В сумраке душных эпох

Пророчество

Ад – это, когда нельзя уже больше любить…
Ф. Достоевский

Настанет ад, когда умрёт любовь,
И мир рекут беспечные народы.
Но об отмщеньи пролитая кровь
Воскликнет. И осколки небосвода
Обрушатся под ноги… Океан
Восстанет грозной силою на сушу.
И в каждом слове заключён обман,
И задохнутся ищущие души
Вне Истины… И будут обвинять
Во всех грехах безжалостно друг друга,
На Суд надменные надменных станут звать,
И всяк порок обрядится заслугой,
И с неба будет сыпаться земля…
И близкие друг друга не узнают,
Разъединённые, что стадо пошагают,
Куда лжепастухи им повелят.
А доброта железом обрядится,
Мечи раздаст и больно обожжёт,
Сведёт звериной мимикою лица.
И жалость вдруг объявится с ножом,
И ужаса тогда прольются чаши,
И зло на зло откликнется стократ,
И крепко своеволие дух свяжет…
Когда умрёт любовь, настанет ад!


Апокалиптическое

Взошёл предсказанный на трон,
Тавром клеймя живые души,
И салютует Вавилон
По стаду малому из пушек.

И от бессмысленных чудес
Толпа беснуется в восторге.
И лживой «церкви» блудных месс
Не отличить уже от оргий.

И прах слепит поникший взор.
Но что смотреть на пыль и пепел,
Когда трубит всё ближе горн,
И Херувимскую на небе

Поют живые голоса...
Гремит обитель мёртвых звуков,
Кровавой сделалась роса,
Как пот Спасителя пред мукой.

Но устремляя к небу взгляд,
И рук пред злом не опуская,
Горсть верных в душах свет лампад
В кромешной тьме не угашают.

Печать забвения приняв,
Пленённый сытости соблазном,
И Божий образ променяв
На марш в когорте без-образных,

Мир соревнуется во зле,
Не видя посланных знамений.
Неоновый «рассвет» во мгле
Встречает, пожиная тленье.

Для мёртвых духом Жизни нет,
А есть обман омоложенья.
Живых от сна пробудит Свет,
Когда пробьёт час невечерний...


***
Всё разрушили до основанья,
И черно от кровавых месс.
Впереди - остаётся страданье,
Скорбный путь на Голгофу и крест.
Постигаются истины Божьи
В день судов над растленной землёй.
Сотрясается мир знобкой дрожью.
И ковчег нам не выстроит Ной...

Всё разъято на атомы. Воют
Во дворцах дико стаи гиен...
И восплачем, как мудрый разбойник:
«Помяни нас во Царстве Твоем!»
Исполняются книги пророков,
И горят под святыми костры,
И ревут, словно море, народы,
И бегут проливать кровь, быстры...

Ночь сойдёт. А с рассветом всё канет...
И погост будет светел и тих.
Молвит ангел, даря упованье:
«Не ищите средь мёртвых живых...»
***
Полна тоской самоубийства
Планида умственных калек,
И горечью распятых истин
Отравлен гордый человек.

Всё выше денницей взлетает,
Стремясь затмить сам Божий мир,
Но только бездну обретает
Разочарованный сатир.

Вчерашний раб воспламенённый
К дарам свободы не готов…
Величьем Царства уязвлённый,
Он снова требует оков

И выю гнёт пред Антиподом,
Пред Самозванцем-Двойником…
И содрогаются народы
Под металлическим жезлом.

Мы жребий свой избрали сами…
Мы – возлюбившие себя,
Кто были званными гостями,
Кого Хозяин ждал любя.

И, вот, нас нет среди избранных…
Но мы, живые мертвецы,
Всё тщимся выменять обманом
Живых Наследников венцы.

Себе хвалу мы воспеваем,
Когда наш чёлн идёт ко дну.
Воскликнуть если б: «Погибаем!» -
И укротил бы Он волну!

Глупцы, смиренья не имея,
Мы судим, знаньями гремя.
…
Но громче всё глас Вартимея:
«Давидов Сын, помилуй мя!»
Молитва о врагах
Боже, будь милостив к падшим,
Трусости их не карай.
Нас предававшим и гнавшим,
Боже, раскаянья дай.

Дай им прозрение Савла,
Чтобы в последний хоть час
Бесом сотканная пала
Занавесь с душ их и глаз.

Ты не отдай их в добычу
Аду за слёз наших соль.
С них, паче нас горемычных,
Ты не взыщи нашу боль.

Но даруй им обращенье,
Знанье закона Любви.
Господи, дай очищенье
Душам их и оживи.

Ты не казни их за нашу
Кровь. Ведь Ты больше страдал.
Всем нас хулившим, предавшим
Лишь покаяние дай!


***
Не бойся ночного убийцы,
Летящих при свете дня стрел.
Случится лишь то, что случится,
И это ещё не предел.
Смотри и свидетельствуй миру,
Глаголь слово Истины в час,
Когда тронет Он струны лиры,
Пройдя незаметно меж нас.

Не бойся ни бури, ни мора,
Ни следом ползущую тать.
Нестрашно ничто вещим взорам,
Доколе с тобой благодать.
Молись и души не баюкай,
Светильник зажжённым держи.
Не на мотовство, но в науку
Даётся земная нам жизнь.

Не бойся наветов и злобы,
Не бойся суждений земных.
Кто душу свою сделал гробом,
Того нет и в Книге Живых.
Смотри, не кади истуканам
И идолу славы не пой.
Ведь даром, служащим обману,
Хулится всяк миг Дух Святой.

Не бойся ни зноя, ни стужи,
Не бойся потерь и тюрьмы.
Своею зови только душу:
Она не даётся взаймы.

