Новороссийские строфы

­14-й год

Раскалились души добела,
Отлетела красная короста,
И орла державного крыла
Угашают пекельные звёзды.

Роковой 14-й год
Вновь привёл нас в точку невозрата.
Вековой измены грозен счёт –
Зев разинул, требуя оплаты.

Реют стяги с образом Христа,
Золотые светятся погоны,
Царь последний знаменьем креста
Вновь благословляет батальоны…

Божья рать воюет с Двойником.
Обратилось прошлое грядущим.
Всё опять поставлено на кон.
Роковой отсчёт перезапущен.

Днесь лоб в лоб столкнулись две войны,
Разорвав безвременья пучину.
Воины в лету канувшей страны
Зажигают новую лучину.

Вековой ещё не кончен спор.
Мы – осколки воскрешённых былей.
Бередит нам пращуров укор
Раны, что года не заживили.

К нам взывает тень Бородина,
Измаил и поле Куликово.
Мы на зов поднялись твой, страна,
И стряхнули морока оковы.

Нам судьбы своей не изменить,
Даже если изменить прописку.
Продолжаем русскими мы быть
И вовеки-вечные, и присно.

И любовью наш питаем гнев.
Оттого, земных благ отрекаясь,
Солнце Духа в смоге разглядев,
Мы идём в атаку, не сгибаясь.

Будет наша Родина светла,
Ввысь взметнутся славные знамёна.
Раскалились души добела –
Новоросским огнем опалёны.


Майдан

За свободу чужого ярма
И за право чужого разбоя
Снова своры сошедших с ума
Воют славу фальшивым героям.

За свободу дубинок и бит,
За достоинство мяса на бойню
Стая буйных опять голосит
Новый гимн незалежного стойла.

На ножи москалей! На ножи!
На костёр, на шашлык колорадов!
Эй, суфлёр! Новый клич подскажи!
Новый лозунг - застрельщикам ада...

Кровь младенцев российских - до дна!
Мы и Кремль ваш сровняем с землёю.
Украинца задача одна -
Смерть Московии! Слава героям!

Как эбола - горячечный бред...
За права и достоинство срама!
Скачут бесы на Лысой горе -
Кто не скачет!.. Порушены храмы,

И на новый алтарь льётся кровь,
И смеётся искусный Наместник.
Скачут «справные» между костров,
Заучив двусловесные «песни».

Гуще всё - незалежных могил
На земле, где б пахать и сеять.
Под нашёпот суфлёра дебил
«Смерть врагам!» - то ль рычит, то ль блеет.

Уничтожим московский улус!
Ла-ла-ла! А гробов всё больше.
Вот, войдём в Европейский Союз -
Заживём!.. Словно паны в Польше!


Памяти погибших в Одессе

Прощайте, все. В глазах чернеет дым.
Нам не покинуть братский крематорий.
Нас обложили, перекрыв ходы,
На растерзанье бросив пьяной своре.

Ты слышишь визг? «Убей его! Добей!»
Так нежить в лютой злобе сатанеет.
И выбор наш: в огонь или в лапы к ней...
И помощь к нам добраться не успеет.

А помощь - шла ль? Где целый город был,
Когда и на земле нас добивали?
Когда поэт последний гимн твердил?
И как еретиков нас здесь сжигали?

Ну, что же, верно! Мы - еретики!
Мы дьяволу присяги не давали.
Мы - Боговы. И, значит, мы - враги.
«Добей! Добей!» И, вот, вы нас загнали

И воете, поживы ждя у стен.
Спецы по газовым апартаментам,
Наследники всех зверств и всех измен,
Кровавую сбираете вновь ренту.

Темно в глазах. Огонь и звон стекла.
Подмоги нет, а изверги всё злее.
В аду земном сгораем мы дотла...
Но неужели и весна истлеет?!

Зола утра падёт уже без нас.
Но вы, ЖИВЫЕ, встаньте! Пробудитесь!
Те бесы жадны и дойдут до вас.
До всех дойдут! Нигде не схоронитесь.

Запомните же наши имена.
И лица. И последнюю молитву.
И сделайте, чтоб Русская Весна
Не задохнулась под пятой бандитов!

Славянский марш[1]

И.И. Стрелкову, Ополчению Славянска
И всему Юго-Восточному Сопротивлению
Посвящается…

Тень столетнего ответа
Старой раной тянет в бой.
С верой нашего рассвета
В ночь уходим мы с тобой.
С верой нашего рассвета
В ночь уходим мы с тобой.

И опять один на десять,
И за нас один лишь Бог.
Мы идём дорогой чести,
Что прямее всех дорог!
Мы идём дорогой чести,
Что прямее всех дорог!

Командиры наши бравы.
С ними любо в бой идти.
Мы идём - во имя правды -
Чтобы мир от зла спасти!
Мы идём - во имя правды -
Чтобы мир от зла спасти!

Чтоб не жгли людей невинных,
Изуверы новых орд,
Чтобы землю Украины
Не терзал заморский чёрт.
Чтобы землю Украины
Не терзал заморский чёрт.

