушки Бофорс, эти совершенно, замечательные системы прибыли в нашу страну ещё по ленд-лизу, потом своей отечественной 100мм. пушки.

  Стихи, Натан Маркович, печатал в армейских газетах Северного военного округа, в журнале «На рубеже», который был предшественником  журнала «Север», в Петрозаводске.

  Сам факт публикации, таящий всегда неожиданные свежие переживания, каким-то образом менял отношения к собственным строкам.

  Однажды, сержанта, командира зенитного орудия вызвали в штаб дивизии. Оказывается, был конкурс газет четырёх военных округов, и он там по какому-то разделу (тогда слово «номинация» было не в ходу), занял первое место.

  Начальник политотдела дивизии говорит: «Поедешь в штаб округа», вызывает интенданта и командует: «Одеть, сержанта соответственно!» С Натана Злотникова снимают «БУ» и выдают совершенно новое обмундирование – от шинели до сапог.

  В штабе округа генерал объявляет: «Поедешь, сержант, в Ленинград на съезд писателей. Не опозорь наш округ!»

  И опять раздаётся команда: «Одеть, как следует», с сержанта снимают новое обмундирование и выдают взамен тоже новое, такое же…

  Натан Маркович вспоминал, так я впервые оказался в компании писателей, дважды обмундированный, но дурак дураком… Хорошая у нас была когда-то армия – без дедовщины, посылающая талантливых солдат на съезды писателей!

  В то время, в Киеве жил и творил, самый самобытный русский поэт – уходящего Серебряного Века, писатель и переводчик на Украине, Николай Николаевич Ушаков (25.05.1899.-17.11.1973.)

  Кстати, у меня на странице, в интернете, есть повествование о Николае Ушакове: «Имя на поэтической поверке. Николай Ушаков».

  Навскидку можно произвести одно из его замечательных стихотворений, Николая Ушакова, чтобы иметь представление о его таланте:

       «Пушкин»

Дана загадка на века
гармонии необычайной, -
поэзия живёт,
 пока
её возникновенье – тайна.

Поёт народная душа,
высокой точностью томима.
Загадка – тем и хороша,
что,
может быть,
неразрешима.

1937 год.

  Именно, Николай Ушаков, сыграл главную роль в становлении Натана Злотникова как поэта. Имея высшее техническое образование, Натан Маркович был далёк от филологических  и гуманитарных знаний, и этот пробел восполнил при заботливом участии своего наставника Николая Ушакова.

  Натан Злотников, вспоминал, что в Киеве его разыскал поэт Серебряного Века Николай Ушаков, которому он написал письмо из Петрозаводска, когда ещё служил там срочную службу.

  Одолев крутую лестницу на пятый этаж, Николай Николаевич, лично познакомился с молодым поэтом, пил чай в гостях у Злотниковых, где они жили в коммуналке.
Натан Злотников стал бывать у знаменитого поэта.

  Натан Маркович вспоминал: «Сумбур в моей голове, а порою и невежество, совершенное отсутствие сколько-нибудь цельного представления о мире сущем. Полагаю, не могли не шокировать Николая Николаевича.

  Однако он хорошо умел этого не обнаруживать. Как-то дал мне список из 40 книг, рекомендуя их прочесть, первой значилась Библия.

  Ещё дважды Николай Николаевич составлял для меня подобные списки. И я постепенно стал понимать, что существуют книги. необходимые всегда быть настольными.

  Всё более определёно зрело в Натане Злотникове, решение оставить завод и привычную уже жизненную колею.

  В Киеве, русского поэта, Натана Марковича, украинские письменники, упорно не печатали, вызывала неприязнь фамилия, вкупе с национальным именем.

  В 1961 году поэт Александр Яковлевич Яшин увёз мою рукопись в Москву, куда и я приехал через два года к любимой женщине и стал работать в отделе поэзии журнала «Юность».