***
В сумраке душных эпох,
Выпотрошённых наружу,
Не возвращается Бог
В наши культяпые души,
Где был когда-то распят,
Вырезан лезвием острым...
В поисках вышних утрат
Рвёмся спасаться на остров.

В чём благодать мудреца,
Если ей скорбь не утешить?
Свечи затеплим в сердцах
Веры, Любви и Надежды.
Средь ослеплённых ночей,
Где лишь в земле искры тлеют,
Может, от наших свечей
Станет кому-то светлее.

О, неисчерпанный мрак
Взорванного новолунья!
Нам бы дождаться утра
С ласковым взором июня.
Друг мой, меня позови!
Верь мне, заря заалеет!
Может, от нашей любви
Станет кому-то теплее.

Полно смотреть на кресты.
Полно вдыхать дух могильный.
Может, от нашей мечты
Кто-то обрящет вдруг крылья.
Может, от наших надежд
Кто-то вновь к жизни вернётся,
Переступая рубеж
Свой роковой, обернётся.

Может, не станет и нас.
Только улыбки и слёзы
Чьих-то далёких нам глаз
Будут рождать наши грёзы.
Нужно беречь слух души
И огорчаться не надо!
Может, и эти вирши
Станут кому-то отрадой.

Пульс наших дней учащён,
Век доводя до бессилья...
Но, может, встретим ещё
В белом сиянье Россию?..


Мимоходящие

Кричат в телефоны, плееры слушают,
Между машин извиваясь, бегут.
Ангел усталый бредёт между душами:
Кто же услышит, когда все орут?

Орут, надрываются,
Не унимаются,
Перекричать пытаясь себя,
Ближних не слыша,
Небо глуша, трубя!
Люди, пожалуйста, тише!

На переходе переехали
Человека! Бегут прорехами
В пробках! Шофёры ругаются:
Затормозилось движение!
А мертвец улыбается,
Глядя в небокружение.

Бегут без оглядки. Скорее, скорее!
Не это ли лозунг последних времён?
А тот ничего уже не успеет,
Кто на асфальте упал, и стон

Его не услышали.
Путями облыжными
Бежали, кивали:
Пьяный валяется!
Или не замечали,
Как человек кончается.

Человек! Муж, брат, отец!
Оглянитесь, мимоходящие!
Духом ледащие.
Позовёт добрый пастырь овец,
Не услышат и в пропасть ринутся,
Оторвутся и двинутся...

Скорые помощи, визги, аптеки,
Лязг тормозов по живому, сирен
Вопли. Душа, ты ещё в человеке?
Душу не видели вы меж антенн?

Нет, не видали!
И снова бежали,
В трубки орали,
Матерной бранью
В небо плевали,
Грозя мирозданью.

Мимоходящие!
Люди! Опомнитесь!
В глаза поглядите упавших вам под ноги!
Остановите слов извержение!
Миг тишины - от заражения
Прививка!
Молчание есть красота.
Давайте молчать,
Помолчим хоть мгновение,
Чтобы не возмущать
Планету слов извержением.
Вечно кричащие,
Вечно спешащие,
Насмерть оглохшие, слушая рык,
Мимоходящие!
Мимоходящие!
Остановитесь на миг!


На погосте

Вот, и кончился век, подытожим…
Позади догорают мосты.
Может быть, незнакомый прохожий
Нам к надгробьям положит цветы.

Не спешите, прохожие, мимо,
Помолитесь, как сами, живя
Не умели, судьбою хранимы
До поры, гром небесный гневя

Лицедейством. Мы были «как птицы»,
Мы купались в ролях, как в волнах.
А теперь лишь листва жёлтым ситцем
Укрывает могилы… По нам

Плачет дождь. Больше некому ныне…
И шиповник колючий увял.
Не судите жизнь нашу и вины…
Мы играли, душой не кривя.

Подытожим. Далече подмостки,
И на них туш играют – другим.
Нам – лишь хлад да безмолвье погоста,
Безразличных прохожих шаги…


***
Они любить умеют только мёртвых…
А.С. Пушкин

Любите нас, пока мы живы[1],
Пока ища средь мрака свет
Мы рвёмся, надрывая жилы
Из перепутанных тенет!

Любите нас сейчас! Покуда
Любовь живёт и в нас самих!
Нас всех когда-нибудь забудут…
Не хороните же живых!

Любите нас, пока могила
Не приказала нам молчать,
Пока кровь наша не остыла,
Пока способны мы страдать!

Любите нас живых! Сегодня!
Пока ещё мы подле вас,
А не взираем посторонне
Навеки мёртвым хладом глаз…

Любите нас, пока не поздно!
Не пожалейте добрых слов!
Настанетдень, и ваши слёзы
Нас не поднимут из гробов.

Да и к чему ПОТОМ рыданья?
Нет дела мертвецам до них…
Вы любите ВОСПОМИНАНЬЕ
И забываете ЖИВЫХ!

Не надо ж слёз над прахом лживых!
Пока не поздно! Здесь! Сейчас!
Любите нас, пока мы живы!
Любите нас! Любите нас!

Памяти Юрия Родионова

Свет невечерний, предутренне мглистый -
За облаками - лучи...
Пушкин с подмостков Александринских,
Вечный Ваш город молчит.

Счастья, пленённого в белом безмолвье,
Меркнет сиянье звезды.
Утро бледно, словно от малокровья,
И всё не сводят мосты.

Город блокадный... В нём ветер всё рыскал,
Жадно крадя огнь свечи.
Ныне блокада сердец, прежде близких,
Хладных, как к ним не стучи.

Пушкин с подмостков Александринских,
Вечный Ваш город молчит.


