Вечерело. В комнате нас было трое я, муха и моя те

Вечерело. В комнате нас было трое: я, муха и моя тень.

Последняя персона всегда была неважным собеседником, стояла чуть поодаль, прижавшись к стене в неестественной позе; она была рядом сколько себя помню, просто рядом. Говорить сегодня не хотелось и мне, но мысли, жившие своей жизнью, оглушительно вопили - навязчивые гады никогда не отличались хорошим воспитанием. Несчастное насекомое, тем временем, до одури брилось о стекло в деревянной оконной раме, отчаянные попытки вырваться на волю раздавались гулом по всей комнате.

(существование хрупкой прозрачной перегородки, полученной путём плавления диоксида кремния было за гранью ее понимания)

Глаза смотрели непрерывно на тускнеющее, прежде ярко голубое небо. Солнце скатывалось все ниже: очерчивая полукруг, стремилось в объятия кучерявой и такой же рыжей листвы. Приближение ночи раздражало, ничто не могло даже на мгновение удержать последние секунды перед наступлением темноты. Мир замкнулся на невыносимом желании вырваться, освободиться, превратиться в ничто и переродиться в нечто, слиться с вечерней синевой и появиться яркой кляксой на безупречном пейзаже, обрести форму и уничтожить ее же, стать чистой пульсирующей энергией - обрести свободу.

Я и муха... мы были компанией друг другу впервые, но...
сегодня в комнате мы хотели одного...

(нас отделяла лишь тонкая прозрачная перегородка за гранью нашего понимания)

...муха и я.

Рука потянулась открыть окно.
В комнате не осталось никого.