Взгляд на душу. Спиноза 5

    Мы выяснили с вами, что вещь не имеет к себе самой отношения, а тело имеет; тело это совершенное создание природы по Аристотелю, можно сказать её триумф. Но если этот триумф, имеет отношение к самому себе значит он мыслит. И это означает, что все живые существа, имеющие тела - мыслят (в той или иной степени). Нужно прочувствовать этот революционный по отношению к Декарту сдвиг: нет никакого отдельно тела и отдельно мышления, которые затем невообразимым образом соединяет Бог или извечным образом. Но есть нечто такое, что мы воспринимаем и понимаем под одним атрибутом и под другим, что мы воспринимаем то как протяжение, то как мышление, но на самом деле это нечто одно. Поэтому и неразрешимого противоречия между ними нет, есть противоречия - постоянно разрешаемые и свидетельство тому сама жизнь. Под атрибутом протяжения мы разумеем внешние отношения индивидуумов, составляющих данное тело, а под атрибутом мышления разумеем интенсивные качества и пороги их внутренних взаимоотношений в данном теле. Протяжение и мышление оказываются лишь проекциями чего-то одного, трудно уловимого и постигаемого, если не брать его через эти две стороны. Однако в своём познании мы настолько увлеклись и развели эти стороны по разным углам, что не знаем теперь как их свести обратно. Спиноза приходит для того, чтобы отбросить эту чушь.

    Можно брать протяжение так, что оно будет мыслимо и само будет мыслью - говорит Спиноза, и с другой стороны, можно брать мышление так, что оно будет телесно. Вот и выход из лабиринта, вот и лазейка, в которую редко кому удаётся проскользнуть. Мышление не потому телесно, что мысли словно жёлчь текут по телу натуральным образом (вульгарный материализм), а потому, что всякое самоотношение мышления возвышается или репрезентируется из отношения двух тел (как минимум) - моего и чужого, внешнего. И если мы сегодня признаём, что даже растения мыслят, так это потому что они также встречаются своим собственным телом с другими телами или с другими вещами и если не будут извлекать из этих встреч опыта, то погибнут. Здесь самое время сказать то, что уже много раз было сказано: мышление находится не в голове, мышление находится в теле, а последнее лишь возвышается до головы или же остаётся модульным, сборным как у растений. Не стоит отсутствием головы подтверждать отсутствие мышления. И не стоит самодовольно продолжать рассказывать, что только человек есть существо мыслящее. Для этого даже не нужен Спиноза - уже Декарт прекрасно понимает, что и желание, и воление, и воображение являются мышлением, его модусами. Спиноза против этого не спорит. Все эти способности по природе своей самоотношения, только разного характера, такие, что про них можно сказать - что не может одно, то может другое. Спиноза выражает эту мысль так: узнав истину о Солнце, что оно от нас очень далеко, мы не перестаём воображать его совсем близко. Или скажем узнав, что палка в воде не поломана, мы не перестаём её воображать поломанной. Потому что каждый модус работает на своём месте и если бы он прямо подстраивался под другие, то в конечном счёте не было бы никаких модусов, а остался бы один сплошной атрибут - тотальное мышление одного рода, которому, пожалуй, соответствовало бы одно тотальное тело - перед нами возник бы Бог. Но не Бог Спинозы, который не только допускает, но и необходимо полагает бесконечные через свои атрибуты модусы, а Бог священников и слепых верующих - Бог со сплошными свойствами типа справедливый, мудрый и т.д.

    Существует множество самых различных тел - почему бы не существовать множеству самых различных мышлений? Давайте оценивать все живые существа - предлагает Спиноза - не по их внешнему виду или "внутреннему строению", или даже эволюционному происхождению, а потому какими способностями они обладают. Ещё точнее - какие воздействия они способны вынести, каковы пределы воздействий внешних тел на которые они реагируют. Такая оценка даст нам в руки бытие животного. Давайте рассматривать всё живое через его самобытие - предлагает Спиноза.
    Вы наверное догадываетесь, что нашей науке до этого ещё ой как далеко. И это не её научное будущее, нужна совершенно иная наука, может быть "весёлая наука" по Ницше, чтобы вот так решительно довериться бытийному подходу и при том - ему одному. Потому что всякие знания без этого основания практически тщетны. Ведь наша наука вещи ещё может осмыслять, а вот живые существа - исключительно абстрактно. Почему? Да потому, что, как я уже говорила, всякое живое существо не подчиняется каким-то законам, а несёт определённый закон внутри себя самого. Живое - само себе закон. И если кто-то крикнет произвол, то пусть он услышит крик Спинозы - совершенная необходимость. И позволю себе напомнить, совершенная необходимость по Спинозе - это свобода. Жизнь это совершенная необходимость и свобода. И когда наука станет наукой о свободе, мы скажем себе - вот весёлая наука!

    Но, назад, к революционным прозрениям Спинозы: мы постигнем что такое мышление не тогда, когда вскроем черепную коробку и изучим мозг или перепишем его на сверхмощный компьютер, а когда возьмём любое тело и сможем сказать как оно мыслит. В этом плане мышление философа лишь безмерно "чистый" продукт - открытая тайна, а всякое тело всякого живого существа - закрытая тайна (потому что природа любит прятаться - Гераклит). Так что можете уничтожить не один животный экземпляр своих научных экспериментов, превратив его живое тело в полезную со стороны информации вещь - самой жизни вы не достигнете. При правильном прочтении Спинозы это становится ясно как божий день.

    Тело - вечная темнота для смотрящего на него глазами мышления разума. Тело - провал и бездна куда-то туда - в индивидуумы, а они нескончаемы, так как и сами проваливаются в себя. Но и мышление со стороны тела всегда подозрительно. мышление тела боится, а тело мышление подозревает. Так ведут себя они, когда связь между ними искусственно оборвана. Но вместе со Спинозой мы легко связываем друг с другом оборванные концы.