Памяти Игоря Дмитриева

Как безучастно похищает лета
Всех, кто был дорог в этой жизни нам,
И всё яснее неприютность света,
Где мёртвый звук бездушных фонограмм

Перекрывает голоса живые,
И разучились мы смотреть в глаза,
Почти родные и почти чужие,
Одной диагонали полюса...

Нам кажется, они навеки рядом,
Но, как удар, однажды - некролог.
И оказалось: разминулись взглядом
На перекрёстке бешеных дорог.

Мы не успели просто наглядеться...
И улыбнуться... И ещё сказать
О том, что станет нам трудней согреться,
Когда никто не сможет согревать.

Цветы положим тихо на могилу.
Простите, что мы были далеко.
И разойдёмся по дорогам стылым,
А жизнь летит бегущею строкой,

А в ней мелькают новые утраты,
Но экономят паузы, эфир...
И каждый раз мы в чём-то виноваты,
И виноват озлобленный наш мир.

В своих сердцах вы свет их сберегите,
Как лучик солнца в хаосе потерь.
Но только никогда не говорите:
Ещё успеем! - закрывая дверь...


Памяти И.С.

Весь в чёрных датах календарь,
В чреде потерь неумолимых
Ещё один настиг удар,
Ещё одно угасло имя...

Скудеет день от дня земля,
Природа грустная поникла.
Такую хрупкость хрусталя,
Струны натянутой до вскрика,

И глаз небесных чистоту,
Под маской шутки - утончённость
Где отыскать теперь? Задут
Огонь трепещущий, и чёрным

Днём стало больше. Но светла
Любовь и память. И покуда
Она в сердцах не умерла,
Те, кто любим, меж нами будут.

Не верьте смерти никогда.
Но память, память берегите!
Живых и канувших всегда
Прощайте, помните, любите!


***
Мир урезанных горизонтов,
Оскоплённых надежд и мечты,
Небеса в чёрных дырах озонных
Беспредельно и страшно пусты.

В этом городе под ноги смотрят,
Насмерть сдавлены глыбами стен,
Магистральным движеньем затёрты -
И никак не расторгнуть наш плен...

Чёрный рай достижений прогресса!
Выпит сердца живительный сок.
А ведь где-то ещё пахнет лесом!
А ведь где-то... Но гонит нас ток.
Мы забыли, что в мире небесном
Жив бессмертный, всё видящий Бог...

Это от Меня

(«Это было от Меня» - брошюра с таким названием некогда ходила по рукам среди чад Катакомбной Церкви, а позже была издана РПЦЗ.)

Когда ты болен - это от Меня.
Смирительной рубашкою покрыта
Гордыня, чтоб от жадного огня
Её спасти твой дух, уча молитве.

Когда ты беден - это от Меня.
Я дел твоих всегдашний управитель.
Взгляни, как гибнет, золотом звеня,
Убивший свою душу повелитель.

Когда ты предан - это от Меня.
Друзей неверных не ищи, страдая.
Но вспомни Друга, что, тебя храня,
Ни на мгновение не оставляет.

Когда ты скорбен, то возвеселись.
Тебе открыта школа для спасенья.
Голгофский путь - твоя земная жизнь.
Но за крестом сияет Воскресенье!

Всё от Меня. и радость, и печаль.
Прими лекарство горькое смиренно.
Земным вверяешь тело ты врачам,
Врачу иному душу, что нетленна,

Вверь, не боясь. Всё данное прими.
Не попускай ни страха, ни унынья,
А очи лишь на небо устреми,
Земную персть от стоп своих отринув.

Кто не разделит крест Мой, не войдёт
На торжество Моё, скорбя снаружи.
Не обвиняй, коль кто тебя гнетёт.
Всё от Меня, услышь имущий уши.


В.П. Виноградову

Последний год последнюю страницу
Перевернул, оставив нам печаль
По тем, чьи незабвенны будут лица,
Хотя они ушли в такую даль…

Пошли нам, Боже, света и терпенья
И научи молиться и прощать.
Проходит жизнь в сомненьях и волненьях,
И враг её стремиться расхищать.

Мир погибает в холоде сиротства.
И тем дороже близкая душа.
Такая близость нет, не продаётся,
И оттого она нам так нужна.

Она все расстоянья одолеет,
Она придёт поддержкой в трудный час,
Жар утолит и в холод обогреет,
Но чуждою останется лукавств.

Пусть в год грядущий нам тепла и света
Пошлёт с небес Всемилостивый Бог
И сил придаст, чтоб следовать заветам,
И не плутать, какой бы ни был смог.

Пусть ясные мгновения отрады
Сердечной новый год нам принесёт.
Да не померкнет чистая лампада!
И да восславим Господа за всё!


О. Филарету на Пасху

В эту ночь лукавый посрамлён,
Тьма лишилась алканной добычи.
Царь явился в нищенском обличье
И крестом над миром вознесён.

Эта Скорбь печали все вбирает,
Всю тоску земных несчётных бед
И сердца для Света отверзает
И дарует Радости обет.

В эту ночь отвален камень гроба.
Новый день Благую Весть несёт.
Скоро-скоро первый луч блеснёт,
Возвестит Спасение народам.

Всем презренным, падшим и больным,
Всем, омытым чудом покаянья.
Всем, кто, рабством жертвуя земным,
Предпочёл свободу со-страданья.

В эту ночь мы слышим песнь небес,
В эту ночь светильник не погаснет.
Тьма уходит, вот, уж небо ясно,
И звучит лишь хор: Христос Воскрес!


