Каннибализм

После послеродовой апатии,
Что ставит штрих в туманной мгле.
На нём был признак телепатии,
Но он не виден в сырой земле.
Жестокость - это ныне мода,
Над телогрейкой вьётся тёплый пар.
Застав меня за отражением у комода,
Прозрачный демон мне подлил отвар.
Глаза твердили про свою душевность,
Смотрели в твердь, в туманный блик.
За этим всем стояла к отражению ревность,
Усопших мудрецов печальный крик.
Он ел меня из-за блестящей глади
И, расчесав свои несуществующие пряди,
Преобразился, растянувшись во весь рост;
Веселья и успеха ради, случился гордый холокост.
Всё громче скрежет медных труб,
А с этим и цветёт внутри добро.
Такое тёплое оно, что злоба превратится в труп.
Так чувствует во мне суккуб, но не нутро.
И краше штрих, что превращается в победу,
Мой краш в то время носил только беды.
Кусочек хлеба бегал у стола, обедал,
Но я ел хлеб, а он лишь только растил дреды.
Сейчас пришла весна и разогрела угли,
Они горели как-бы ещё ярче, чем сейчас.
Но в этом захолустье копошились одни угри.
А чтоб не попадало отражение прямо в глаз,
Можно потухнуть про запас и снять свой сглаз.
Весы не приходят в равновесие без гирь
В толпе безлюдных залов с дирижёром.
Всё меньше вероятность, что запоёт снегирь.
Ищи баланс, друг, здесь тебе не форум.