  В этом шаге, конечно, заключался немалый риск. Надо было всё начинать сначала, и азбука литературной подёнщины была прилежно усвоена.

  Но может быть, согласно старинной логике судьба пожертвовала всей предыдущей жизнью моей, как зерном, брошенным в почву, чтобы, исчезнув, оно дало начало новой жизни, на поэтическом творчестве.

  В 1996 году, Натан Злотников перенёс инсульт, парализовало левую часть тела, не затронув сердца. За ним ухаживали жена Наталья Владимировна и дочь Ольга.

  26 декабря 2006 года, замечательного поэта, Натана Марковича Злотникова  не стало. Похоронен на Введенском кладбище Москвы.

  Натана Злотникова – помнят, публикуют и читают сейчас. В 2010 году в московском издательстве «Время» вышла книга его избранных стихов «Почерк».

  Автобиография, неопубликованные стихи, переводы его стихов на английский язык, фрагменты прозаических «Парижских записок незадачливого гостя», размещены на сайте, созданном при участии дочери поэта Ольги Натановны.

  Не забывают Натана Злотникова и в Удмуртии. Ижевский литературный журнал «Луч», регулярно публикует его произведения, а также материалы, посвящённые его творчеству.

  Память о Натане Злотникове сохраняется ив Воткинске. Там, к его 75- летию (2009 год), была открыта мемориальная доска на воткинской школе №3, где поэт окончил свои первые семь классов.

  У меня, в домашней библиотеке, есть три книги стихов Натана Злотникова, из 15-ти, изданных при его жизни:

  «Наивный охотник» 1981, «Советский писатель», «Единственный дом» 1981, «Современник», «Вольные странствия» 1989, «Правда», библиотека «Огонька».

  Евгений Евтушенко, посвятил памяти Натану Злотникову такие проникновенные строки:

«Я нашёл в тебе столько ответов,
Вдруг прозрев и тебя полюбя,
Открыватель других поэтов,
Запоздало открывший себя»

Из поэтического наследия Натана Злотникова.

     «Горстка слов»
               Г. Красникову.

Жизнь последний делает виток,
И пора ей подводить итог.
Ах, не жалко, что казна пуста.
Слава Господи, душа моя чиста.

Пусть пред взором зимний колорит,
Вдруг душа ещё  что сотворит,
И хоть мир давно уже не нов,
Примет он поклон и горстку слов.

     ***

Не всё на свете тьма и мрак –
Есть дальний свет в окне.
Обидно только, если враг
Не где-то, а во мне.

Всяк в мир приходит гол и наг.
Ну что ж? Живи с умом,
Но горько, что таится враг
В тебе, в тебе одном.

Бог хворь поможет превозмочь,
Спасенье наше в Нём.
И сменится когда-то ночь
Простым и ясным днём.

     «Робость»

У плетня дрова рубил
И топор вонзал в колоду,
Молодости честный пыл
Тратил радости в угоду.

Ловким махом топора
Взор вострил и сердце тешил,
И росла, росла гора
Пахнущих смолой полешек.

Остро чувствовал спиной,
Занося дрова в сарайчик,
Взгляд хозяйки озорной,
Солнечный как будто зайчик.

Складывал до темноты
В тесный ряд дрова, но вяло,
Словно медлил у черты,
Что пока их разделяла.

Лишь блестел, как обушок,
Под конец трудов, под вечер
Тёмный над губой пушок
Да слегка лоснились плечи.

Вот петух пропел взахлёб.
Ночь разверзлась, точно пропасть.
И толкнул его озноб,
Да не отпустила робость.