***
Хруст сломанных крыльев, холодный бетон
Да звери о трёх головах…
И вопли сирен в отходящего стон
Уже воплотились… В лесах, в небесах
Жизнь Духа ещё не удавлена,
И вера свечой не оплавленной
Сияет в сердцах…

Вот, белые стены… И чёрный квадрат
Меж ними сияет дырой…
И кто-то когтями железными врат
Касается… Чинно чеканит шаг строй
Безумцев с глазами потухшими.
Но в смраде привычно удушливом
Ещё длится бой…

А Духу живому среди мертвецов
Так пусто и жутко стоять…
Под жарким огнём, под холодным свинцом
Всей кровью святыни свои защищать
И не отрекаться, не стать посторонними,
Потёмщикам яростным Истину Горнюю
На смех не отдать…

Хруст сломанных крыльев, холодный бетон,
И чёрный пугающий снег.
А только под ним дремлет хрупкий бутон…
Под робою серою спит человек…
Под смогом и пеплом Россия покоится…
Очнётся, воскреснет, познает вновь Троицу!
Придёт этот век!


Песни Сивиллы
(посвящение Марине Цветаевой)

***
Криком кричу, а никто не слышит,
Тычу перстом, а никто не видит!
В сей глухоте, слепоте – завыть бы!
В этом умолчье, где и - не дышат!

Бьюсь головой о гранитные плиты,
В двери стучу, не щадя павших рук.
Стены кругом. Отражается звук,
К бездне влечёт чья-то сила – магнитом.

Знаю: откликнутся. Все. Запоздало!
Через столетье… А что же сейчас?
Вечно молчащие, требую Вас
Нынче к ответу! Ведь времени мало…

Участь моей одинокой дороги –
С деревом лишь по душам говорить.
Тенью с душою и голосом БЫТЬ,
Ждать бесконечно на чьём-то пороге.

ЖДАТЬ! Если ад есть, то в нём моя участь:
Вечность под дверью, на хладном крыльце.
Вот, где приходит мечта о свинце! –
Лишь бы душа отдохнула, отмучась…

Жизнь – воспалённых навеки очей
Не отводить и смотреть в очи ветру.
Выбились волосы из-под берета,
Шарф уж не греет озябших плечей…

ДУХ… Знаете ль, что такое удушье?
Это – аркан на бессмертной душе.
Вот, вот, где грезить начнёшь о ноже…
Стену молчанья ничем не разрушить.

Нету жестокости пуще молчанья.
Знаю, над прахом – прорвётся оно.
Ладно, пускай… Зелено, зелено
Ныне кругом… Значит нет, не прощанье…

Гасит свечу ветер, но распалится
Пламя от страстных лобзаний его.
Факел горит, не страшась ничего, -
Феникс – Рипейского сада Жар-птица!

***
…А затем поклонюсь на все стороны
И отправлюсь, не зная, куда.
Будут криком кричать мне вслед вороны,
Будет красться по следу беда…

И прольют слёзы ивы плакучие
О моих с сединой волосах…
Устремлюсь прочь в леса дремучие,
В колдовские, святые леса.

Стану слушать моления иволги
И к морщинам берёз приложусь –
А над нами лишь звёзды стылые,
И сама я лишь тенью кажусь.

Здесь не будет предательств ранящих,
Не останется даже пути…
О, моё вековое пристанище,
Приюти, приюти, приюти!

Обращусь ли лесной чаровницею,
Заведу ли вдруг песнь до небес,
Или взмою на елку Жар-птицею –
Не гони, о, Владыка Лес!

Я исчезну порой нерассветною,
Поцелую весь мир на бегу
И оставлю последней приметою
Лишь берёзку в еловом кругу…

***
С грязных рук мармелада не ела,
Не меняла своей чешуи,
Голосами чужими не пела –
Все, от альта до баса, - мои!

Зареву ли гулящей бурей
В сонме Вакха, сатиров, фурий,
Иль заплачу дождём, иль рекою
Зашепчу у твоих берегов -
Собутыльницей братьев-ветров –
Не иду, а несусь над землёю!

Упаду – не тебе поднимать!
Стану нищенкою у Храма,
Всех смиренней – но Я опять!
Не служила потребам Хама,

В своре выла не в унисон,
Вихрю кланялась и стихии
(Первый – Ты, та, другая – Россия),
Не держала в руках миллион…
Будет факел блестеть негасимый
Купиною неопалимой.

Говорят – в горле дух. Не знаю.
Но триада: писать-жить-дышать.
Я не эта, не та – ДРУГАЯ –
Не покрытая плотью душа!

***
В мёртвую петлю душу живую
Век заключил. Рок затянул.
Только безмерность в аркане бунтует,
Вервие рвёт – что о струну
Крыльями бьёт, не имея рук.
Слышите звук?!
Горьких разлук?
Плача и мук?
Вздели на крюк
Душу…

Птицу полёта такого высокого
Ворону лютому век не догнать.
Только побило лебёдок да соколов –
Перья теперь всюду сбирать…
А от петли душа в крови!
Сила любви
Велит: Живи!
Кат, не дави!
Благослови,
Боже…

Век побираться, скитаться, сиротствовать.
Имя одно лишь – не отнять!
Жребий Поэта – вещать да юродствовать,
Страшно любить, сладко страдать…
На душу – вервь! Дар – на мыло!
Бездна – могила
Зев раскрыла.
Только Сивилла
Имеет силу
Наперекор, презрев клеть,
Окровавленной душой – ПЕТЬ!


В доме-музее А. иМ. Цветаевых
г. Александрова

Я в доме Марины…
Здесь всё, как тогда.
Пылают рябины,
Вдали – поезда.

Оазис дней давних,
Но близких таких!
Раскрылся сон явью
Поющей строки.

Здесь музы доныне
На диво щедры!
Пришла я к Марине
Из новой поры…

Явилась: жар к жару,
Боль к боли, сквозь век…
Маринины чары
Сильней бурных рек…

Стихия к стихии,
Как будто в век свой,
Во стены родные
Вошла я… Домой.