Ночи огненны и длинны,
Рвётся в злобе вражья рать,
Но Славянская дружина
Не привыкла отступать!
Но Славянская дружина
Не привыкла отступать!

Наши жизни - в Божьей воле,
В воле нашей - наша честь.
Ныне нечисти раздолье,
Но близка святая месть.
Ныне нечисти раздолье,
Но близка святая месть.

Пусть кричат Иуды «ватник!»,
Пусть воюет с нами Век.
И один ведь в поле ратник,
Если Русский Человек!
И один ведь в поле ратник,
Если Русский Человек!

Славянск

Вновь не спит осаждённый город,
Изрыгает огонь Карачун.
Тихий мир наш бандитами взорван,
Обрекаем огню и мечу.

Так неделя идёт за неделей.
От разрывов дрожит небосвод.
Этим утром вновь в храме отпели
Новобранца небесных рот.

Передышка… И снова атаки.
Божьим чудом и Правдой сильны,
Отражают опять вражьи танки
Добровольцы грядущей страны,

За свободу которой сражаться
Лучше, чем в рабьем рубище сгнить.
Сходит ночь. До утра б продержаться!
Этот огненный вал пережить.

Дети спрятаны в подпол до света,
Глаз опять матерям не сомкнуть.
Будет жарким грядущее лето,
И нескоро спокойно вздохнуть.

Тихо шепчет старуха молитву.
По домам артиллерия бьёт.
Мировая свершается битва –
Фронт её по Славянску идёт.

Матерь Божья, внемли упованьям
И простри свой пречистый Покров!
Защити в этой праведной брани
Против полчищ безумных врагов

Воина Игоря с верной дружиной,
Женщин, старцев и малых детей.
И Победу даруй нерушиму,
Новороссии дай светлых дней!


Молитва ребёнка

Боже, как хочется жить!
Солнце так ясно светит!
Дни наши так хороши -
Мы ведь всего лишь дети.

Яркий и радостный нам
Мир раскрывал объятья.
Только легла война
Тёмной, кровавой печатью.

Боже, как страшно ждать,
Слушая грохот бомбёжек,
Что не вернётся мать...
Как нестерпимо, Боже!

Смерть не страшна уже -
Лишь переход на небо.
Только ещё в душе
Бьётся надежда слепо.

Боже, услыши, спаси!
Мамочку, папу и брата...
Господи, даруй сил
И не лишай отрады.

Маленький дом наш дрожит,
Слёз не осталось плакать...
Это ведь нас - на ножи?
Это ведь нас - на гиляку?

Боже, зачем? За что?
Что мы им сделали злого?
Снится мне милый дом,
Сад наш цветущий вишнёвый...

Сколько под сенью его
Мы о грядущем мечтали!
Сколько там будет всего!
Сладко сердца замирали!

Боже, как жаль, как жаль...
Грёзы развеял ветер.
Радуга больше даль
Не озаряет. Детям

Только осталось просить,
Судьбы досрочно итожа:
Боже, как хочется жить!
Мы ведь не жили, Боже...


Письмо ополченца сыну

Письмо осталось дописать.
Как знать? Возможно, уж минуты
Мои успела сосчитать
Худая смерть - царица Смуты.

Когда ты вырастишь, поймёшь,
Зачем избрал я эту долю.
Когда душа не медный грош,
Нельзя запрятаться в подполье
И жить, от взоров хоронясь,
Всего робея и боясь.

Бывают, сын мой, времена,
Когда нельзя остаться с краю.
Ни мать, ни дети, ни жена
Нас в Судный День не оправдают.

И раз час мужества настал,
Грешно податься в дезертиры.
А коль закатится звезда,
Прощаясь с этим бренным миром,
Я буду знать в последний час,
Что отдал жизнь свою за вас.

За то, чтоб минул вас удел,
Что нам достался, незавидный.
Чтоб жили вы в стране л ю д е й,
В которой все пути открыты.

Где выше совесть и закон
Позолочённого бесчестья,
Талант важней, чем миллион,
А право - блата, власти, лести...

За то, чтобы никто не смел
Мне плюнуть вслед за малодушье,
Сказать, что на печи сидел,
Когда невинные жгли души.

Чтобы никто не упрекнул,
Что не отёр слезы страданью,
И что руки не протянул
Я обречённым на закланье,
Что не пришёл, не защитил,
И в том аду не с ними был.

Погибнуть всем нам суждено.
За что погибнут дезертиры?
За деньги, страсти и вино?
Их души не узнают мира...

Прости, пойми меня, сын мой.
Будь верной матери опорой,
Иди всегда прямой стезёй,
Не помрачай души и взора.
Наутро мы уходим в бой.
Письмо на этом я кончаю.
Тебе быть русским завещаю.
Прощай и помни. Бог с тобой!


Сражатели

Чинам РОВС, оборонявшим Николаевку

Мы белые - ныне и присно -
Сражатели Русской Земли.
Одно нам вовек ненавистно,
Одно мы простить не могли -

Глумленья над чистым, над Божьим,
Над русскому сердцу святым.
Россия идёт бездорожьем,
И застит глаза её дым...

