Рябикова 5

Я стараюсь жить, как Бог прикажет,
Но не дремлет враг мой сатана
И меня греховной грязью мажет.
Ни покрышки мне  желает он, ни дна.*

И сейчас завлёк меня он в сети
Дьявольской коварною игрой.
Я теперь несчастней всех на свете,
Потому что увлечён  в запой...

Милый дом и он же наркоцентр
в Братске есть на Рябикова 5.
Если бы попал сюда и Бендер,
Вряд ли бы отсюда смог сбежать.

Здесь уже в начале оформленья
Снимут крест и обручальное кольцо.
А когда проходишь курс леченья,
В их глазах теряешь и лицо.

Нет людей, а просто пьяный мусор.
Так к нам и относятся врачи.
Оттого тоскливо, мрачно, пусто.
Но не трусь, а знай себе молчи.

Нет, лечение хорошее, не спорю.
Может и единственный здесь +,
Но взамен же минусов здесь море.
Поделиться ими не стыжусь.

Сотики здесь строго под запретом,
Нет и книг, нельзя их здесь читать
Камер-комнаты, а теликов то нету.
Можно лишь лежав, себе мечтать.

Не курнуть, не выйти на прогулку,
Ну хотя бы даже в коридор.
Просьбы и прошения без толку.
Это вкупе явный перебор.

Окна зарешечены, забиты,
На входных дверях висят замки.
Лишь на процедуры можно выйти.
За едой возможность есть зайти.

А еда без сахара и соли
Нам не прибавляет аппетит.
Вот такая, братцы, наша доля.
День здесь еле тянется, стоит.

Срок же вроде кажется недолгий
3 недели, только и всего.
Но разлит он он как как в разливе Волга.
Очень трудно ждать конца его.

Хочется сказать ещё о людях.
Это уж кому как повезёт.
Если добрых хоть немного будет
Срок леченья побыстрей пойдёт.

Добрыми бывают санитарки.
Веет и от них порой теплом.
Чай в пакетиках, их милые подарки,
Вот и солнце из-за туч взошло.

Ну о злых мне просто неохота
И не интересно говорить.
Их судьба - сугубо их забота.
Бог судья им, как им дальше жить.

Вышел срок, пришло освобожденье
Из невольно выбранной тюрьмы .
Этот срок для нас как наважденье
Всё же помнить мы его должны.

Чтоб не повторять плохих ошибок,
Зарубить нам надо на носу.
Пить ли в меру, не себе в убыток.
Или перейти на колбасу:)

*Пожелание это - «Ни дна тебе, ни покрышки! » - и сей­час нельзя назвать вежливым, а уж происхождение его со­всем жуткое. Под «дном» наши предки, говоря так, подразумевали гроб, под «покрышкой» - крышку его. В то время сказать так было равносильно предсказанию «нечестной» , «постыдной» смерти; не «хоронить» , а «зарывать в землю» за границами кладбища и без гробов было принято только самоубийц и всех, о ком нельзя было сказать навер­ное, что они не покончили с собой. Теперь это просто гру­боватая брань, и только.