Сменяются вехи
Под скрежет и стон,
Победы, прорехи…
Душа – вне времён.

Поэт – вневременен,
Как светоч звезды.
Как белые стены
Седой слободы.

Под кровлей старинной,
Листая тетрадь,
Я голос Марины
Услышу опять…


***
Я заблудилась в хаосе времённом,
И не найти обратного пути.
Я в чёрной стае белая ворона...
Мой век давно остался позади.

Меня же ветер, злой шутник, осколком
Занёс в иной, как странный артефакт
С душой, что мелет век, как кофемолка,
И голос мой звучит ему не в такт.

И каждый день: бежать и торопиться,
Сжигать себя, на мелочи крошить...
Я опоздала вовремя родиться.
А потому опаздываю жить.


Талифа куми

Я видела свет нездешний,
Душа отлетала в даль,
И было легко и утешно,
Но там оставалась печаль.

Печаль недописанных строчек
И груз недосказанных слов,
И мой неразборчивый почерк -
Загадкой для чьих-то голов.

Но там оставались тетради
И множество белых листов.
И масло в горящей лампаде,
И лики друзей и врагов.

Но там оставались обеты
И кладь недоконченных дел.
Но звал край нездешнего света
Покинуть холодный удел.

Но там оставались родные
И ждавших подмоги глаза...
Но там оставалась Россия...
А неба цвела бирюза!

А луг был и зелен, и мягок,
Я медленно шла по нему.
Свет был ослепительно ярок,
Но, вот, обернулась - во тьму.

Лежу неподвижно и немо.
И двое ведут рядом спор.
Оставить иль всё же на небо?
Сейчас и рекут приговор.

Смерть, столько недель бесконечных
Смотрела в глаза из угла!
Как мастер делишек заплечных,
Устало поживы ждала.

Спасибо! Мне опыт был ценен.
Жаль, поздно сумела понять...
Ах, стать бы теперь на колени!
Да нет, и главы не поднять.

И нет уж ни страха, ни боли,
А только осталось: когда?
Привиделось детство. И поле.
И вновь поезда, поезда!

И тихо всё спорили двое.
Но, вот, отошли. «Не приспел
Твой час, обожди до покоя,
Есть в мире ещё много дел».

Исчезли... И разум яснеет...
В предзимье вдруг пахнет жасмин...
И жизнь в крови вновь пламенеет.
И слышу: «Талифа куми!»

И жутко, и радостно... Свечи
Погасли, и день стоит бел.
И губы бескровные шепчут:
«О Господи, слава Тебе!»

* «Девица, тебе говорю, встань!» - слова, сказанные Христом дочери Иаира при её воскрешении.


Подруге (К.А.)

Нанизаю слова, как жемчуг,
Закольцую стихами бусы –
Пусть блестят оберегом вечным,
И где тонко вовек не рвутся.

Суетясь хлопотливой Марфой,
Взять бы части благой у Марии
И услышать небесные арфы,
И кимвалы, и дивные лиры.

Только век наш спешит, жаден,
Погоняет скорей, как кучер.
А пожить бы в тиши и ладе,
Не сгинаясь ивой плакучей

Под пудами дел бесконечных!
Распрямиться, вбирая ветер!
Как чудесна детей беспечность,
Растворённая в нежном Лете!

Пусть душа не утратит крылья,
А Хранитель всегда бдит рядом.
И поделится с Марфой Мария
Хоть частицей вышней Отрады!

И тогда укрепятся плечи,
И рассеется будней тусклость…
…
Нанизаю слова, как жемчуг,
Закольцую стихами бусы.


Галине Улетовой

Мне этот голос душу лечит,
Когда больна, когда грустна,
Когда твердят: «Гасите свечи!
Уже не сбудется весна...»

Но снова я весне поверю
Назло октябрьской поре,
Сулящей холод и потери,
Добру поверю и заре.

А свечи пусть роняют слёзы
На чистой скатерти крахмал...
Когда дожди сплошь хлещут косо,
Живая, словно май настал,
Цветёт в час неурочный роза,
И мир спасает красота!


Фредерику Кэмпфу

Британский пианист. На одном из концертов он играл 3-й концерт Рахманинова. Я впервые видела такое глубокое сопереживание музыке...

Тонкие пальцы - на клавишах белых,
Каждая нота - на бледном лице
Болью горит, содрогается тело,
Словно вся жизнь - только этот концерт.

Липнут к челу пряди русых волос,
Часто невольно покровом скрывая
Эти глаза, чистых полные слёз,
Точно судьбу эти пальцы играют.

Точно решается всё в этот час.
Музыку - в души и в музыку - душу,
Слёзы на клавиши льются из глаз.
Так слышит только умеющий слушать.

Нерв на пределе. Финальный аккорд
Грянул, как гром, и ещё на мгновенье
Замер слезами наполненный взор -
Что он увидел в нездешнем паренье?

Что потрясло его? Если бы нам
К этим вершинам небесным подняться.
Тенью улыбка скользнёт по губам,
Благодарение буре оваций...

Музыка души (Гитане-Марии Баталовой)

Не терпит фальши Музыка души,
И Божий дар не обрести обманом.
Напрасен труд, когда мотив фальшив,
И в гениев рядятся шарлатаны.

Хоть шарлатан собраньем мёртвых нот
Беспечный слух и сердце развращает,
Но час настанет – память оживёт
О том, что есть Мелодия иная,

Где всякий звук взмывает к небесам,
Напоен ключевыми родниками,
Где неземные слышны голоса,
И этот гимн не выразить словами!

Фальшивый дар рождает глухоту
Во внемлющих механике без духа.
И не постичь мелодий красоту
Подделкой искалеченному слуху.