А мы, как в столетье минувшем,
Последнее строим каре.
За други, за Веру мы души
Положим с мечтой о заре.

О том, что Россия очнётся,
Помянет однажды и нас.
И этой надеждою бьётся
Вновь сердце в решительный час.

Так шла в белоснежные степи
Корнилова славная рать,
Так Каппеля грозные цепи
За Родину шли умирать.

Приспела и очередь наша,
И светоч в Славянске зажжён.
Туда мы вернёмся однажды
С победой. Враг будет сражён.

Там русское знамя подняли
Мы вновь над годиною смут,
Поступком и жертвой скрепляя,
Слова всех высоких минут.

В сражателей прошлого лицах
Наказ нам, опора и суд.
От Долга нельзя уклониться,
Коль Честь и Россия зовут.

Черней с каждым днём нынче тучи.
Ну, что ж, господин капитан,
Прочтём «Живый в помощи» лучше
И долг свой исполним, а там...

На всё Божья воля. И слава
Ему и хвала, что опять
Под стягом державным за правду
Встаёт наша Белая Рать.


Памяти погибших ополченцев

Небесных рот уходят новобранцы –
Призывники в Господний легион.
Как много в списке дорогих имён…
А на устах одно: «Простите, братцы!»
Печальный долг оставшихся в живых –
Считать в бою товарищей убитых,
Смотреть в глаза бездонные родных,
И клясться, что не зря была пролита
Та кровь, что вопиёт теперь к сердцам…
Что не напрасна праведная жертва.
Помилуй Бог! Ведь все мы в мире смертны,
Но пожелать ли лучшего конца,
Чем смерть за други, Родину и честь?
Народ живёт, пока герои есть,
Что погибают за его свободу.
В последний раз, земли отринув персть,
Друзья штурмуют горние высоты.
Друзья всегда уходят не прощаясь,
И не услышав нашего «прости»,
Клянясь свернуть с последнего пути,
Но никогда с него не возвращаясь.
И гнев кипит в израненной груди,
И душит, душит, душит сердце ярость.
Вам никогда той боли не понять,
Когда друзей в бою вы не теряли
И глаз потухших им не закрывали,
Клянясь дойти, не дрогнуть, отстоять…
Теперь за всё пред ними мы в ответе.
И день и ночь они глядят на нас.
И больше чем взыскующих тех глаз,
Тем больше на сердцах у нас отметин.
Друзья уходят в смерче огневом,
Спасая нас, ложась под вражьи танки,
Смерть попирая в яростной атаке
И прорубая в небо путь мечом.
Друзья уходят славою покрыты,
И это семя даст однажды всход.
Христову рать не сломит Антипод.
Наперекор из дыма жаркой битвы,
Из подвига, из крови, из молитвы
Родится Новороссии восход.
Его зовя и морок укрощая,
Не угадать, где пуля просвистит…
Друзья всегда уходят, не прощаясь,
И не услышав нашего «прости».


Юрию Юрченко[2]

Жребий Русского Поэта –
Со своим народом быть,
С верой ждать Господня Лета,
Полной мерой горе пить,

Словом вещим и правдивым
Жечь сердечную броню,
Нашу боль, что неизбывна,
Доносить, как боль свою,

До всех душ не умерщвлённых
Веком жадности и лжи.
Глас Поэта вдохновлённый
Слышат все, кто в мире жив.

Слово Русского Поэта
Всякий век страшно врагам –
Словно Тьме сиянье Света,
Славно солнца жар – снегам.

Оттого – дуэли, войны,
Казни, лагери и плен.
Что за жребий неспокойный,
Но вовек благословен!

Песнь Поэта – глас народный.
Суд Поэту – только Бог.
И ведёт язык свободный
На Олимп или в острог.

Подвиг Русского Поэта –
Стать над злом и клеветой
И принять в час предрассветный
За Россию грозный бой.

Боже правый, что за сеча!
Как смешалось всё кругом.
Только зваться будут вечно
Ложью – ложь, добро – добром.

Эти истины простые
Не даёт Поэт забыть.
В пору страдную с Россией
Беды-радости делить

Все по-братски, полной мерой –
Испокон веков завет.
И умолкнут лицемеры
Там, где слово взял Поэт.

Молитва

О Господи Сил, это мы,
Земное Твоё ополченье.
Из смертного плена зимы
Навстречу весны свеченью

Мы встали, отринув прах
Сует и забав беспечных,
Грядущего слыша утра
Зов тихий на бой предвечный.

Не алчба ведёт нас, не месть -
Предвестья кровавого всхода.
Но вера. Но правда. Но честь.
И долг перед памятью рода.

О Господи Сил, это мы,
Оболганные, убитые,
Воскресшие вновь из тьмы
Любимых святыми молитвами.

И преданные стократ,
И брошенные в окруженье,
Всевышний, мы крест Твой свят
Не отдали на глумленье.

В поруганных храмах Твоих
Исполнено всё благодатью,
Какой не отыщешь в иных.
И все мы здесь сёстры и братья.

Царицы Небесной Покров
Заменит пробитые крыши,
И жаром молитвенных слов,
К тебе устремлённых, всё дышит.

