О смысле жизни

                Названному сыну и юному другу
                Головину Илье посвящаю…

Едва продрал ты сонные глаза,
Вставать пора – уж скоро на работу.
Так хочется немного хоть заботы,
А впрочем – всё равно. Нет – нет. Да – да.

Усталость – лишь она одна с тобой.
Чувств на душе уже и не осталось.
Ну может где-то там самая малость.
Наполнена душа лишь пустотой.

Любить? Кого? Зачем? Пусть все отстанут.
Ты думал, что любил. Но вот беда,
Любовь ушла бесследно, навсегда,
Оставив о себе лишь только память.

Ушла – и нет ни радости, ни грусти,
Нет ничего в израненной душе,
Ты хочешь лишь одно – быть в тишине,
Пусть все вокруг тебя на век отпустят.

Учился… Нет, то было не твоё,
Не интересно. Лишь ночные игры:
Оружия, стрелялки и калибры.
А утром вновь вставать. Ну ё-моё!

Глаза продрал. Ну кухню ты зашёл,
Кувшин взял, чтоб воды скорей напиться!
И пьёшь… Не в силах ты остановиться.
Как разливается по телу хорошо!

А из соседней комнаты лишь крик,
Да плач с похмелья старой больной бабки.
Бежать отсюда хочешь без оглядки.
Хотя бы на мгновение, на миг.

«Чего тебе? – устало и небрежно
Ты крикнешь сонным голосом, – уймись.
Что сделал я тебе, скажи хоть?» Жизнь
Твоя проходит грустно и нелепо.

Какой ты сонный! Боже! А мешки
Раз в пять наверно больше твоих глаз.
Нет! Ничего не радует сейчас,
Не нужно ничего, лишь быть в тиши…

Кота Василия погладишь, в кресло сев,
Единственная, может, в жизни радость,
Нет, должен ты преодолеть всю эту слабость,
Откинуть и уныние, и гнев.

Пойдёшь ты на работу в этот час.
Не потому что хочешь. Просто надо.
И тихо про себя ругаясь матом,
Ты понимаешь, что исчерпан твой запас.

И в состоянии таком уже живёшь
Ты много лет, хоть сам ещё столь юный,
Никто не сможет тронуть твои струны,
Дверь в душу никому не отопрёшь.

Придёшь с работы, свалишься в постель,
Не в силах даже кушать приготовить,
Отключишь телефон – не беспокоить!
Жара на улице, а на душе метель.

Уснёшь… Что снится юному парнишке,
Когда сознание оставило его?
Вновь пустота – не видно ничего.
Спит мужичок, совсем ещё мальчишка…

Вдруг – холодом повеяло с окна,
Озноб такой, что, съёжившись клубочком,
Лежишь с мохнатым маленьким комочком,
А на плече – холодная рука.

«Ты спишь?» – услышал голос ты знакомый.
«Сплю», – говоришь ты сквозь глубокий сон,
Подушку превращая только в ком,
Укутываясь простынёй упорно.

«Спи, – отвечает голос в тишине,
Поправив твою простынь лишь тихонько, –
Твой сон не потревожу, верь мне только,
В твоём лишь побываю, друг мой, сне».

Слегка седой старик в тиши присел
На край кровати, сон оберегая,
От холода лишь нежно прикрывая,
Что занести он в комнату посмел.

«Ты спи, сынок! Я верю, жизнь моя,
Что ты проснёшься новым человеком,
Я знаю, не нужна моя опека,
Это твоя лишь жизнь, твоя судьба.

Тебе давать не буду наставлений,
Со всем ты разберёшься сам, сынок,
Когда ж пред Господом предстать настанет срок,
Ты верное увидишь направление!

Тебя любя, заполню пустоту,
Не холодом – теплом. Я буду рядом.
Тебя сынок, согрею лишь я взглядом,
Почувствуешь души ты красоту.

Я Ангелом-хранителем к тебе
Явлюсь. Не суть, на том иль этом свете.
Сынок! Даже когда я не отвечу,
На век останусь я в твоей душе!

Твоя душа наполнится Любовью.
Её ты встретишь, точно знаю я.
Небесным Светом озарю тебя!
Твою боль заберу на век с собою!

Прощай, сынок! Верь! Скоро я вернусь!
Тебя я не оставлю, друг мой милый!
Оберегать я буду твои силы!
И прогонять тоску твою и грусть».

Вновь – холодом повеяло, и ты,
Укутавшись еще сильней простынкой,
К пушистому комочку своей спинкой
Прижмёшься, ожидая теплоты.

А утром – продираешь вновь глаза,
Вставать нужно – уж скоро на работу.
«Василий, классно от твоей заботы! –
Ты тихо скажешь, – только мне пора…»