Лишь только Гений исцелит глухих –
Симфония раздастся неземная,
Ей вторить будет сонм сердец живых,
Божественность Искусства обретая.


Гитане-Марии Баталовой на Преображение

Фаворский свет нам души озаряет
И отверзает в горний мир окно,
Где всякий жив и горести не знает,
Где все - в Христовой Истине - одно...

И в эти дни сменяющихся спасов
Становятся нам ближе небеса.
И сердцу слышны ангельские гласы,
И откровенна вышняя краса...

Пути земные - пыльные дороги.
Но нас ведёт небесная стезя.
И от того мы чувствуем порою
То, что з е м н ы м почувствовать нельзя,
Когда незрим им дивный свет Фавора,
И замкнут слух от ангельского хора.


А.Ю. Яковлеву

Проникнуть в душу человека,
Её метания понять
И, разминувшись с жадным веком,
Учиться слышать и прощать,

И говорить о том, что вечно,
Оглохшие сердца будить…
Жизнь не проста и не беспечна –
В ней трудно истину найти.

Но лучше падать, подниматься
И вновь идти, и вновь искать,
Чем снам дурманным предаваться
И ближних боль не замечать.

Чем, в догматизме бронзовея,
Себя мерилом правды чтить,
Уча всему, как фарисеи,
И не умея лишь… любить.

Всех человеческих болезней
Страшней душевный паралич.
Но, может быть, душа воскреснет,
К ней обращённый слыша клич.

В том кличе – первая задача
Искусства, коль оно живёт.
Покуда смысл сей не утрачен
В хмелю дозволенных «свобод»

Не будет предан осужденью
Наш век, и будем живы мы.
…
И тех творцов хвала служенью,
Что дарят свет нам среди тьмы!


***
Вновь песен близится пора,
По-русски долгих и протяжных,
И всё длиннее вечера,
И бьёт крылом усталый бражник

В дождём размытое окно.
И я по-новому влюбляюсь
В пейзаж, знакомый мне давно,
В котором сердцем растворяюсь.

Перебираю чёток нить
И слышу вечные мотивы.
Мне по земле легко ходить,
Вбирая в душу неба диво.

Под нишей яблонь спят сады,
И сладко их благоуханье,
Мне улыбаются цветы,
Как будто в первое свиданье.

Земные отложив дела,
Я говорю с лесами вольно.
Как много света и тепла
В поре сурово-богомольной!


***
Ещё стихи ко мне приходят,
Когда затихнет гомон дня,
И месяц бледный взор не сводит
С неусыпляемой - меня.

Благословляю непогоду
За то, как мысль она свежит,
За ей даримую свободу
Для окольцованной души.

Стеной дождливой ограждает
Она от мира, от сует,
От всех забот освобождает
И разрешает враз обет...

Дыханьем осени знакомым
До срока я объята вновь.
Когда склоняется всё в дрёму,
Во мне кипит и мысль, и кровь.

Ещё одну встречаю осень,
Ещё жива и говорю,
Хоть листопад уже заносит
Мою недавнюю зарю...


***
Расплескалось алое монисто
Осенью разряженных рябин.
Редко слышны песни гармониста,
В дымке скрылся журавлиный клин.

Поднимусь по узенькой дороге
К маленькой часовенке моей.
Силуэт её, простой и строгий,
Прячется среди златых ветвей.

Как шатром укрыли купол клёны,
Листья их на паперти лежат.
Кажется, что то сердца влюблённых,
И над ними ветры ворожат.

Смотрит небо искристо-лилово.
Тишь такая, словно близ погост.
Дверь часовни заперта засовом,
В роще чуть подтренькивает дрозд.

Мир вокруг светел и озабочен,
Вся природа – осени чертог.
Только дремлет, вечно заколочен,
Дом, в котором жил когда-то Бог.

Тропки перепутаны лесные,
И сам лес – как терем-теремок.
В тереме наличники резные
И багрянцем устланный порог.

Древний дуб, подобный Святогору,
Охраняет день и ночь покой.
И на всех взирает хладным взором
Непреступный, грозный часовой.

И хоть скорбен храм наш одичалый,
И скосился на бок древний крест,
Я всегда и верила, и знала,
Что Господь ходил средь этих мест…


***
В короне из листьев кленовых
По саду неспешно пройду.
Пока есть дыханье и Слово,
Царицей я буду в саду!

Расплавленным золотом красным
Стекает листва с хрупких лип.
Нет, лето прошло не напрасно!
И отсвет его не погиб.

Яснеют, печалятся рощи,
Боярышник дивно горит.
Жить надо спокойней и проще
В тонах нежно-робкой зари.

Звенит листопад, в этом звоне
Мне слышится песня небес.
Я к древу прильну, как к иконе,
И Храм Первозданный мой – Лес!


***
Дни мои, лесные волки,
Воют, как один, серы.
Наряжает осень в шёлки
Жизнь и жжёт кругом костры.

Всё сгорит... Сгорит и этот
День, неделя, месяц, год.
Только тихий глас поэта
Дольше века не умрёт,

Повторённый многократно
Сотней новых голосов
На заре и в час закатный
Среди градов и лесов...

Дни мои летят без счёта
Перепутьями утрат,
Перемирьями с работой -
Вот, и новый листопад.

Жизнь крадётся сквозь межстрочья
Вслед сбегающей заре.
Воют дни мои по-волчьи,
Догорая в октябре.


***
И ласково шуршит листва
Под каблуками звонкими.
Всё в прошлом: нежные слова
И узы тонкие…

Горит октябрьский костёр,
Озябших душ не греющий…
И крыл никто не распростёр
Над пеплом тлеющим,

Не спас огонь, не уберёг…
И я лишь, неумелая,
Крылом укрыла уголёк,
И, обгорелое,

Оно теперь болит, болит:
Не улететь, не спрятаться
От стужи лютой… «Курл-курлы!» -
Прощаюсь с братцами.