О новороссийском краю,
О нашей Руси Триединой,
О жизнь положивших свою,
О страждущих ныне безвинно,

О воинах идущих на рать.
Сердец воздыханию внемли!
Дай силы в Тебе устоять,
Спасти нашу грешную землю.

Мы гордые смирим умы,
Твоя да исполнится воля.
О Господи Сил, это мы -
Солдаты Твои в ратном поле.


Герою

Я мысленно крещу Вас вслед
И говорю: «Храни Вас Бог!»
Средь тысяч зол и сотен бед,
На перекрестьях всех дорог.

Потёмщикам больной страны
Как ладан демонам – Герой.
Опасней мир подчас войны
Своей бессовестной игрой.

В нём всё – не так, в нём все – не те.
Рулетку вертит Антипод.
Светильник ярок в темноте.
И потому так алчут под

Спуд убрать его, чтоб взор
Привыкших к мраку не успел
Прозреть. При свете явен Вор
И Самозванец. От плевел

Так просто отделить зерно.
Измена Чести не простит.
Отмщенья жаждою полно,
Ужаленное Зло кипит.

Пусть Богородицы Покров
В гонениях, в битве ль огневой
И от «друзей», и от врагов
Надёжной будет Вам стеной.

Средь всех измен и всех тревог,
Когда смешались явь и бред,
Я вновь молюсь: «Храни Вас Бог!» -
И мысленно крещу Вас вслед…


Плач матери

Белый венчик на детском челе...
Спи, мой мальчик, и больше не бойся.
Это лишь на проклятой земле
Убивают до ужаса просто...

Я... немного побуду с тобой.
Расскажу тебе шёпотом сказку,
Где вернуться ты сможешь домой
И играть во дворе без опаски...

Где тебя ждёт твой белый медведь,
Самокат и коньки к дню рожденья.
Ты же их не успел посмотреть,
А ведь ждал их с таким нетерпеньем...

В этой сказке лохматый твой друг
Не тоскует, скуля у калитки.
Мы на лето поедем на юг
К твоей младшей сестре Маргаритке.

Там твой папа живой и здоров,
Там друзья на футбол тебя кличут.
Нет войны... Нет обстрелов... Боёв...
Жизнь течёт так прекрасно привычно.

Ничего, ничего больше нет.
Ни медведя, ни папы, ни дома.
Пусть же снится тебе сказки свет,
Неподатливый аду земному.

Ты прости меня, миленький мой,
Что любовью своей не укрыла.
И с разорванной в клочья душой
Мне отныне весь мир - как могила.

Я немного ещё посижу,
Поцелую холодные руки.
Не тоскуй, ненаглядный, прошу.
Нам недолго с тобой быть в разлуке...

Ты не бойся, там будет светлей.
Ты не бойся, мой ангел, я рядом.
Белый венчик на детском челе...
Агнец к Агнцу восходит в Отраду.


Господние гонцы
Алексею Смирнову, Человеку, каждодневным подвигом любви которого восхищаюсь и не устану повторять об этом

Ангелы поют на небесах,
На земле у них работы много.
Их зовут скорбящих голоса,
Их полна опасностей дорога.

Но пока они идут по ней,
Высший подвиг приняв на рамена,
Не умрёт надежда у людей
Даже в чёрной мгле Армагеддона.

Между зол Господние Гонцы
В каждый дом добро несут, став солью
Мира, что для праведных венцы
Вновь плетя, сам корчится от боли.

Бескорыстным подвигом Любви
Те Гонцы питают нашу Веру,
Что средь страха, злобы и крови
Постучат они и в наши двери,

Свет и мир Христов неся с собой,
Утишая ненависти пламя.
И покуда хоть один такой
Есть Гонец, то значит Бог всё с нами.

Милосердный - Он не позабыл
Нас, неблагодарных, гордых, грешных,
И послал к нам ангелов без крыл,
Кротких благовестников Надежды.

Среди дел неправых и лихих,
Среди дней лукавых и мятежных
О, Кротчайший, ангелов своих,
Сохрани на всех путях кромешных!


Как хочется глаза закрыть…

Как хочется глаза закрыть
И хоть ненадолго забыть
Залитый кровью русский Юго-Запад...
Обугленные остовы домов,
Убитых лица, плач надрывный вдов...
Чтоб сон души коснулся мягкой лапой
И радостную грёзу подарил
Господня Лета! Ласковой зари
Тех мирных дней, что все мы не ценили
С их скучной и привычной суетой,
С их жизнью безмятежной и простой,
В которой мы всего лишь п р о с т о жили...

Но память горькая не спит.
И всё болит. Земля горит.
Мой мир - в огне. Моя душа - с Донбассом.
И не когда-то, где-то, кто-нибудь -
Я ранена сама осколком острым в грудь
В Луганске, Счастье, Горловке, Славянске...
И все отныне там - моя семья.
Их боль теперь навеки - боль моя.
Славяносербск, Семёновка, Станица
Луганская, Снежное, Лисичанск,
Алчевск, Донецк... Во всякий день и час
Я сердцем - т а м. И мне не возвратиться.

