13

Осталась пятёрка из группы
А было тринадцать бойцов.
В лесу за деревьями трупы,
В оврагах, и в дебрях кустов.

За тёмной рекой и в сугробах.
На том КПП , где лежат
17 врагов удивлённых
И четверо наших ребят.

Ещё у моста за железкой,
С разменом три к одному
Оставили Миху и Генку,
И Палыч  взлетел в Высоту.

Татарин остался у дуба,
Забрав наш дегтярь, и с собой
Треть взвода погони отрезал
Седьмой наш ушедший Герой.

Рывками, зигзагами, петлями
Уходим и рубим хвосты.
Не ели мы сутками третьими,
Желудки наши пусты.

Патронов по горсти на брата,
Лимонка одна у сестры.
И всё же мы очень богаты-
Ещё есть ножи и бинты,

Есть карта, треть фляги спиртяги,
Маршрут в никуда и язык.
Портфель штурмбаннА- в нём бумаги
И красный на чёрном дневник.

Лай слышен и слева и справа,
Всё громче кричит немчура.
Бежать и скрываться достало...
Вперёд. Прорываться пора.


21 июня, на верхней полке тихохода "Пермь-Новороссийск", читая младшего Стругацкого наткнулся на четверостишье:
"Нас десять, всего только десять,
И старшему нет тридцати,
Не смейтесь, не надо, нас могут повесить,
Но раньше нас надо найти..."
Пробрало и 22 июня выплеснул восемь строф.
Позже узнал, что Борис Натанович имел в виду скаутов и время после Октябрьского переворота.