И жду зимы, чтоб уж навек
Застыть, забыв всё нежное…
Была когда-то человек –
Царица Снежная.

Умру. Опять, услышав свет,
Оттаю я, бесслёзная…
Так ландыш, что лучом согрет,
Живёт лишь вёснами…


***
Не гляди, что я стала такою!
На челе моём века тавро.
И живу я судьбою чужою.
И забыт, и запущен мой кров.

Мы в жестокие годы мужали –
Дети подлых измен и войны.
Мы слезами снега орошали,
Мы – сироты казнённой страны.

Не гляди на земные приметы.
Не гляди, что озлилась на всех!
Я и ныне всё верую в Лето
И чужой остаюсь средь утех.

Выжигали калёным железом
Наши чистые детства мечты.
Век безжалостно души изрезал,
И морочил нас бес пустоты…

Не гляди! И поверь мне на слово:
До сих пор я умею любить,
Хоть на сердце нет места живого,
И жалеть, и рыдать, и простить…


***
Снова осень, бессонницы время,
Урожай её всходит в стихах.
И легко мне становится бремя,
И уходят сомненья и страх.

Ветер ветви нагие колышет,
Раны сердца тоской бередит.
Кто ушёл - на того не обижусь.
Кто придёт - не скажу «уходи».

Снова осень. И свет абажура.
Перед взором проходят века.
И стремительным мчится аллюром
По белеющей глади строка.

И все песни опять - о России.
И все мысли, и боль вся - о ней.
Ветры душу мне, знать, просквозили
Октябрей, ноябрей, февралей...

Снова осень скорбит над Россией.
Замирают в тетради слова...
Но пока ещё теплятся силы,
И пока ещё вера жива.


***
Днём осенним поздно праздновать,
Что отмечено весной.
Всё давно меж нами сказано
И разорвано давно.

Плачет осень безутешная,
И прекрасна, и больна,
Как глаза влюблённой женщины,
Вдаль смотрящей из окна.

Наша зона отчуждения
Измеряется в летах.
Друг для друга лишь видения
Стали мы в сумбурных снах.

Ночь. Горит окно бессонное.
По садам - деревьев дрожь.
За проёмами оконными
Плачу сердца вторит дождь.

Не увлечь теперь нас сказками,
Спетыми порой иной.
Всё давно меж нами сказано,
И покончено давно...


***
Ветер кудри берёз расчесал,
Пахнет в воздухе близкой зимою,
Этих фресок осенних краса
Дышит светлым и тихим покоем.

И прелюдией слышен уже
«Умирающий лебедь» Сен-Санса,
И в промытой дождями душе
Вдруг рождаются строки романса…

Бармит ветер, как древний старик,
На нелёгкую долю пеняя,
Гаснет дня полумрачного блик,
По экрану парит лебедь-Майя…

И клонится на грудь голова,
И поникли усталые руки…
А в тетради застыли слова
Ожиданья, признанья, разлуки…


***
Стучат в окошко лапы клёнов,
И в бедной комнате темно.
Среда. Восьмое. День продлённый -
До бесконечности... Руно

Дождей смешалось с листопадом,
Стекает золото с берёз,
Лежат парчовые наряды
В грязи, как пепел летних грёз.

Конец осенним карнавалам.
Зима, все раны заморозь,
Укрой их белым покрывалом,
Мети метелью вкривь и вкось.

Нам так нужна анестезия
После ноябрьских непогод.
Баюкай Свет-Зима Россию,
Пока не явится восход.

Продлённый день... Скользят виденья,
А за окном в тонах сырых
Кленовое сердцепаденье
Душеспасительной поры.


***
Находила на камень коса,
Смерть справлялась: неужто жива?
В октябре заметала глаза
Отгоревшая ярко листва.

Согревалась кровь тёплым вином,
А душа - перекличкою нот.
Разложила пасьянс серым днём -
Пики чёрные вновь у ворот.

А бубновый валет далеко,
А червонный король - с дамой треф
За кордоном пьёт мирно «Клико»,
Забывая родимый напев.

Билось сердце эпохе не в такт,
Рвался голос, срываясь на альт.
А дождями подписанный пакт
Исчезал навсегда под асфальт.

Разложила пасьянс. Нет туза.
Где-то в небе гуляют слова.
Находила на камень коса,
Смерть справлялась: неужто жива?


***
Отболела. Отцвела. Отплакала.
Отзвенела золотым дождём.
Не смущусь теперь чужою дракою,
Каждый день живя последним днём.

Говорю всегда, никем не спрошена,
Прихожу, не званная никем.
Ветер дал мне всюду подорожную,
Да узнать бы только вот - зачем?

А зима все раны заморозила,
И кружит мне голову наркоз,
И под небом без прожилок просини
Снится гимн весенних шумных гроз.

Скоро реки мартом будут взорваны,
Вскроет скальпель солнца лёд души,
И начну, хрипя, скороговоркою
Я читать весенние вирши.

Снег с дождём под окнами слипается,
Вперемешку ново-старый год.
Нам теперь приходит время каяться,
Знать, и Пасху праздновать придёт.


Бессонница

Уходят дни, как люди, слишком тленные,
На сердце оставляя тяжкий груз.
Бессонница, подруга неизменная,
Откроет двери, приглашая муз.

Бессонница! Соратница! Подруга!
Сколь многим я обязана тебе.
Нам до конца идти с тобой под руку
По общей не предсказанной судьбе.