И глаз не смею я закрыть,
Дышать спокойно, п р о с т о жить,
Когда моих собратьев убивают,
То, значит, убивают и меня.
Мне не уйти от этого огня -
Ведь каждый стон к моей душе взывает.
И я на этот зов спешу,
Пока живу. Пока дышу.


Юным защитникам Новороссии
Нам этот год дал многое узнать
И вспомнить предков грозные заветы.
И дети научились умирать
За Родину, как некогда их деды.

Младогвардейцы или же баклажки[3]?
Николеньки Ростовы, юнкера...
Вступают в битву мальчики вчерашние,
Когда приходит страдная пора.

Не отстают и девочки от братьев
И в бой идут с отцами наравне.
Спаси и сохрани их, Богоматерь!
Не дай погибнуть в роковом огне.

Века идут... Одно неизменимо:
Мальчишек русских пламенный порыв.
Среди клевет, предательского дыма
Чист и высок их жертвенный мотив.

Пришла пора нам всем теперь мужать.
Крылом вороньим нас накрыли беды.
И научились дети умирать,
Не уклоняясь, как когда-то деды.


Ожидание

В нашем доме холодно и пусто,
Всё печальней осень с каждым днём.
Только фотографии смеются,
На которых мы с тобой вдвоём.

Воскрешаю в памяти твой голос.
Обещал вернуться ты домой...
И в антрактах меж моих бессонниц
Утешеньем сны, где ты со мной.

В темноте лишь тени, память, звуки
Близких взрывов, сполохи огней.
Лишь сильнее любится в разлуке,
Что ночей ноябрьских длинней.

Ты вернёшься, знаю, очень скоро,
Будешь сына нашего растить,
Мы забудем прежние все ссоры,
Чтобы долго и счастливо жить.

Я дождусь тебя и не поверю
Поминальной музыке пурги.
...
День весенний... Пасха... И у двери
Слышу я знакомые шаги!..


Братья
Прелюдия большой войны
Звучит, будя сердца набатом.
Одной мы матери сыны,
Но, вот, схлестнулись: брат на брата.

И кто сказал тебе, мой брат,
Что одному есть сало слаще?
Ступай же прочь. Я буду рад,
Коль счастье ты своё обрящешь.

Но нет! Тебе подай мои
И хату, и амбар, и пашню.
И мне б ты череп раскроил
Из-за угла, не в рукопашной.

Но осади! Родных могил
Тебе сквернить я не позволю.
Коль корни наши ты забыл,
Здесь не бывать твоей злой воле.

И, вот, я смертный враг тебе,
Нечеловек, презренный ватник.
И в этой роковой борьбе
Мы множим общие утраты.

Свободы алкавший майдан
Холопской участью доволен.
А я свободам лживых стран
Предпочитаю, братец, волю -

Кого мне чтить, кого любить,
И как мне веровать до гроба,
И как детей своих учить.
И мне претит удел холопа!

Уж скоро год друг друга бьём.
Ты имя позабыл родное.
Разрушен и сожжён наш дом,
Твой не вернулся сын из боя.

Так много дорогих имён
Остались только именами.
И гневом сам я опалён,
Всё глубже пропасть между нами.

Я не забыл тебя, мой брат,
Но ты глядишь со спесью гордой...
А общий наш смеётся враг,
И всё грозней звучат аккорды,

И сны о будущем страшны -
Предвестья ужасов стократных.
Прелюдия большой войны
Звучит, будя сердца набатом.

Алексею Мозговому в день рождения

Над полями стервятники кружат,
Время жатвы нельзя отдалить.
Вновь взялись казаки за оружье,
Чтобы землю свою защитить.

Песни грозные ныне слагают,
Забывается мирный напев.
И в сердцах с каждым днём вызревает
Ослепляющий, яростный гнев.

И война обесценила жизни,
И вершится томительный суд.
Чередуя победы и тризны,
Акты драмы жестокой идут.

Быть не может со Злом перемирий,
И нельзя уничтожить народ.
Пусть грехи на душе - тяжкой гирей,
Мы готовы дать Богу отчёт,

Если очередь наша настанет.
В бой идём не за власти мираж,
Не за славу, поживу и званья.
За свободу и совесть. Гнев наш

Справедлив. Но когда изнеможет
Зло в борьбе, и рассеется дым,
То не гнев, а добро нам поможет
Возродиться от горькой беды.

Мы помянем всех братьев убитых,
И отстроим опять города,
И в полях, как погосты, изрытых
Снова мирная будет страда.

И припомнятся мирные песни,
Наши дети вновь станут их петь.
Только язвам усобной болезни
Ещё долгие годы болеть.


***
Фосфорный дождь над Донецком,
С Песок работает «Град».
В мир чей-то плюшевый детский
Врезался с рёвом снаряд.

А в телевизоре с жиру,
В адском веселье кружа,
Бесятся, скачут сатиры,
Душу и разум круша.

А в первомайском подвале
Плачет старуха опять:
«Хлебца бы, хлебца хоть дали...
Как тяжело умирать...»

