Заретушировал подвох

Заретушировал подвох

С открытой русскою душой,
Где фальши нет и нет обмана.
Он попросился на постой,
Но дама странно отказала.

Она затворница судьбы,
Сжигала дни надеждой лени.
И услаждая пыл борьбы,
Ночами… Гладила колени,

Но боль затихнуть не могла,
В том ревматизме ее слабость.
Служанку выгнала… Слуга,
Ей доставлял в поклоне радость.

И так привыкшая к себе,
Других она переносила…
Копаясь мыслями в судьбе,
Она так искренне просила…

Напомнить ей который день,
И утро это или вечер?
— Тогда к чему по дому тень?
И почему так день беспечен?

Из сотни слов — все почему,
Рассвет запутала с закатом.
Не отказать бы ей ему,
И стал бы он ей точно братом.

Могли стихи переводить,
И обсуждать фасад из мысли.
Она могла бы полюбить,
Но дни ночами быстро скисли.

И воздух, спертый со двора,
Там лошадей не убирали.
Чужая рядом детвора…
И так навязчиво играли,

Шопена узники судьбы.
И боль, и скрипка застонали,
А там похожие мольбы,
Губами тихо задрожали.

И он отбившийся один,
Влачил мундир… В бокале водки,
И Бог себе, и господин,
Картошка с закусью селедки.

Прошли дожди и смыло время,
Назад его им не вернуть.
К чему теперь ему стремленья,
И тот искусственный уют?

И день, и ночь меняя ракурс,
Застиг обоих их врасплох.
Махнул рукой прощально август,
Заретушировал подвох.