Тони Хогланд. Везунчик

Если вам в этой жизни везет,
вы сможете помочь своему врагу,
как я должен был помочь своей матери,
ослабевшей до невозможности
говорить "нет".

В большую, эмалированную ванну,
наполовину заполненную водой,
приготовленную вовремя,
я опустил детский скелет,
которым она стала.

Её веки трепетали, когда я намыливал
и ополаскивал её живот и грудь,
жалкие развалины её боков
и потрепанное серое облачко
между её ногами.

Несколько ночей, сидя у её кровати
с открытой книгой на коленях,
когда я слушал, как воздух

с хрипом входил и выходил из её
закопченных легких,
моё сознание наполнялось похвалой,
такой же пышной, как музыка,

поражённое гармонией и удачей,
дающих мне шанс заплатить
мой тяжелый долг наказания и любви
любовью и наказанием.

Так я её и держал на руках,
с капающей с неё водой, в духоте,
между ванной и инвалидной коляской,
пока она не взмолилась, как ребенок,
прекратить акт жестокости, который,
как мы оба понимали, был древним,
непреодолимым ликованием
силы над слабостью.

Если вам везёт в этой жизни,
вы сможете поднести ложку
отменного мороженого
ко рту доверчивого существа,
вашего старого врага,

потому что вкусовые рецепторы ещё не исчезли,
потому что между вами ещё осталась связь
а сладкое, оно и есть сладкое
на любом языке.


Lucky

If you are lucky in this life,
you will get to help your enemy
the way I got help my mother
when she was weakened past the point
saying no.

Into the big enamel tub
half-filled with water
which I had made just right,
I lowered the childish skeleton
she had become.

Her eyelids fluttered as I soaped and rinsed
her belly and her chest,
the sorry ruin of her flanks
and the frayed gray cloud
between her legs.

Some nights, sitting by her bed
book open in my lap
while I listened to the air

move thickly in and out of her dark lungs,
my mind filled up with praise
as lush as music,

amazed at the symmetry and luck
that would offer me the chance to pay
my heavy debt of punishment and love
with love and punishment.

And once I held her dripping wet
in the uncomfortable air
between the wheelchair and the tub,
until she begged me like a child

to stop,
an act of cruelty which we both understood
was the ancient irresistible rejoicing
of power over weakness.

If you are lucky in this life,
you will get to raise the spoon
of pristine, frosty ice cream
to the trusting creature mouth
of your old enemy

because the tastebuds at least are not broken
because there is a bond between you
and sweet is sweet in any language.