Но аппетита не станем
Портить мы праздничным днём.
Будем и сыты, и пьяны -
Ведь только раз и живём!

Горловка... В зареве жутком
Остовы смотрят домов...
Гром не смолкает уж сутки -
«Градов»? «Гвоздик»? «Васильков»?

Марши идут по Парижу:
«Я - извращенец и мразь».[4]
Знать, оттого и не слышат
Тысяч замученных глас.

Утром привычно убитых
Братьев, детей, жён сочтём
И отслужим панихиды,
Коль до утра доживём.

Матери горько рыдают,
В горле застыли слова...
Чьих-то детей отпевают
З а в т р а? Твоих, Москва!

В хладных руках - пайка хлеба...
Кончено... Вечная тишь...
Чьих матерей примет небо
З а в т р а? Твоих, Париж!

Грады, посёлки, станицы -
Кладбища канувших дней...
Чьей-то агонии длиться
З а в т р а? Земля, твоей!
Памяти Насти, Даши и Кирюши Коноплёвых

Трое детей погибли при бомбёжке в собственном доме. Родители спрятали их в ванной, из-за отсутствия окон считавшейся наиболее безопасным местом. Но именно туда, пробив крышу, попал украинский снаряд…

Эти слёзы ветер не осушит,
Даже самый жаркий суховей.
Плач Рахили надрывает душу
Над гробами отнятых детей.

Грохот вновь. На миг проснулось сердце:
Побежать, закрыть собой, спасти!
В детской спальне приоткрыта дверца –
Только жутко в пустоту войти.

Позвала по имени любимых.
Ледяным ответом немота.
Где же счастье прежнее?! Убито.
О, Мария, плачь же у Креста!

И опали разом крылья-руки.
Не спасти, не возвратить назад…
Ах, когда бы оборвал все муки
Нелюдьми запущенный снаряд…

Будет проклят Ирод и всё племя
Кровь детей принявших на себя.
Навсегда. До крайнего колена.
До Суда, о коем уж трубят

С высоты архангельские трубы.
Их не слышит мировой Содом.
Человечина безбожных трупов
Жизнь свою доказывает злом.

Ирод вновь партнёрствует с Пилатом.
И берут Иуды серебро.
И глумясь над «мальчиком распятым»,
Двойнику готовит книжник трон.

Глухо стонет колокол могильный.
Перемирья ныне первый день…
Разрывает душу плач Рахили
Над гробами отнятых детей.


Предательство

Нас предали с тобою, Новороссия!
Флажками обложили, как зверей...
Тылов непоправимая коррозия
Во все века противника страшней.

Нестрашно пасть в сражении с врагами,
Но страшно, если в спину метит «свой».
Январским днём мы сожжены «шмелями»,
Оболганы, забросаны землёй[5].

Нас предали с тобою, Новороссия!
Распродали на рынке, как конвой
Гуманитарный, и в подвалах бросили,
Как стариков больных с передовой.

И слёзы все просеяны сквозь сито,
Оценен оценённый... Слепнет взор.
На теле чьей-то дочери убитой
Иуды заключают договор.

Как равнодушно ныне небо с проседью,
Какая боль жестокая в груди!..
Нас предали с тобою, Новороссия!
Но бой последний всё же впереди...
Дон Кихот. Век XXI

- Что-то пошло не так! -
Бьётся в виске отчаянно.
Чей это хохот? - Чудак!
Верить иудам и каинам!

- Бог нам открыл все пути!
Шаг оставался до цели!
Хохот проклятый: - Прости!
Цель мы иную имели!

- Что же такая за цель?
Снова - февральское бесиво?!
Глотки продажных емель
Кличут кровавое месиво...

- Ваших сердец огнём
Новый пожар раздуем!
Бейся о стену лбом -
Всё-то, дружок, впустую!

Что замолчал, Дон Кихот?
Лопасти скоростью адской
Крутятся наоборот,
Мир погребая славянский.

Вас мы засыплем золой,
Самых опасных и рьяных,
Свергнем чахоточный строй
Праведным гневом профанов.

То-то веселье пойдёт!
Ваши наивные бредни,
Ваши мечты, сумасброд -
Наших плевел удобренье.

- План ваш проклятый хитёр!
Только не станем в нём пешками!
- Меч твой ещё остёр?
Ну же! Давай! Не мешкай!

- Не затупился меч.
И идеал - не химера.
Будет и русская речь,
Будет и русская вера.

Вам наших мечт не понять,
Как не понять нашей силы.
Будем мы в правде стоять,
Ибо жизнь наша - Россия.

Вы и живые - лишь прах.
Мы и погибшие - живы.
Подлая ваша игра,
Каждая карта фальшива...

Но не пристало играть
Нам за столом с шулерами,
И хоть мала наша рать,
С нами Спасителя знамя.

- Жалкий, наивный чудак!
Ты ничего не сможешь!
Прочен и вечен мрак,
Сотканный ловкой ложью.

Будут слепцы слепцов
В нём поднимать на колья,
Чтобы в конце концов
Той же изведать доли.

Будут друг друга рвать,
Нашей указке внемля.
Мы же, придя усмирять,
Вашу разделим землю.

