По Смоленской дороге

"Повесть о Меркурии Смоленском" нашла свое воплощение в одной древней иконе, которую описывал в своих лекциях историк Фёдор Иванович Буслаев, а так же сделал родовой иконой героев "Суходола" Иван Алексеевич Бунин.

О самом герое древнерусских сказаний на сегодня существует два диаметрально противоположных мнения.

Историки, священники и лингвисты первой версии происхождения Меркурия Смоленского и сказа об это герое считают, что Меркурий, не взирая на столь непривычное имя для русского православного человека — лицо реальное, обогащенное народным преданием до уровня Великого Святого и Мученика земли Русской [Повесть о Меркурии Смоленском впервые упомянута в списке рукописей Московской Синодальной библиотеки 1665 г. - как раз накануне раскола церкви].

Повесть о Меркурии Смоленском содержит много скорбных мест, рисующих ужасы Батыева погрома, «великое пленение от оных злых варвар». Ханские орды разоряли города, разрушали монастыри и церкви, убивали мужчин и женщин, вырывали детей из рук матерей и предавали их мучительной смерти, насиловали жен и девиц, и «мнози... тогда от православных сами резаху ся и смерти приимаху, дабы не осквернитися от поганых». Оставшихся в живых варвары связывали за волосы и гнали, как скот.

Но на убийц и насильников нашелся мститель. В ту самую ночь, когда Батый, имея в своем стане какого-то богатыря с сыном, тайком подошел к Смоленску, богородица приказала пономарю своей церкви, чтобы он пошел во двор к благочестивому юноше Меркурию и велел ему прийти к ней с ратным оружием («во всем... в воиньском подобии»). Пономарь быстро выполнил поручение и вернулся в церковь с Меркурием. Здесь богородица велела ему тотчас выступить против Батыя и его исполина.

Богородица, однако, предупредила Меркурия, что освобождение города будет достигнуто ценою его жизни.

Меркурий явился в расположение татарской рати, отсек голову исполину и потом всю ночь до зари бил мечом татар. После этого он отошел к тому месту, где должен был принять мученический венец. Когда наступил день, варвары, несмотря на огромные потери, из «несытства злого» двинулись к городу. Меркурий в это время, ободренный гласом свыше, исполнился «дерзновения», опять напал на татар, нанес им большое поражение и обратил в бегство. Тут к Меркурию подбежал сын убитого-им исполина и отсек ему голову. Татары, однако, не могли оправиться от ужаса, и Батый с остатками войска бежал «посрамлен». Меркурий же встал с земли, взял свою голову и так, неся ее в руках, пришел в Смоленск, где его встретил ликующий народ, с честью похоронивший мученика в церкви Богородицы.

Вторая линия историков, лингвистов и пр. ревнителей правды, исходит из следующего: отрицание за Повестью о Меркурии Смоленском какой бы то ни было исторической основы. Исследуя древнерусские жития святых, А. Кадлубовский обратил внимание на сходство Повести о Меркурии Смоленском с рассказом о подвиге Меркурия Кеса-рийского в житии Василия Великого. Оба героя — и кесарий-ский, и смоленский — носят одно имя, оба — воины, оба — мученики, оба погибли в молодых летах, каждый защищал свой город от безбожных врагов и насильников (Меркурий Смоленский — от татар, Меркурий Кесарийский — от Юлиана Отступника), оба шли на подвиг по чудесному призыву богородицы, ее участие в этом деле открывается сначала третьему лицу, в обоих случаях чудесные события совершаются ночью и в глубокой тайне и т. д. А. Кадлубовский приходит к выводу, что «за устранением всего «заимствованного» у нас не остается ничего, что мы могли бы считать принадлежащим именно русскому святому, в чем могли бы видеть исторический элемент и историческую основу сказания... В результате мы можем считать Меркурия Смоленского скорее героем литературной легенды, чем историческим лицом, достоянием не истории, а истории литературы» [Аре. Кадлубовский. Очерки по истории древнерусской ли- тературы житий святых. Варшава, 1902, стр. 74.].

Объявив Повесть о Меркурии Смоленском сплошным «заимствованием», лишенным каких бы то ни было оригинальных черт, А. Кадлубовский вынужден оригинальные сцены Повести, возникшие на почве русской действительности, объяснить позднейшими вставками книжника.

Не имея целью доказать что-то Варшавским начетчикам, которым на моей памяти что-то объяснять "как горохом о стенку", хочу рассказать про саму икону Меркурия Смоленского, которую, к сожалению, мне не удалось обнаружить в интернете, что привести в качестве иллюстрации.

Итак.

Дело было как всегда проще и прозаичнее (так повествует древний богомаз).

Меркурий был простым ремесленником-кожемякой, выделявшимся, тем не менее, из череды своих сограждан смолян. Но не тем, что принято считать главным достоинством у русской знати со времен "Придите и володайте нами": знать считала особой честью вести свое происхождение от иноземных родов. Отсюда даже на православии.ру утверждается: "Святой мученик Меркурий Смоленский был славянин, родом, вероятно, из Моравии, потомок княжеского рода. Воспитанный в Православии, святой Меркурий по ревности к истинной вере ушел из своего отечества на Русь и служил в войске смоленского князя. Святой воин тайно вел подвижническую жизнь - был строгим постником, девственником, проводил ночи в молитве, духовно уготовляя себя к страданиям за веру Христову. В 1239 году полчища татар, положившие уже много русских городов, подошли к Смоленску и встали в 25 верстах от него, на Долгомостье, угрожая разорением городу и его святыням. Пономарь, молившийся ночью в Смоленском соборе перед чудотворным образом Божией Матери, услышал глас Небесной Владычицы, повелевшей ему разыскать святого воина и сказать ему: "Меркурий! Иди к брани военной, Владычица зовет тебя". Воин пришел в собор и сам услышал глас Пречистой Девы, посылающий его на брань с врагом и обещающий Небесную помощь." Далее он пошел в стан врагов и отрубил ту самую голову предводителю татарского войска призвав на помощь Богородицу.

Тот же Меркурий, о котором писана икона, был в народном ополчении в ночной страже, когда к городу подошли ордынские военные части. И один ли, со своими ли собратьями по охране города — воин заснул. И враг, напавший на спящих, отрубил Меркурию голову. И вот тогда случилось то самое чудо — погибший Меркурий воскрес, чтобы защитить все ж таки город!

И этот вариант былины не перекликается ни с каким Меркурием Кесарийским, ни с каким чехословацко-немецким моравом, или еще одном варианте: желая придать больший вес Меркурию, автор книжной редакции приписывает ему происхождение из «Римской области», откуда он еще в юные годы прибыл в Смоленск, «щряй духом» к православной вере. В народном сказании о Меркурии «нет и следа о римском или немецком его происхождении» [В. Н. Добровольский. Смоленский этнографический сборник, ч. 1. «Записки Русского Географического общества по отделу этнографии», т. XX. СПб., 189*1, стр. 379]

На иконе у Меркурия в одной руке его посиневшая голова, а в другой — Икона Божьей Матери в чине "Одигитрия" ("Путеводительница") — чудотворная икона Смоленская. С догматической точки зрения основной смысл  образа "Указующая Путь" — явление в мир «Небесного Царя и Судии».

Спит ли Смоленск, когда у его башен ржут мадьярские кони?