***

У неё на стене был ковер-самолёт
Разноцветный и старый.
Можно было в любое мгновенье в полёт,
Но она никуда не летала.

А на кухне был стол, и клеёнка на нём.
Под клеёнкой той скатерть лежала.
Самобранкой она называла её.
Но еду покупала.

Было много всего, и метла, и горшок,
Лампа старая, белое платье.
Прочих разных вещей огроменный мешок.
Только не было, видимо, счастья.

На скрипучей тахте, у стены что с ковром,
Мы играли с ней в нежные чувства.
Заливая реальность игристым вином,
Превращая банальность в искусство.

Ночью в окна смотрела шалунья луна
И звала её призрачным светом.
Но зашторив окно спать ложилась она,
На тахту под ковром, ждать рассвета.

Только лишь иногда, ни с того ни с сего,
Было грустно ей глядя на небо.
Нестерпимо хотелось чего-то того,
Непонятного, что ещё не было.

Уносила всё дальше тоска, как река.
Страшно было тонуть в той печали.
Чей-то голос шептал ей простые слова
Они часто и раньше звучали.
"Тише, девочка, не плачь
Не утонет в речке мяч."