Наша верна игра!
Стой и смотри, безумный!
- Праздновать прежде утра
Рано триумф подлунный!

Бред ли горячечный, сон...
Стая чиширский усмешек...
Что-то мычит в унисон
Стадо услужливых пешек...

Боже, какой-то мрак!
Вновь погребальные звоны!
Что-то пошло не так! -
Бьётся в виске исступлённо.

Дьявольский пир гудит -
Горькое наше похмелье.
Нежить костями хрустит
Тех, что вчера отпели.

Господи, научи!
Не промедли с ответом!
В этой безумной ночи
Путь укажи к рассвету!


Русская Весна

Промеж славян безумная война -
Итогом векового преступленья.
Мы позабыли наши имена,
А вместе с ними славу поколений.

Как долго позволяли мы плевать
Себе в лицо, забыв былую силу,
О пращурах облыжно клеветать
И рвать на части нищую Россию.

Мы всем врагам открыли рубежи,
Предателей приняв покорно иго,
Отдали землю и потомков жизнь
На разоренье алчущим шишигам.

За сон души расслабленной платить
Приходится жестоким пробужденьем.
Настало время вновь мечи острить,
Когда идут враги под наши стены.

И Севастополь - русский бастион -
Ввысь русский стяг победный поднимает.
Напрасно ждут Россию на поклон
Времён новейших жадные мамаи.

Проснись, Россия! Вспомни, за тобой
Суворов, Невский, Скобелев, Нахимов...
И новый поведёт тебя герой
К победе. Только вспомни, вспомни имя

Своё! Стряхни ты сеть чужого сна
И вознесись душой прозревшей к Свету!
Да обратиться Русская Весна
Господним Летом!


Памяти А.Б. Мозгового

Небо плачет навзрыд,
Скорбь земли источая.
Русский Витязь убит
Днесь шакальею стаей.

Те «на вы» не идут,
Бьют предательски в спину.
Жаль, что бить их, Иуд,
Нас не учат былины.

Наши головы вновь
Чьим-то играм оплатой,
И получит за кровь
Нашу Каин награду.

Мы – за Совесть! Вперёд!
Мы – за Землю родную!
А они ведут счёт,
Нашей Правдой торгуя.

Мы – за Волю! В штыки!
А они нас – в загоны.
Вместо воинов братки
Вновь построят кордоны…

Дело павших за Честь
Раздербанили воры.
Зреет новая месть,
Чтоб покончить с позором.

Что ж ты, Небо, молчишь?..
Мы измёрзли в сиротстве,
Страх кромешной ночи
Прикрывая юродством.

Нас засыплют землёй,
Умножая курганы.
Только вечный покой
Нам не вылечит раны.

Духов день. Благовест.
И степною ковылью
К перламутру небес
Мы идём, наших былей

Оставляя завет
Меч наш поднявшим братьям.
Мы уходим в Рассвет,
Как в последнем параде.

Наши песни споют.
И слова вспомнят наши.
И в небесном строю
Мы вернёмся однажды!

Война в прямом эфире

Идёт война в прямом эфире,
По чьим-то хатам лупит «град».
И в хвост и в гриву перемирье
Костит контуженый солдат.

О скольких, скольких уложили,
Телами настилая гать
К Весне украденной. Двужильной
Давно прослыла наша рать.

Идёт война… Пылают танки…
Сожжённых сёл дымится прах…
Но исключительной огранки
Сердца презревших смерти страх.

Им недосуг с ней спорить споры,
Когда родимый дом горит,
И боль застыла в детском взоре,
И битв страшнее «мирный» быт…

Подвалы, детские могилы,
Глаза голодных стариков…
Вчера семь душ ещё убило.
А завтра будет пять гробов.

Кадит священник… Ливень хлыщет…
Собралось десять человек.
Страшней военных лет кладбища
Лишь очи девочек-калек…

Взгляните в них! Откройте шире
Сердца, в слезах их плавя твердь.
Для вас война – в прямом эфире…
В прямом эфире – наша смерть…


***
Разве думалось мне,
Что я жизнь свою кончу
На Гражданской войне
В тьме расстрелянной ночи,

Что в отчаянье мать
С взором страшно-застылым
Будет волосы рвать
Над моею могилой.

Много книг я читал
О былого героях,
На себя примерял
Их доспехи с судьбою

И представить не мог,
Что они станут впору
Мне, когда выйдет срок
Меж войной и позором

Выбирать. Выбор мой
Был уж сделан задолго…
Там, где прадед шёл в бой
Свой последний над Волгой,

Где прапрадед-кадет
Уходил в степи Дона…
И своих с детских лет
Ждали плечи погонов.

И в мечтах я летел
На коне… На врага…
Смерти в очи глядел,
А на жизнь – свысока!

И не знал я судьбы
Выше смерти в бою –
В дыме правой борьбы
За Россию свою.

Вот, мечта и сбылась.
Я ушёл на войну –
Жадных пуль не боясь,
А боясь за страну.

Мама, мама, прости.
Я отныне солдат.
Слёзы здесь не в чести…
Лучший друг – автомат.