Как две сестры... Худы и близоруки.
Воспалены усталые глаза.
Ветра, дожди, звон листопадов, вьюги -
Им вторят эхом наши голоса.

С тобою бесконечные беседы
И с музами-гостями - до утра -
Как стенограф, храня всё беззаветно,
Тетрадь расскажет, коль придёт пора.

Я всякий день встречаю, точно плаху,
А ночь, как избавление и дар.
Бессонница, неутомимый пахарь,
Кидает семя, чтоб родился жар,

Из жара - песни. В них - бессонниц всходы.
И лишь тогда сойдёт на веки сон,
Когда ужнебо полыхнёт восходом.
Бессоннице за время то - поклон.


***
Покачай меня, ветер,
На крыльях своих.
Унеси меня, ветер
От родных, но чужих.
В этом Богом забытом,
Оглашённом краю
Я устало молитву
Ртом замёрзшим пою.
И подстреленной птицей,
Сатанея от зим,
Я сдуваю ресницу...
Ветер, к солнцу неси!
В эту землю вмерзаю
Я душой и костьми.
Небеса провисают.
Боже, душу прими!
Здесь и вёсны не вёсны.
По снегам голубым
Я ступаю бесслёзно,
Поднимаясь к своим...


Бессонница

Ночь миру раскрыла объятья,
Лишь мне снова глаз не смыкать.
Вновь чёрные мысли, как тати,
Крадутся мой сон расхищать.

Водой между пальцев минуты
Сочатся. Уж близок рассвет.
Мне видятся отблески смуты
И тени прочь канувших лет.

Жизнь мчится намётом, намётом...
Не сбавить безумный аллюр.
И за три один мчатся годы
В кружении странных фигур.

Забыться... На час... На мгновенье...
За годы бессонных ночей.
Но, знать, лишь всенощное бденье -
Удел воспалённых очей.

Часы пролетают. Страницы
Несчитанной книги шуршат.
Неясной тревогой томится
В ночном безмятежье душа.

Вопросы, вопросы, вопросы...
Ответы на них где искать?
Кому-то достанутся розы,
Кому-то - шипы собирать.

Да, времени ход не замедлить.
Лишь вечным быть может покой...
Судьбы моей мёртвые петли
Вираж начинают иной.

Светает. Забудусь зараньем.
Но сон и не мирен, не тих...
Бессоннице горестной данью
Тьма вещих кошмаров моих.

А всё же за тысячи строчек,
Десятки счастливых идей -
Скажу вам, бессонные ночи,
Спасибо душою моей.


***
Средь широких равнин
Пронесусь на коне златокудром,
До небесных глубин
Доскачу и нырну в свежесть утра.

По зерцалу озёр
Я проеду неспешно и тихо
И припомню тот взор,
Что погибельней всякого лиха…

Но усталых ресниц
Слёзы больше уже не тревожат.
Вереницею лиц
Память сердца ночами не гложет.

Я в экстазе не бьюсь,
Доверяя не нервам, а духу.
На рассвете упьюсь
Чистотою молитвенных звуков!

Конь помчится рысцой,
По колено в траве утопая.
Будет ветер в лицо
Бить, дурную главу освежая…

Мимо спящих домов
Пронесусь я, тоску забывая.
Только пять местных псов
Вслед устало и хрипло пролают.

Улыбнётся восход
И шагнёт мне приветно навстречу.
По лучам – вверх, вперёд!
С каждым шагом яснее и легче.

Только вдруг издали
Меня голос знакомый окликнет.
То ли отчей земли,
То ли ивы, что у дома никнет,

То ли самый родной
Во Вселенной во всей необъятной!
Незабвенный глас твой! –
И коня разверну я обратно!


Земное притяжение

Земное притяжение не властно
Над духом, что парит под облаками,
Не ведающим, что летать опасно
Мишенью с Богом данными крылами.

Чужое вдохновение - добыча
Заветная для ловких браконьеров.
И вожделенней зависти нет дичи,
Чем в небесах расстрелянная вера.

Но лучше миг един, но окрылённый,
Чем ползать век, прославив плеть, во прахе.
Нет голосов пронзительней казнённых,
И Царь на высший трон восходит с плахи.

Свобода зла суть рабство душ увечных.
И просто, как таблица умноженья:
Кто принял крест, тому открыта вечность,
Тот одолел земное притяженье.


***
В стихах душа с душою говорит,
Поют сердца возвышенным дуэтом.
Пусть прах - слова. Но как метеорит
Пронзает мрак симфония Поэта.

Поэзия - созвучье наших душ.
Отбросив нанесь диспутов докучных,
Отгородясь от вековечных стуж,
Душа душе становится созвучна.

О, таинство: священный мир стиха -
В нём, как своё, чужое сердце слушать...
Вопят тогда, когда душа глуха.
Здесь шёпот лишь: «Целую Вашу Душу...»



[1] За последние годы ушло много известных, талантливых людей. Многие из них окончили свои дни в забвении и нищете. И лишь после смерти о них вспоминали, и наши СМИ пестрели сюжетами: вот, мол, какие были люди! Какие таланты! И какие жестокие судьбы… Примерно то же с должным пафосом изрекали коллеги и «друзья». И всякий раз возникал у меня один и тот же вопрос: а немного раньше, пока показно оплакиваемые ещё были живы, пока погибали в таком бедственном положении, все эти плакальщики не знали, что они – талантливы и замечательны? Что им нужна помощь? Знали. Но не пришли, не помогли ни словом ободрительным, ни делом. Не вспомнили. А, быть может, если бы «спохватились» раньше, подали руку вовремя, то и судьба не была бы столь жестока, и люди бы прожили дольше. Но помогать живым – накладно… Сокрушаться о мёртвых – проще. Вот, только мёртвым от этого уже не станет теплее.