     «Грузинский тост»

Не во имя пошлой мести,
Утешенья дураков,
Будь достоин этой чести –
Быть врагом своих врагов.
Благородства  верный воин,
Победишь в конце концов.
Будь спокоен и достоин
Поношенья подлецов.
Ты полюбишь и разлюбишь.
Потеряешь и найдёшь.
Воскресишь  себя, погубишь –
Но не путай с правдой ложь!
Избегай хвалы и лести.
Сердце возвышай и речь.
Будь достоин этой чести –
Чью-нибудь любовь беречь.
Силой не хвалясь мужскою,
Этой силы не жалей.
В поле, в битве, над строкою
Пот пролей и кровь пролей.
Счастлив, кто с друзьями вместе.
Много их, хоть мало их.
Будь достоин этой чести –
Другом быть друзей своих.

  Стихотворение «Дикий гусь» Натана Злотникова, было опубликовано в
«Антологии десять веков русской поэзии», составленной Евгением Евтушенко,
в 1985 году, где опубликованы 875 авторов.

       «Дикий гусь»
                Ю.Ряшенцову.

Или хворь, наконец, отпустила,
Или жизнь тяжело так прошла,
Но разлука все краски спустила
И легла от крыла до крыла.

А пока распрямлюсь от недуга,
И глаза подниму к небесам,
И врага потеряю, и друга,
И себя потеряю я сам.

Как же вдруг позабуду и кину
Красоты умирающей гнёт,
Что вослед улетевшему клину
Только голову ниже нагнёт?

Как же веровать стану в удачу,
Если дышится сердце с трудом,
Если путь свой за облаком прячу
И скольжу, как река подо льдом?

Век за веком и слева, и справа
Только грустные взгляды ловлю.
Мне не нравится эта держава,
Потому что её я люблю.

     «Прощание с Грузией»

Ах, красное вино давно стоит в стакане
И в предзакатный час играет, как рубин.
Обнимемся, пока мерцают тускло грани.
Вмещая свет высот, что смог достичь глубин.

Ах, белое вино давно стоит в стакане,
Как небо среди звёзд, как среди гор вода.
Обнимемся – и в путь. Неведомо заранее,
Придём ли вновь сюда и встретимся когда.

Ах, жёстко спать мечте, хотя и мягко стелем –
Знать, тяжесть наших лет ей непосильный груз.
Но с Грузией навек мы связаны не хмелем,
А чем жива душа – и нету крепче уз.

Ах, если бы идти всегда, туда, где звали,
Наверно бы Харон закрыл свой перевоз.
О чём, смеясь, поёшь, весёлый генацвале?
Зачем ты так поёшь, что не стыдимся слёз?

     ***

В Голосеевском лесу*
Отбивалось ополченье,
Ждало: выйдет облегченье,
Страх и смерть перенесу!

Ничего не помогло, -
Не было тогда резервов.
Ополченье полегло
В сорок первом, в сорок первом…

Враг пришёл. И сгинул враг.
Ополчение осталось, -
Слишком велика усталость,
Вечен хвойный полумрак.

И зелёная прохлада,
Где летают семена,
Как последняя награда
 Ополчению дана.

*Голосеевский лес – самый крупный лесной, холмистый массив, в городской черте Киева, полностью окружённый жилыми районами, 769 гектаров. В августе 1941 года – проходила линия обороны Киева.

     «Памяти В.Т.Шаламова»

Острога образ или храма
Мне чудится в стихах Варлама.
Какие муки, боли, сроки
Испытаны душой живой?!
И надо слушать эти строки
Лишь с обнажённой головой.


Рецензии
С радостью приветствую, дорогой земляк Лев! По-моему, в 1980-м Натан Маркович приезжал к нам в Брянск на семинар Областного литобъединения. Судьба сделала и мне подарок пообщаться с этим прекрасным поэтом...Маленько выпили, поговорили за столом на квартире у Александра Левинского. Осталась светлая память об этом тихом, доброжелательном и мудром человеке...Огромное спасибо за эту подборку!
Доброго здравия и доброго творческого осеннего урожая,
Павел

Павел Прагин   08.09.2021 13:53     Заявить о нарушении
На это произведение написано 7 рецензий, здесь отображается последняя, остальные - в полном списке.