Я в атаки ходил,
Смерти в очи смотрел,
Я друзей хоронил –
Каждый был из них смел.

Кто в Семёновке пал,
Кто погиб под Снежным,
Кто-то в Песках отдал
Жизнь во имя Весны.

Под Дебальцево, мама,
Веришь, плакал навзрыд…
Там осколком мой самый
Верный друг был убит.

Больше года в огне…
На висках седина…
Нет исхода войне,
И всё дальше Весна.

Всем отмерян нам путь.
Что ж, встречайте, друзья.
Ранен пулею в грудь
Под Донецком и я.

Покачал головой
Наш измученный врач.
«Всё, погиб, как герой…»
Мама, мама, не плачь!..

Разве думалось мне,
Что я жизнь свою кончу
На Гражданской войне
В тьме расстрелянной ночи…

Монолог блаженной (из пьесы «Защитник»)

Чёрный остов… Крест поверженный…
Купола, как решето…
Неужели мы отвержены?
Светлый Боженька, за что?..

Мы же вовсе не безродные…
Мать-Россия, мы твои!
Над расстрелянным угодником
Ночью пели соловьи…

Соловьи… Вы колыбельную
Спойте всем, кто не придёт…
Жизнь бродила неудельная
Да попала в обмолот…

В огороде грядки свежие…
А на грядках – по кресту…
Неужели мы отвержены?
В эту боль и пустоту?!

Всё раздроблено, расколото.
И зачем-то снится дом…
Призрак сожженного города…
И родные лица в нём…

Ничего здесь не оставлено…
Ни души и ни угла…
Жизнь, как церковь, обезглавлена,
Также выжжена дотла.

Если б жить совсем без памяти…
Чтоб ни лиц, ни голосов…
Небеса, ну что ж вы маните?
Заберите под свой кров!

Вы одни теперь приветливы,
Хоть и вам не слышен стон…
Мать-Россия, что ж промедлила?
Светлый Боженька, за что?


Второй монолог блаженной (из пьесы «Защитник»)

Куда ушла с земли любовь?
На небеса рассветным дымом…
И только боль, и только кровь…
И жизнь, воздетая на дыбу…

Куда ушли с земли мечты?
Вослед за лебединой стаей.
Высоки, белы и чисты,
Как песни чаемого рая…

Как страшен, Господи, твой мир,
И как в нём холодно и пусто.
Всё беспощадней адский пир,
В котором Ты не будешь узнан,

А мы – для трапезы сырьё.
Ушли на небо херувимы.
Но с ними в воинство своё
Зачем забрал ты всех любимых?!

Без них растерзанная новь
Надеждой больше не искрится.
Куда ушла с земли любовь?
На небо… В Божие светлицы…


Защитникам Славянска, верным Русскому знамени

И до скончанья дней мы преданы знамёнам
Той чаемой страны воскреснувших надежд.
Россия позвала нас в бой набатным звоном,
И воздух той Весны был так пьяняще свеж,

И реял Русский флаг, и не было сомнений,
И воинство своё Господь благословил!
Усталость позабыв, презрев земное тленье,
Мы шли на смертный бой дорогою… любви

Под знаменем Христа. Слова священных истин
Все не стыдились вслух произносить в те дни,
И не сквернил сердца дух гибельной корысти,
И был один за всех… И были все – одним…

Увы, иных уж нет. Иные отреченьем
Оформить пропуска в «реальный мир» спешат.
И третий год идёт бесчисленных мучений,
Ту Веру, что была, бестрепетно круша.

Но нет, не потушить зажжённую лампаду!
И вьюгам никаким Весны не превозмочь!
И выведет Христос всех верных вновь из ада.
Пред часом заревым всегда кромешней ночь.

В преданьях оживут расплавленные были,
И новые бойцы Господнего полка
Помолятся за нас, чтоб мы не позабыли
Той чаемой страны, что мнилась так близка,

Чтоб душам не остыть от сквозняков изменных,
Чтоб взор не потемнел от морока утрат.
Господь! Позволь дойти до дней благословенных,
Когда раздастся вновь победное «ура!»!

Пусть мало нас в строю. Но с нами… Бог и Правда.
И, что бы выбор наш в грядущем не сулил,
Навеки мы верны знамёнам нашим ратным.
Четырнадцатый год нам души опалил.


[1] На мотив Дроздовского марша [2] Русский поэт и драматург, гражданин Франции, приехавший в Новороссию и добровольцем вступивший в Ополчение. Защитник Славянска. Пережил ужасы украинского плена. [3] Баклажками генерал А.В. Туркул в своих воспоминаниях называл кадетов и гимназистов, сражавшихся в Белой армии. [4] Имеется ввиду парижский марш «Я – Шарли!», проходивший в те же дни, когда Донецк был обстрелян запрещёнными фосфорными бомбами. [5] 1 января 2015 года с санкции руководства ЛНР был бандитски убит один из лучших командиров ополчения – Александр Беднов («Бэтмен») и шесть его бойцов. Их машины попали в засаду и были уничтожены огнём «шмелей».